Александр Дроздов - Свет освобождения. Дилогия

— Ну и что было дальше?

— Мы приняли решение вернуться к своим народам. Не было ни одного реалистичного сценария, при котором мы могли остаться вместе. Мой корабль был на ходу, так что я подлетел к всё ещё не отремонтированному кораблю её земляков, она вернулась к ним, а я полетел обратно, к людям. Вернувшись, я не мог забыть её. Она заполняла мои мысли. Каждый день был для меня мучительной пыткой, но я… смирился. Я нашёл работу, которую не любил, встретил женщину, которую не мог полюбить. Твою мать. Она хорошая женщина, но я и близко не испытывал к ней тех чувств, что испытывал к Ленарии. Я притворялся обычным человеком. Мне было даже не с кем поделится всем этим, Ленария взяла с меня слово никому не говорить о том, что я встретил их расу и я слишком любил её, чтобы ослушаться. А потом родился ты, — впервые за эту беседу, Годвин искренне улыбнулся. Морщины на его лице разгладились, он смотрел на Райка с любовью. Впервые на памяти Райка, — я тогда и не подозревал, что в тебе также как и во мне есть спящие клетки эксплойтеров. Что часть Ленарии есть в тебе. Я любил тебя, и все прочие мысли пропали. Но потом они вернулись.

— Кто они? — сглотнув, Райк боялся сбить отца с мысли, и придержал вопросы о спящих клетках.

— Эксплойтеры. Им требовался человек, готовый сотрудничать, и Ленария предложила меня. Мне безумно хотелось увидеть её, но вербовщики отказали в этом. По их словам, Ленарию осудили за предательство и лишили права работать, но когда потребовалось, её назначили консультантом по работе с людьми, без права покидать своего жилища.

— Домашний арест? — подсказал Райк.

— Что-то вроде того. Так вот. Убедившись что я лояльно отношусь к их расе, они поведали мне о своих планах по захвату человеческих звёздных систем. Их проводником должен был стать бессменный президент, Нильс Бреган. Однако тот преследовал собственные интересы и эксплойтеры решили действовать самостоятельно.

— Значит это был сознательный выбор? — с неприязнью в голосе спросил Райк.

— Да. В их представлении, это не было захватом, как в нашем, человеческом понимании. Они желали симбиоза, стать единой расой, более сильной и приспособленной к суровым условиям космоса.

— Они тебя обманули, отец, — буркнул Райк. — от нас им нужны только ресурсы.

— Думай как хочешь, но я много времени с ними провёл, чтобы убедиться в чистоте их намерений, — отец явно не желал спорить, и Райк придержал язвительный комментарий, — я стал вербовщиком. Им требовалось создать большую агентурную сеть, чтобы иметь влияние здесь. И я многих людей завербовал. Не всегда добровольно, но в большинстве случаев люди, узнав о такой возможности, сами просили сделать их агентами.

— Рабами, — вставил Райк.

— Не совсем так. Многие из них становились счастливыми, отдавая свою волю. Становясь эксплойтерами, они эволюционировали, получили возможность шире смотреть на мир. Я, как-то, назвал это «увидели свет освобождения» и моим кураторам понравилась формулировка. С тех пор официальным приветствием у агентов в человеческом пространстве стала фраза «Пусть озарит тебя свет Освобождения».

— Но они всё равно становились безвольными рабами, — продолжал настаивать Райк.

— Давай не будем спорить, сын. Позволь мне закончить историю, мне и так нелегко проходить снова через всё это, — Райк кивнул, и отец продолжил, — сеть росла и у них появились другие вербовщики. Мне, же, поручили строить устройство, с которым ты знаком.

— Звено врат.

— Да. На нашей «Сх-О-217» построили первое устройство. Я работал с Герхардом. Мы укрывали от бухгалтерии поступления разных материалов, удивительных и крайне дорогих. Нанимали рабочих, которые также становились частью агентурной сети эксплойтеров. Тогда же, я узнал что ты унаследовал мою связь с Ленарией. Один их специалист, которого в нашей системе координат можно было бы считать врачом, сказал, что в тебе спят клетки эксплойтера. Ты не являлся полноценным эксплойтером, не являлся при этом и полноценным человеком. Ты первый. Дитя двух миров. Мой сын, — с гордостью сказал он.

— Так вот, откуда… — Райк облегчённо вздохнул, — я уже сталкивался с последствиями этого наследства. Я не восприимчив к «жидкой правде», какой-то период времени не испытывал страха, а в другой часто терял сознание.

— Это последствия твоей неопределённости. Прости, что не могу подробнее объяснить тебе всё, но я простой человек, не учёный и даже не врач. Всё что я могу понять, это то, что твой организм колеблется между человеческим началом и эксплойтерским. Ты то принимаешь блага, что даруют их клетки, то отступаешь назад и теряешь их. Но это мы сможем обсудить позднее. Сейчас же организм тебя не тревожит?

— Сейчас нет

— Тогда позволь я продолжу, — он снова взялся за бутылку, но на этот раз Райк, взяв с соседнего столика стакан, поставил его рядом, — вместе с радостью за то удивительное, что случилось с тобой, пришёл страх. Я постоянно контактировал с блаженными агентами эксплойтеров и разговаривая после этого с тобой… Я не мог допустить, что бы ты стал таким как они. Ты мой сын, и ты должен был сам определиться, кем ты хочешь стать. Но я откладывал этот разговор каждый раз, в результате так ничего и не сказал. Я боялся того, как ты отреагируешь. Как станешь воспринимать меня. Мои кураторы… они не могли просто закрыть на это глаза. Тогда мне пришлось соврать, что я потихоньку ввожу тебя в курс дела и что ты помогаешь мне лично в общем деле. На самом деле я оберегал тебя. Следил, что бы ты не видел эксплойтеров, не контактировал с ними. И представляешь, как же я испугался, когда ты заявил что хочешь поступить на флот?

— Почему?

— Да потому что там тебя обязательно обследуют и обнаружат то, что скрыто в тебе. Ты стал бы лабораторной крысой. В лучшем случае, ты провёл бы всю жизнь в лаборатории, а в худшем, тебя порезали бы на кусочки, чтобы получше изучить. И мне пришлось разрушить детскую мечту. Я видел как страстно ты хотел летать, командовать боевым кораблём, быть в эпицентре событий. Мне приходилось говорить тебе неприятные вещи, отказывать раз за разом. Видеть слёзы непонимания в твоих глазах… Какую же мне это причиняло боль! — он ненадолго замолчал, собираясь с духом, — но дело сделано. Я смог тебя уберечь. Всё шло гладко, ты был рядом, врата достроили и проводили калибровку. И тут тебя стала интересовать система энергоснабжения. Дать тебе доступ было равносильно привлечению в ряды эксплойтеров. Это был идеальный момент чтобы поговорить с тобой, рассказать всё, но я струсил. Я стыжусь этого до сих пор. Не было бы никаких проблем, стоило мне проявить смелости, но я боялся, что ты перестанешь воспринимать меня как отца. Что я стану для тебя чужим человеком.