Александр Верт - Пекло. Восставший из мертвых

Они уже были знакомы. Отец Карин – Дон Маер, был простым рабочим, но он хорошо знал, кто такие Финреры, но вместо сочувствия и признательности испытывал только раздражение, особенно теперь, когда даже они, видимо, получат своего сына назад, а он дочь, скорее всего, уже не вернет.

– Я пойду, – сказал он, отступая. – Мне все равно на Земле делать нечего. Теперь я о состоянии Карин буду узнавать от ее врача.

Августа протянула к нему руку, хотела что-то сказать, но передумала, прижимая руку к груди.

Она знала, что сама тоже полететь не сможет. Знала, что ей придется остаться тут в больнице, просто потому что за ней некому будет присматривать, и, несмотря на страх и волнение, сама соглашалась на это, чтобы хотя бы у дочери и свекра оставался шанс увидеть Оливера.

Дон вышел, хлопнув дверью, а в комнате повисло неприятное молчание, в котором слышалось тяжелое дыхание Симона, красного от гнева и напряжения.

– Давайте постараемся успокоиться, – попросила Лита. – Мы должны сохранять благоразумие, иначе мы не сможем поддержать наших родных. Деда, ты вообще в порядке? – спросила она, понимая, что обычно тот не был так красен.

– Нет, мне система пишет, что давление высокое, но как ему не быть высоким, если!..

– Дед! – перебила его Лита. – Оливеру нужна будет твоя помощь, а значит ты должен быть здоров и полон сил, несмотря ни на что.

– Давайте разберемся с вашим давлением, пока ждем хоть каких-то еще новостей, – миролюбиво сказал Кристофер, который тоже умел сохранять спокойствие, хотя внутри у него все дрожало ничуть не меньше, чем у жены.

Мари всегда была куда ближе с их сыном. Берг даже позвонил именно ей, а не отцу, а вот с Кристофером они говорили нечасто, виделись раз в год, а то и реже, обменивались сообщениями и были почти чужими. Только Кристофер всегда любил единственного сына, всем своим сердцем любил, хоть и не понимал, не знал, что ему сказать, чем помочь и как быть, потому и рад был заняться очередным пациентом, особенно если это товарищ по несчастью с подскочившим давлением.

Лита из тех же соображений занялась чашкой, да и матери позволила себе помочь. Она лучше других знала, что в моменты просветления Августа может все, ей просто надо это позволить.

– Я тоже написала нашим с Лотаром знакомым, может хоть кто-то…

Анна не договорила, потому что браслет связи у Мари внезапно сработал и та ответила, включая вызов так, чтобы слышали все, потому что звонок, определенный как правительственный, едва ли был личным и не касался всех остальных.

– Да, – сказала она, едва держа себя в руках.

– Мари Дауман – мать капитана в отставке Берга Даумана? – уточнил у нее строгий голос мужчины.

– Да, совершенно верно, с кем я говорю?

– Полковник космического патруля Генри Швард. Я был непосредственным начальником вашего сына, – сказал мужчина. – Как я понимаю, вы хотите как можно быстрее увидеть Берга, верно?

– Да, но Майкан достаточно удаленная планета, потому…

– Мы доставим вас на Землю, – сказал мужчина. – Через три часа корабль патруля прибудет за вами на Майкан и доставит вас за час на Землю. Вы сможете увидеть сына уже сегодня.

– Не может быть, – поразилась Мари.

– Мы уважаем мужество и отвагу вашего сына, – сказал полковник. – Сейчас такая помощь – единственное, что мы можем.

– Спасибо, но я могу лететь не одна? – взволнованно спрашивала женщина.

– Да, мы можем доставить троих. Два других человека могут быть любыми, на ваше усмотрение. Вы сами знаете, кого он захотел бы видеть, но в его карте главным контактным лицом указаны вы.

– Спасибо. Значит через три часа?

– Да. Через три часа на главной станции Майкана. Номер платформы я сообщу сообщением чуть позже. Честь имею!

Он отключил связь, хотя все были уверены, что он салютовал женщине, словно старшему по званию, выражая свое почтение, а она молчала, глядя на женщин вокруг. Всем казалось очевидным, что лететь должны Лита, Анна и она – Мари, а там будь что будет, и только Августа вздыхала, хватала дочь за руку и тихо просила.

– Ты скажи, что я его люблю. Обязательно скажи.

– Мам, мне бы его хоть увидеть, – прошептала Лита, а сама думала, что не сможет брата даже узнать. Ей внезапно захотелось сказать, что лететь должен дед, что он лучше знал Оливера, что он, возможно, и знает, что стоит говорить, а потом понимала, что она сильнее дедушки, сердце которого не такое молодое, потому кусала щеку и кивала, обнимая мать.

Рональд выдохнул и осторожно шагнул в палату. Он приходил сюда трижды в день, чтобы убедиться, что все действительно в порядке, и всякий раз обещал себе не бояться, но все равно напрягался, видя человека за стеклянной стеной.

Оливер Финрер его пугал не только своим прошлым, но и своей манерой держаться. Он хмурился и целыми днями смотрел в одну точку. Он не просил ни о чем, молчал, скупо отвечал на вопросы, но рвал цепи быстрее, чем охрана успевала дернуться, и это Рональд никак не мог забыть.

Всякий раз, подходя к палате, он чувствовал себя психом, заходящим в клетку к дикому зверю – очень умному, сытому, но дикому зверю. Финрер, видимо, тоже это понимал, потому всегда очень странно смотрел на Рональда, словно чувствовал страх каким-то неясным чутьем.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Рональд, глядя в свой планшет так, словно он не следил за показателями весь день и не видел ничего на приборах вокруг пациента.

Он ждал вечного ответа «нормально», которым Оливер Финрер его кормил все время, но тот неожиданно спросил:

– Зачем вы все время спрашиваете? Ничего ведь не изменится в ближайшее время.

– Да, но…

Рональд даже вздрогнул, поднял на него глаза и сглотнул, заставляя себя ответить.

– Ваше самочувствие может меняться. Если появится боль или какие-то новые симптомы, я должен это знать.

– И поэтому дергаешься так, словно прячешь в жопе монтировку? – неожиданно резко спросил Финрер. – Бесит эта твоя дерганность.

– А меня – твоя агрессивность! – внезапно выдал Рональд, швырнув планшет на край кровати. – Я не знаю, что такое монтировка, но, возможно, с ней было бы не так страшно говорить с тобой, а я просто пытаюсь делать свою работу! Можно проявлять к этому хоть каплю уважения!?

Он выкрикнул все это зло и решительно, а сам тут же сглотнул и даже отступил от кровати, опасаясь реакции.

– Можно, – неожиданно ответил Финрер. – Если моего слова хватит, могу пообещать, что бросаться на тебя я не буду – по крайней мере, осознанно.

– Спасибо, что признаешь возможность неосознанного нападения, – вздохнул Рональд и все же снова шагнул к кровати, чтобы взять планшет. – Я, правда, просто хочу тебе помочь в рамках своей работы.

На это Финрер уже не стал отвечать, а снова посмотрел куда-то в сторону. Рональд проследил за его взглядом и понял, что тот упирается в темное пятно поворота в одном из коридоров, что виден сквозь прозрачную стену.