Константин Логутов - Друг

Внутри столовой желтые унылые потолки уже завесили цветными лентами и мишурой, стены украшают прилепленные на клейкую ленту стилизованные бумажные елочки – девочки постарались на славу. А где-то из кухонной доносятся их звонкие голоса, звучно лязгают металлом ножи и поварешки, в воздухе витает запах пищи. Три длинных стола выстроились в ожидании блюд, в углу стоят ящички с алкоголем. Я улыбнулся.

С Новым годом, друзья!

* * *

Праздник удался на славу. Сначала все сидели и просто ели, по армейской привычке отправляя в рот всё, что находилось в пределах досягаемости рук. Затем, утолив голод, народ повеселел, в ход пошел второй ящик водки, которой Крабов запасся в самый раз. Заиграла музыка, потом один из капитанов-подручных Крабова, изрядно захмелевший, произнес тост, правда, на середине забыв его, закончил совсем другим. Никак не обратив на оплошность внимания, офицеры, забыв про плохое, добродушно общались между собой, при этом совсем не платонично поглядывая на шныряющих туда-сюда девчонок. Совсем стерлись различия между батальонами и ротами, между капитанами и лейтенантами. Ближе к двенадцати Крабов включил головизор, и в течение десяти минут мы смотрели на голографию доблестного генерального председателя Совета, залившего страну кровью девятнадцать лет назад, слушали его речи про удачный год, могущество космополитического строя и всеобщее равенство. Потом часы пробили полночь, еще раз прошлась волна тостов, и офицеры бросились в пляс на импровизированном танцполе между столами. Новый год мы встретили хорошо, и, что тут сказать, хороша была та смазливая медсестричка, что подсела ко мне во время шумного застолья… Та самая, что не хотела как-то осенью меня пускать к раненому Петрухе. К моменту, когда подполковнику Бахмутову взбрело в пьяную голову проверить стрелковые навыки офицеров на соревновании, я вышел из кухонной подсобки довольно подуставший. Было достаточно холодно – зимой в пустынном климате Туркестана ночью температура падает до минус пяти. Зато свежий воздух меня взбодрил, и к началу соревнований я был готов на все сто.

Во время которого, кстати, большинство офицеров еще раз продемонстрировали свое неумение пользоваться элементарно пистолетом Матроскина. Не будь оба комбата навеселе, не избежать бы тогда всему составу выволочки за непрофессионализм. Начав с дистанции в тридцать метров – начальная прицельная дистанция ПМ-90 – дошли до ста. Большинство офицеров вылетело еще до пятидесяти, кроме пятерых участников: обоих комбатов, мрачно-трезвого капитана из разведвзвода, меня и… Воронцова. На ста метрах вылетели, не набрав нужных очков, Бахмутов и командир разведчиков.

Крабов приказал достать из оружейки скорострелки. Немецкий пистолет-пулемет H&K с прицельной дальностью в двести метров начали испытывать со ста. Все набрали по десятке.

Сто пятьдесят метров – все по десятке.

Двести метров – по пьяни я промахнулся, набрав восемь очков, Крабов с Воронцовым по десять очков.

Триста метров – я опять смазал, сорвав всего пять очков, Крабов взял девять очков, Артём по-прежнему десятку.

Четыреста метров – я вылетел, Крабов набрал семь очков, Воронцов все десять.

– Вот это да! – среди офицеров раздался шум.

Крабов сжал губы, покачал головой и приказал установить мини-прожектор на возвышающемся деревце на расстоянии полукилометра от столовой. Пятьсот метров – комбат набрал четыре очка, Артём всадил все выстрелы точно в десятку.

– Ну нихр*на се! – воскликнул майор. – Ну-ка, ну-ка.

Шестьсот метров – Крабов изрядно мазал, набрав всего два очка, и вылетел. Артём сорвал девять очков. По офицерам прошелся вздох разочарования, но следующая очередь легла опять в десятку. Комбат многозначительно взглянул на меня, покачал головой.

– Я же говорил, – довольно прошептал я.

Семьсот метров – Артём смазал первые две очереди, набрав семь очков. Следующие три выстрела легли еще дальше, принеся Воронцову пять очков. Он опять прицелился.

– Всё, больше не могу, – произнес Артём и опустил оружие, – хватит.

В толпе повисла тишина. Только из столовой раздавались звуки музыки, где танцевала прекрасная половина общества. Раздался щелчок предохранителя, и офицеров словно прорвало: как-то все сразу заговорили, кто-то хлопал Артёма по плечу, где-то в сторонке жарко спорили о назначении Воронцова лейтенантом… Я прислушался. Двое летёх что-то говорили о майоре и его разговоре с капитаном Сидоренко… Ага, не так прост наш комбат, как кажется!

– Тишина! – Крабов поднял ладонь, призывая всех к замолчать.

Все мгновенно замолкли.

– Еще раз поздравляю всех с Новым 2199 годом! – Крабова немного качнуло в сторону, он икнул, потряс головой и продолжил. – Все вы имели возможность познакомиться на празднике с космополитом младшим сержантом Воронцовым. Так вот, высшим командованием, – он демонстративно показал на себя большим пальцем, – было решено приставить Воронцова Артёма Евгеньевича к званию лейтенанта армии Содружества Республик!

Опаньки. Вот и решение всех загадок. Всё-таки послушал меня майор, назначил Артёма летёхой. Офицеры ободряюще загудели.

– Поздравляю, – я хлопнул ошалевшего Артёма по спине, – кос-полит лейтенант. Пойдем, выпьем за тебя.

– И как долго нам трястись в этой тарантайке? – недовольно проворчал Артём, держась рукой за бортик кузова, чтобы не клюнуть носом в соседа при резких взлетах грузовика.

– Несколько часов, – коротко бросил я, прощальным взглядом провожая серую равнину. – Терпи.

Театрально вздохнув, Артём отвернулся от скученно сидящих рядовых и вслед за мной уставился на уходящую вдаль дорогу.

Вот и всё – мы уезжаем из КУТЛа. Всё, чему успели научиться мои ребята, они научились, пусть и в спешке. Ну, а кто не успел, тому не судьба… От этого становилось грустно. Русский менталитет, выраженный в щедрости души, гнал на смерть молодых ребят, многие из которых вряд ли переживут и половину срока обязательной мобилизации. Впрочем, так было всегда. Русские всегда побеждают, но какой ценой достаются эти победы…

Я взглянул на своего коллегу. Артём едва сидел на месте, постоянно морщась от боли в ноющих мышцах. Я сдержал свое слово, данное Крабову, и старался натаскать парня на соответствующий уровень подготовки. Будет жаль, если такой одаренный интеллект помрет под корягой на чужой планете… Курсы офицера малец прошел поразительно быстро и эффективно, летные навыки освоил не хуже самих пилотов, и на финальном экзамене выделывал такие пируэты, что только диву даешься.

Физподготовка, конечно, давалась хуже. Оно и понятно, мозги здесь не особо помогут, разве что в технике выполнения упражнений молодой лейтенант показывал удивительную приспособляемость, что помогало в тренировках. Впрочем, растущий организм быстро освоился с нагрузками, и за четыре месяца Артём здорово покрупнел. Ныл, конечно, нещадно – я представляю, с какими испытаниями ему пришлось столкнуться, если даже мне, отслужившему два года в группе быстрого реагирования, было нелегко.