Курт ЛЕВИ - И повели нас

За несколько месяцев погибли ещё сотни миллионов, и пришельцы прекратили бойню. Они начали разрушать то, что дорого нам: школы, больницы, университеты, библиотеки и храмы. Отняв у нас жизни, захватчики посягнули и на волю, знание, утешение и, самое главное – надежду.

Сопротивление угасало. Что могли поделать остатки войск и ушедшие в леса партизаны с непробиваемыми силовыми щитами ликриан, адскими ружьями и сканерами с кораблей. Они, проявляя чудеса героизма, устраивали засады, диверсии, нападали на пришельцев, а потом умирали. И тогда, потеряв веру в силу молитв и могущество оружия, земля капитулировала.

***

Когда упал первый корабль: смятый, изуродованный, пробитый неизвестным оружием, мы стояли застыв, и смотрели, не в силах говорить от радости. Еще не понимая, кто это сделал, не задумываясь ни о чём, кроме того, что его больше нет.

Месть вела нас, управляя сердцами и глазами. Мы видели лишь несколько сотен вооруженных ликриан, оказавшихся на земле без своего силового поля, подпитывавшегося генератором звездолета. Люди вышли на улицы. Выползли из разрушенных зданий, пыльных подвалов, грязных вонючих нор, ставших нам домом. Только у единиц нашлось огнестрельное оружие. Проклятые захватчики со своими сканерами позаботились об этом. Но зато остались наши руки, палки и камни. Мы бежали к ним, и тех, кто падал, заменяли следующие. С развалин кидали мы кирпичи, расколотые бетонные плиты и арматуру. Змеями пробирались под разрушенными зданиями, подбираясь как можно ближе. Многих, очень многих успели они испепелить своим страшным оружием, а потом, потом мы добрались до их по-рыбьи мягких тел…

Спустя несколько дней кучка беглецов, укрывавшихся в горных пещерах Скандинавии, расскажет по допотопной рации, будто они видели, как два одетых в козьи шкуры гиганта стояли на вершине горы Кабнекайсе и, громко хохоча, бросали в небо огромный молот и длинное гигантское копье. И громким эхом ещё много часов, раздавался смех среди ущелий.

Мы поверили им сразу и бесповоротно. Так, словно узрели собственными глазами. Ведь у нас больше не оставалось ничего, во что стоило бы верить.

Второй корабль так и висел в небе, но больше не светился, а силовое поле исчезло. Военные использовали спрятанные на подземных базах жалкие остатки авиации. Несколько долгих дней потребовалось, чтобы разыскать проход, открыть аварийные люки – попасть внутрь и обнаружить сидевших в прозрачных камерах полных жуткой аппаратуры, едва живых от голода и обезвоживания пленников. Наших гениальных ученых, политиков, военных.

Страшен оказался их рассказ о жутких опытах, которые проводили над ними ликриане. И о том, как три дня назад по всему кораблю раздались предсмертные вопли.

Мы нашли их там, лежащими на капитанском мостике, омываемом красными лучами солнца, пробивающегося сквозь забрызганные кровью окна. Глядя в мёртвые, выпученные глаза задушенных ликриан, на их распоротые тела и кровавый алтарь с вырванными, но ещё бьющимися светло-бурыми сердцами, мы поняли: многое в тот день узнали проклятые захватчики о жуткой улыбке Кали.

Всю ночь в Тихом океане бушевал ужасающий шторм. Ослепительные вспышки вспарывали воздух, но не исчезали, а, казалось, поглощались следующими, ещё более страшными разрядами. И многие жившие в лачугах на берегу клялись потом: среди завываний бури они слышали нечеловеческие голоса и вой, а в проблесках молний то и дело виднелись жуткие фигуры над поверхностью волн. Утром выжившие увидели третьий корабль. Облепленный зловонной тёмной тиной, он висел низко над водой около развалин, ещё несколько месяцев назад бывших Сиэтлом. В створках, выпускающих автоматические фабрики, зияли огромные рваные отверстия, словно когтистая гигантская рука одним взмахом пропорола металл как тонкий бумажный лист.

Первых рискнувших взобраться встретила зловещая тишина. Лужи морской воды в коридорах, каютах и рабочих палубах. Острый запах гниющей рыбы и тысячи чьих-то мокрых, так и не высохших отпечатков перепончатых лап. И мы знали, чья могучая длань пропорола обшивку…

Один за другим выходили из строя остальные звездолеты. Неспособные больше ни атаковать, ни вырваться с планеты, они висели грудами мёртвого металла, а потом на них приходила смерть. В разных уголках мира люди ловили и убивали оставшихся без защиты пришельцев. Пока, наконец, не пришло время, когда мы убили всех.

И с того дня жестокая радость вошла в наши сердца.

Когда же кровь последнего ликрианина пролилась на землю, поверженные корабли чужаков пришли в движение. Мертвые куски железа, стаями огромных уродливых птиц полетели в разные стороны. Там, достигнув ведомых лишь Богам точек, они стали менять форму, сливаться воедино. Словно титаны, взяв металл вместо глины, принялись лепить свои чудесные творения. В облаках пыли рассыпающихся городов, среди хаоса обломков творилось волшебство. Мы, первые, стояли в ожидании доедая скудные запасы еды, но новые и новые люди собирались вокруг, делясь с нами последним.

Семь дней прошло пока то, что создавалось, не обрело окончательную форму. И каждый день не был похож на другой. Ведь просыпаясь, новым утром мы узнавали нечто, о чём вчера не могли помыслить. За семь суток мы получили знания о машинах и технологиях, которых никогда не было на земле и в космосе. Божественный дар, недоступный никому во Вселенной кроме нас.

Через неделю облака пыли рассеялись и явили нам истинное чудо. Совершенное творение, подаренное нам Богами. Оплот их духа и мощи. Корабли. И мы поняли своё предназначение, свою судьбу. Приняв её с честью и гордостью.

Избранные не сразу покинули землю. Мы изучали Дары Богов и поднимали человечество из пепла. Построили алтари: святилище Кали в глухой чаще оставшихся нетронутыми лесов Индии, храм Ктулху на большом скалистом острове посреди Тихого океана. Я же с последователями посадил священную рощу и собственными руками закопал посреди неё дарованное нам семя великого древа. И я, капитан-летописец, принявший в перерождении имя Катон, сам видел, как за одну ночь из маленького семечка посреди рощи вознёсся гигантский дуб.

Мы залечили раны земли, разобрали остановившиеся фабрики ликриан, исцелили почву и посадили деревья. Засеяли поля, вырастили животных и милостью Богов всё, что мы делали, приносило нам десятикратно. В те дни мужчины и женщины любили друг друга и редко в семье рождалось меньше семи детей. Они росли так быстро, словно три года проходили за один. В то осиянное Богами время был созван первый совет жрецов. Заложены камни академии для офицеров будущего флота, призванного защитить планету.

И всё это время мы изучали корабли, постигали их невероятную силу, готовились к предначертанному.