Ральф Питерс - Поле битвы - Россия!

- Вы очень симпатичная женщина, Валя, - сказал он, не в состоянии придумать что-нибудь еще и опасаясь, что зашел слишком далеко.

Она улыбнулась:

- Как мило с вашей стороны так говорить. Спасибо большое.

- Вы живете в Москве?

- О да. Я москвичка. Я родилась в Москве.

- У вас очень интересный город, - заметил Райдер.

Женщина слегка поморщилась:

- Мне он кажется не слишком уж интересным. Да и для вас он вряд ли очень интересен.

Я думаю, Америка очень интересна.

- Вы бывали в Америке?

Она покачала головой, изобразив театральное отчаяние:

- Это не так уж просто, знаете ли. К тому же очень дорого. Но я думаю, вы смеетесь над нами здесь, в Москве. Мы очень бедные. Не такие, как вы там в Америке.

- Надеюсь, когда-нибудь вы сможете посетить Соединенные Штаты.

У женщины заблестели глаза:

- О да. Я бы хотела повидать Америку. В Америке есть все.

Похоже, она обладала талантом подавать такие реплики, после которых больше ничего не приходило в голову. А ему безумно хотелось продолжать беседу.

Принесли напитки, и еще несколько долларов перекочевало в руку бармена.

Женщина пригубила из бокала и затрясла головой, словно обжегшись:

- Он добавляет сюда слишком много виски. Мне нельзя столько пить. Сегодня я забыла пообедать.

- Возможно, вы предпочтете что-нибудь другое? - быстро спросил Райдер.

- Нет. О нет, - быстро ответила женщина, встревоженная его предложением. - Я уже счастлива. Спасибо.

У него язык чесался предложить ей пообедать вместе. Он тоже не ел, а время работы ресторана продлили специально для щедрых американцев. Его теперь не особенно волновала возможность ее принадлежности к КГБ. Он как-то не мог себе представить, чтобы именно вот эта женщина оказалась тайным агентом.

И все же он колебался.

Он все откладывал приглашение. Не столько потому, что боялся оказаться скомпрометированным, сколько из страха встретить отказ, из боязни, что предложение положит конец их встрече.

- Вы знакомы со многими американцами? - поинтересовался он.

- Нет, - ответила она и быстро добавила: - Я не часто хожу в такие гостиницы. Сегодня я пришла только затем, чтобы составить компанию подруге. Она меня пригласила.

Райдер про себя подумал, что ее подруга - не такая уж хорошая рекомендация. Но он отказывался плохо думать о женщине, сидящей рядом с ним. Она ни о чем его не просила. И он знал, что мало кто из собравшихся в баре женщин - настоящие проститутки. Американцы являли собой главное развлечение в нынешнее мрачное время. И кто может сказать, через что довелось пройти этой женщине в жизни? Он вдруг понял, что он и его товарищи оказались слишком скорыми на суждения.

Его молчание обеспокоило женщину, и она предложила новую тему, чтобы вдохнуть в разговор новую жизнь. - Я нахожу американцев очень дружелюбными.

Райдер кивнул и улыбнулся. Да. Конечно. Каждый американец здесь с радостью будет дружелюбен с этой женщиной.

В минуту, близкую к панике, сменившейся глубоким облегчением, он увидел подвыпившего подполковника, возвращавшегося к столику. Райдер не сомневался, что тот направится прямо к бару, обнаружив исчезновение спутницы, и заберет ее назад. Но он лишь потоптался с мгновение, а потом тяжело плюхнулся на место и потянулся за заждавшимся бокалом.

- Американцы очень дружелюбный народ, - согласился Райдер, словно он пришел к такому выводу после долгих размышлений. - В основном.

- Но вот вы один. Это не говорит о большом дружелюбии.

- Я не один, - улыбнулся Райдер. - Со мною вы.

Тень неудовольствия пробежала по ее лицу, и Райдер понял с прозорливостью человека, долгое время изучавшего иностранные языки, что своим ответом нарушил последовательность глаголов и существительных, заранее сложившуюся в ее голове.

- Вы не должны сидеть один, - упрямо продолжила она.

- У меня позади тяжелый день. Много работы.

- А в чем заключается ваша работа, Джефф?

- Я работаю с компьютерами.

Она на минуту задумалась.

- Очень интересно. Но не для меня. Математика никогда мне не давалась.

- Это больше чем просто математика, - сказал Райдер. Но он хотел увести разговор подальше от своей работы. Если она из КГБ, от него ей ничего не узнать.

- Послушайте, Валя, - решился он наконец. - Я еще не ел. Не составите ли вы мне компанию за обедом? Вы говорили, что тоже не пообедали.

Он преодолел свою трусость с налету, быстро выговорив необходимые слова. Но с последним слогом его обуял страх. Вот теперь она уйдет.

- Как мило с вашей стороны, - тут же отозвалась она. Ее ответ последовал так незамедлительно, что от волнения он едва его расслышал. Он все еще не мог поверить, что она подошла к нему, что сейчас сидит рядом с ним.

- Я буду очень рада, - продолжила она, - пообедать с вами.

- Великолепно, - сказал Райдер, при всей охватившей его радости чувствуя, что готов рисковать ради этой женщины гораздо в большей степени, чем когда-либо намеревался.

Валя очень старалась не есть слишком быстро. Она хотела казаться прекрасно воспитанной, элегантной. Но очень уж трудно достойно реагировать на американский мир. Чересчур хороша еда, чересчур ее много. Даже Нарицкий, при всех его связях на черном рынке, не мог доставать мясо такого качества. Валя никогда не пробовала ничего подобного, и с каждым куском - а как трудно было заставлять себя тщательно жевать его, а не глотать сразу - в ней росло чувство благодарности вперемешку с гневом. Качество пищи, подаваемой иностранцам в ее родном городе, казалось унизительным для человека, никогда не знавшего такой жизни. Она резала бифштекс на крошечные элегантные кусочки, а сама хотела схватить его руками и рвать зубами, как дикарка. Валя поняла, что и сама не подозревала, насколько в самом деле она голодна, пока официант не поставил перед ней тарелку.

- Еда очень хорошая, - сообщила она американцу. - Большое спасибо.

Тот кивнул:

- Рад, что вам понравилось. Как я хотел бы угостить вас настоящим американским бифштексом, прямо с боен Канзас-Сити. Вы бы язык проглотили.

Из его слов следовало, что американское мясо еще лучше. Но Валя не могла представить себе такого. Ей ни разу не доводилось пробовать такого мяса, она даже не подозревала, что подобное вообще бывает. А американец, похоже, находит его не слишком уж и хорошим. Он только ковырялся в своей тарелке. Это ее разозлило.

Возможно, он просто показушник, как почти все они. Не только американцы, вообще мужики. И все же этот казался особенным. Такой скромный, все старается угодить.

Зажатая между мужланами, с которыми познакомила ее Татьяна, Валя долго наблюдала за его отражением в зеркале, пока он наконец ее не заметил. Очень красивый чисто американской, какой-то мальчишеской красотой, и сперва она решила, что он сидит один из гордости. Но в его движениях сквозила неуверенность, а когда их глаза наконец встретились, она не увидела в его лице того волчьего выражения, которое неминуемо присутствовало бы у такого красавца, будь он русским.