Алекс Коста - Высокие стены. Тяжелые Грузовики

– Слушай, брат, я… короче… не до этого.

– Понимаю. Слышал про Гува. Мердок… это легенда. Ты знаешь, что он первым придумал обливать все двигло маслом, перед рейсом, чтобы хватило туда-обратно, если колонна не сможет добраться до следующего бункера?

– Не, не знал. – ответил Юрик, поняв, что от этого чела просто так не избавиться.

– Мало, кто знает. Я катал с Гувом, еще, когда он был на безкапотном. Не… Ты не знаешь, старая машина, древняя. Там так кабина еще утроена, что если колеса под тамбуром за что-то зацепятся, то хана. Что бывало и часто, дороги раньше были еще хуже, сплошь поваленные деревья, остовы легковых машин… да, такие тоже были, не всегда по этому миру передвигались только тяжелые грузовики. Хотя, я даже рад этому, рад…

– Чему?

– Ха-х… что в этом мире появилось что-то, по-настоящему, тяжелое. Ведь, тяжелое это…

Юрик начал что-то видеть, кроме серой крошки перед глазами и различил, что этот хренов знаток протянул ему клешню или что-то… – Тяжелое, это надежно!?

– Тяжелое? – то ли спросил, то ли ответил он.

«Тяжелое… хрена два… тяжелое… это…». – внутри у Юрика все полыхало. Злость хлестала, как масло из движка, если вдавить педаль. Толком ничего не видя перед собой, он выбежал из зоны столов, побежал, толкнул кого-то, что-то опрокинул, вбежал в ангар.

***

Под ногами расплывались грязные лужи, с мелкими кусками метала и грязи, и жирной клейкой гадости. Всего того, из чего состояла эта жуткая масса, которая с давних пор покрыла всю Землю. Перхоть Земли, Копоть неба, хлябь… как только ее не называли.

Он стоял и смотрел на своего друга. С железных плит стекли грязь и лед, обнажив заклепки, каждая, толщиной с палец. Да, некоторые уже вылезли, другие согнулись, третьи так сильно покрылись гнилью и ржавчиной, наверняка, самые старые, что во-вот, шляпку скрутит, во время следующего удара.

А все равно, большая часть плит держалась. И сидела ровно, в тех местах, где им полагалось. Прямо там, где надо, чтобы защищать от всей этой адовой хрени, которая только может случиться в рейсе.

– Что, думаешь, он тебя отвезет туда!?

Юрик услышал тот же голос, который доставал его у столов для водил.

– Да, какого…

Но, не успел Юрик закончить фразу, как повернулся и увидел щуплого, по меркам водилы конечно, и старого, даже не только для водилы, чувака. Он-то ожидал увидеть низкорослого, шириной плеч с радиатор и клешнями такими, что можно было на них карты раскладывать.

И только потом вспомнил «Я еще с Гувом катал». Так что, все сходилось.

– Знаю-знаю. Думаешь, откуда этот старикан все знает. И еще… наверняка думаешь, чего это у него руки и плечи, как у какого-нибудь масленщика, а он рассказывает про то, как там начинал Гув Мердок. Великий Гув Мердок! Он же тебе показал, да!? Я слышал, все слышали. Он тебе показал и всем остальным в рейсе. Он не просто так прицепил потаскушку. Водород! Еще со старых времен. Но, Гув знал. Умный малый. Был. Знал, какой будет взрыв и знал, что если он будет давить на газ, не жалея ни заднюю ось, ни переднюю, то уедет далеко, чтобы никто не пострадал.

Зато, чтобы все увидели: какая раньше была Земля и как по ней можно было запросто ходить. Нет, нет… – тот отмахнулся, хотя Юрик и не возражал. – Не, я сам не помню то время, и не могу помнить. Это было много лет, слишком давно. Но, зато я знаю, почему некоторые водилы становятся лучшими, как ты, Юрик. А другие всю дорогу виляют осями, как шлюхи бедрами.

– Шлюхи? – не понял Юрик.

– Ладно… это слишком старая шутка. Будем считать, что я ничего не говорил. А то знаешь, если я начну тебе рассказывать, кто такие шлюхи, то одной фляги не хватит. А у меня только одна. – старик потряс облезлым пакетом, с припаянным вентилем от крана. Это она, до того, показалась Юрику протянутой рукой.

«Протяни не руку, а флягу. – подумал он и даже усмехнулся про себя. – Как, тянет на очередной клич водил?»

– Только одна, но довольно хорошая. Так, что, Юрик!? Хочешь узнать, почему лучшие водилы сходят с ума.

– Да… все сходят с ума. – махнул Юрик.

Он понимал, что старику просто одиноко и недолго-то осталось, так что тот хочет с кем-то поделиться тем, что намотал на заднюю ось за всю свою гребанную жизнь. Но, Юрик не хотел этого. Не хотел слышать еще один рассказ про то, как кто-то потратил все свои силы на то, чтобы буравить эту долбанную хлябь, каждый вечер напиваясь бодяги масленщиков, колотя в стены от безумия, а на следующий день, снова всматриваясь в хлябь.

– Ну, ладно, парень. – кажется, старик все понял во взгляде Юрика. – Как надумаешь, найди меня. Кто знает, может твоя неспокойная мечта занесет тебя в Восемь-Ноль?!

– Восемь-Ноль? – Юрик удивился, потому что всего несколько раз слышал об этом бункере, одном из самых далеких, но никогда там не был. Возможно, он и поехал бы, но таких рейсов на его памяти не было.

–Давай, брат. Засыпай. Тяжелое это…

– Надежно. Надежно… – сказал Юрик и почувствовал, что его глаза и голова давно готовы спать, а кулаки стучать в железные стены, от боли и отчаяния, которые тем сильнее во сне. В котором ты точно знаешь, не можешь от себя скрыть: ты еще не нашел то, что ищешь.

Мак давно перестал принимать жизнь всерьез. Только одно не давало ему покоя. Точнее, не одно. Вообще-то, не давали покоя две вещи. Первая: он старый. Не в смысле «эй, старик, ты че раскис», а реально, до жути старый. Наверное, самый старый среди водил.

Такой старый, что каждый раз, когда заднюю ось носило, а матушка-кочерга скакала, норовя вдарить ему, как будто была живой мстительной сукой, вечно следящий за водилой «не расслабляйся», Мак чувствовал, что реально постарел, в смысле – он до хрена давно делает это дело.

Да… Мак уж временами мечтал, чтобы зад стащило, поволокло потаскушку вперед, да так, чтобы та обогнала тамбур, кабину, а потом и эта чертова хрень, вот уж как сотни лет (хотя, всего-то тридцать-сорок), сыплющаяся на эту дерьмовую Землю, встала, встала не вдоль, а поперек. И тогда бы Мак зажмурился, а его правая нога до отказа вдавила педаль. Чтобы рычаг заплясал как бешенный, и весь этот чертов грузовик пошел закрутился и затрещал к такой-то матери.

Короче, на языке водил, крикливом и простом, не терпящем всякой хрени, Мак бы сказал так: На хрен это дерьмо! Ось поперек, педаль в пол!

Наверно, примерно тоже самое хотел сказать Гув Мердок и, надо сказать, сказал. Этот заносчивый сукин сын, талантливый водила, как будто рожденный быть водилой – все сказал. Всем показал!

Это надо ж! Найти в потаскушку цистерну с водородом. Ладно, что найти. Прицепить, да поехать, да подорваться. И чтобы увидели!

Эх-х… мала-дца, Гув! – пытался повеселить себя Мак, но не получалось.

Вместо веселья, внутри зашевелилось кое-что другое. Он сделал движение, от уголка глаз к виску, ногтем большого пальца, хотя и знал, что выирать там нечего.