Катэр Вэй - Меня зовут Ворн

– Чего тебе? – не понял странных слов хуман.

– Ничего, – отмахнулся мальчик, не желая вдаваться в подробности и рассказывать, что когда-то и сам обладал даром ускоренной регенерации. – Это я так, мысли вслух. Мне все же интересно, что это за облако такое и почему, а главное, откуда оно берется.

– Не тебе одному это интересно. Все эти годы мы пытаемся понять, что это и как если не бороться, то хоть научиться угадывать, где и когда оно появится. Марево возникает всегда неожиданно. Нет ничего и вдруг смотришь, а от земли рябь серебристая подымается и дымка начинает клубиться, белая такая, а когда силу наберет, то цвет меняет и переливается так красиво, что прям тянет войти туда. Кажется, что облако это такое мягкое, нежное и теплое. Может оно повисеть немного и растаять, а может и двигаться начать. Ползет себе и накрывает все живое, и чем больше жертв поймает, тем больше размером становится. Было раз, мы с крыши наблюдали, как оно за группой меченых гонялось по улицам, а потом взяло и надвое разделилось.

– Поймало?

– Поймало, – кивнул хуман. – Орали они сильно. А после тишина… Облако растаяло и исчезло, а тела остались лежать. Только лежали они недолго. Поднялись и пошли, покачиваясь, в сторону своих же. Поговаривают, что все так мучаются потому, что у них сгорает внутри душа, и как только душа умерла, все, обратился, значит. Но это спорный вопрос, потому что нас всегда уверяли, что у меченых души нету. Бог им ее не дает при рождении. Но они почему-то тоже орут, когда обращаются.

– Может, тут не в душе дело?

– Может, и не в душе, – хуман задумался и надолго замолчал.

– Джогу.

– Ну, что еще?

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что жизнь мне спас, там, на крыше.

Вернувшись с поверхности, мальчик первым делом разыскал своего мрякула при помощи мысленного призыва. Котомыш тут же откликнулся, выслав ряд картинок о том, как Нушик попросил его присмотреть за безногим стариком, и Полкаша великодушно согласился.

Мальчик усмехнулся – его попросили присмотреть за пропойцей, а он согласился. Конечно, попросили, ведь приказать зверю что-либо, наверное, никто бы и не посмел, потому как знают, что ничьего приказа Полкан не послушает. Ничьего, кроме Калина. Теперь же котомыш сидит около спящего Лаки, словно пес сторожевой, и никого к старику не подпускает. Узнав место, где находится Полкан, мальчик поспешил туда.

– Эх, не было печали, да купили порося, – вздохнув в голос, пробормотал Калин, глядя на «дрова», сладко похрапывающие на полу в позе морской звезды. – И как же мне тебя теперь до палатки дотянуть? Вот же черт, а… – еще раз тяжко вздохнул, окидывая пространство взглядом и думая, как бы это тело переместить без ущерба для здоровья, своего и егойного.

На глаза попалась тележка, на которой хуманы привозили свое топливо. Смекнув, каким образом транспортировать Лаки, паренек с довольным видом направился к тележке. Полкаша проводил его любопытным взглядом и зачем-то понюхал деда. Чихнул.

При погрузке Лаки пришел в себя, но оказался настолько пьян, что даже не понял, где он, и пробормотав нечто невнятное, вновь утонул в беспокойной хмельной дреме. Транспорт застучал парой деревянных колес по бетону, пересчитывая все ямки и трещинки, полученные от столь длительной эксплуатации. Калин старался катить старика осторожно, но то и дело попадал в выбоины. Тело при этом раскачивалось, подскакивало и норовило вывалиться из тележки.

Находясь в хмельном бреду, старый моряк то и дело выкрикивал малопонятные Калину слова и фразы, связанные с морским прошлым старика.

– Трави киль, юнга! – вскрикивал он, неуклюже размахивая руками, и те бились костяшками об пол, либо с глухим звуком стукались о колеса, получая при этом ссадины. – На абордаж, сукины дети! Акулы ныне будут сыты!

Одна рука так и осталась волочиться по полу, царапая в кровь кожу. Оглянувшись, Калин остановился, в очередной раз уложил беспокойные конечности старика обратно ему на грудь и даже подумал связать их вместе, что бы Лаки ненароком не травмировал себя, но глянув, что до нужного жилища осталось всего ничего, решил докатить так. Видимо отреагировав на прикосновения, Лаки открыл замутненные глаза и уставился на мальчишку взглядом, полным ненависти и злобы. В тот же миг он ухватил Калина за грудки и, чуть притянув к себе, пробормотал заплетающимся языком прямо в лицо немного растерявшемуся пареньку:

– Я вернусь и вырву твое сердце, матрос. Запомни это.

Взгляд расфокусировался, глаза закатились, и Лаки вновь впал в беспокойный полусон.

– Вернешься, вернешься, – раздраженно бубнил мальчик, отцепляя скрюченные пальцы Лаки от своей рубахи и поправляя бесчувственное тело. – Поехали, «подкидыш».

После того, как прошла аномалия, половина хуман вернулось на прежний пост, а другая половина направилась домой, но Калин напросился остаться с Джогу в смене на суточное дежурство и, учитывая ослабленное состояние мальчика, Джогу с радостью его оставил с собой. Отпускать не совсем здорового мальчишку через опасные улицы хуман побаивался, ведь случись какая неприятность, отвечать за пацана перед Карманом придется именно ему, а значит, пусть тут он и будет до конца смены – так подумал хуман, но сделал вид, что просто уступил просьбе.

Все были уверены, что мальчишка проваляется до утра, восстанавливая силы после обильной кровопотери, но он даже не прилег. Стоило подняться на крышу, как Калин попросил рассказывать ему все, что они делают и для чего. Какие в городе водятся существа, на что они способны и как называются, а еще он припер с собой всех пятерых стрекунов и долгое время сидел рядом с закрытыми глазами – видимо тоже мучил их расспросами до тех пор, пока твари сами не убежали. Хуманы тогда удивились, глядя на удирающих животных и опечалившегося мальчика, но к утру все позавидовали стрекунам и, сдав смену, с сияющими лицами припустили в сторону родного дома. Стоило лишь миновать в подземелье первый пост, как все кроме Джогу прибавили шагу и вскоре ушли далеко вперед, оставив не в меру любопытного мальчика с тем, кто его и привел. Распрощавшись с парнишкой, Джогу с докладом отправился к Карману.

– Да, Карман, все так и было, – пересказал он главному клана все, что было в течение его дежурства. – Карман, – Джогу замялся, желая и опасаясь задать вопрос, но все же решился, – это он?

Карман глядел в одну точку перед собой, задумчиво массируя свой синий подбородок.

– Думаю, да… – ответил он все с тем же видом. – Отбери самых надежных. Я думаю, мальчик даст нам ответы.

– Ты… ты хочешь отвести его к вратам предков? – с содроганием спросил Джогу. – Но…

– Самых надежных, Джогу, лучших из лучших, – кивнул старик, прикрыв глаза. Вздохнул. – Жаль, Гоблы нет.