Игорь Николаев - Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник)

Или на оборотня, кажущегося мягким, беззащитным, скрывающим страшные клыки и когти в ожидании неосторожного путника.

– Батальон! Слушай приказ! – скомандовал Таланов. – Третий взвод, Крикунов, остаетесь охранять транспорт. Мотоциклы – во двор, в непростреливаемую зону, расставьте огневые точки. Второй, Гаязов, в разведку, берите с собой француза, охранять как зеницу ока. Я с Горцишвили и первым взводом – главная боевая группа. Берем один тяжелый пулемет, ручники – первому и второму взводам, по одному на отделение, остальное оставляем. Минометы… – Он на мгновение задумался, взвешивая все «за» и «против». – Возьмем один, тот, что целее, бросить никогда не поздно. Две минуты на все!

Поволоцкий возник рядом с недовольным видом, показывая свое существование. В обычном комбинезоне он был неотличим от прочих гвардейцев, но, как обычно, когда медику доводилось сопровождать пешую группу, у него за спиной повис на широких брезентовых лямках небольшой, но даже по виду тяжелый рюкзак с медицинским скарбом. Помимо рюкзака врач был навьючен двумя подсумками, набитыми индивидуальными медпакетами «до упора и еще один сверху». Хирург еще в школе сразу и однозначно заявил, что если кто-то думает, что штатный медик останется в стороне, то этот кто-то ошибается.

– Мы идем в ад, командир, – негромко, только для ушей капитана произнес врач. – Не верю я, что все пройдет быстро и гладко, так не бывает.

Таланов молча кивнул, дескать, добро. Поволоцкий слегка просветлел и чуть подпрыгнул на месте, чтобы рюкзак плотнее лег на плечи и спину.

«Идем в ад, – повторил про себя слова хирурга капитан. – Мы идем в ад…»

Таланов никогда не увлекался фантастикой и антиутопиями, но его жена была поклонником книг в мягком переплете по десять копеек за штуку с завлекательными названиями наподобие «Последние выжившие на Земле». Марина Таланова не только читала о конце света в разнообразных вариациях, но и имела обыкновения обсуждать прочитанное на сон грядущий. Виктор, поначалу равнодушный к этому увлечению, отшучивался на тему неподобающего дамского чтива, но постепенно втянулся, толкуя авторские описания с сурово прагматичной позиции. Получалось забавно, и Марина иногда с юмором замечала, что в обычных семьях вечером обсуждают вопросы бюджета, а у них – список предметов первой необходимости при крушении цивилизации. По мере того как отряд углублялся в лабиринт застроек «старого» города, Виктору все чаще вспоминались те книги с яркими рисунками и кричащими названиями на обложках.

Еще совсем недавно Барнумбург был одним из красивейших и обустроенных городов мира, теперь это были скорее «каменные джунгли», на первый взгляд вымершие, но на поверку наполненные определенно опасной жизнью, чуждой привычному человеческому укладу.

Время от времени им встречались местные – почти все как один серые, старающиеся слиться с окружением, опасливо горбящиеся. И только мужчины, никаких детей и женщин. Все они были суетливы, и все что-нибудь тащили – коляски, чемоданы. Иногда встречались совсем невероятные типы, например старик в шутовской шляпе, крепко сжимающий огромный горшок с каким-то пышным экзотическим цветком. Одного из встреченных десантники едва не застрелили, он выскочил из-за угла незаметного проулка, с большим бумажным пакетом наперевес, и, столкнувшись с отрядом вооруженных и недружелюбных людей, встал как вкопанный. От неожиданности человек выронил пакет, тот лопнул, и несколько консервных банок с грохотом раскатились по мощеной мостовой, дребезжа и звякая на каждом камне. Не меньше десяти стволов сошлись в этот момент не незадачливом бедолаге, не будь перед ним опытные солдаты, тут ему и пришел бы конец. Поняв, что на месте его не убьют, местный исчез как дым в том же направлении, откуда появился, а Таланов тихо приказал внимательнее смотреть по сторонам.

Второй взвод прапорщика Гаязова рассыпался, казалось, в хаотическом порядке. Однако опытный взгляд сразу выделял привычное построение – две редкие колонны по сторонам улицы, вдоль стен домов и небольшая группа «застрельщиков» впереди. Разведчики перемещались в сложной очередности и полном молчании, перекрывая возможные зоны обстрела, используя для укрытия любые объекты – фонарные столбы, урны, скамейки, углы и выступы строений. Французского проводника, уверенно ведущего гвардейцев, опекали со всем старанием – осенние сумерки предвещали скорое наступление ночи. В темноте, в сложном лабиринте старого города шансы десантников быстро добраться до цели стремились к нулю.

Таланов оглянулся. Отделение, тащившее станковый пулемет, выбивалось из сил, и немудрено – одно тело «адского косильщика» весило немногим меньше сорока килограммов. Четыре человека, сменяя друг друга, тащили сам пулемет, станок и коробки с патронами. Капитан все так же, жестом, приказал передать ношу другому отделению.

Изредка им встречались и другие барнумбуржцы. Они тоже были серыми и старались оставаться незаметными, но то была серость не грязных, уставших людей, выбивавшихся из сил в поисках пищи и воды. Эти, другие, были похожи на опасных, злобных крыс. Кучкуясь группками по два-три человека, они прятались в подворотнях и небольших двориках, скрывались по незаметным углам. Некоторые деловито, без спешки разоряли лавки и магазины, растаскивая увесистые тюки с трудолюбием муравьев.

Разного возраста, по-разному одетых, всех их роднило одно – острый цепкий взгляд хищника, мгновенно оценивающий встречного по тому, что можно отобрать и на какое сопротивление можно нарваться. Несколько раз гвардейцы встречали жертв такого измерения – раздетые, изувеченные трупы, вызывающе брошенные посреди улиц, повешенные на фонарях.

С большой группой вооруженных до зубов людей мародеры и бандиты предпочитали не связываться, молча, даже с определенным почтением уступая дорогу. Лишь огоньки крысиных глаз посверкивали вслед солдатам, наполненные завистью и ненавистью к более сильному. При каждой такой встрече Таланов давил острое желание убить, понимая, что пользы будет мало, а вот шума и ненужного внимания – наоборот, слишком много.

Дважды десантники встречали импровизированные рынки – расчищенные от мусора площадки, на которых люди, пугливо оглядываясь, выменивали друг у друга все что угодно, но главным образом – еду в обмен на ценности. И здесь опять были все те же вездесущие люди-крысы, притаившиеся в тенях, терпеливо выслеживающие своих жертв.

– Привал пять минут, – скомандовал Таланов. – Сменить «Дегтярева».

Догнав проводника, он спросил:

– Долго еще?

– Два квартала, – лаконично ответил Ян Ален. – Тем же темпом – минут двадцать.