Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила

Для успешного функционирования водная среда была даже предпочтительнее наземно-воздушной. Высокая молекулярная плотность, насыщенность минеральными растворами и биомассой, пригодной к переработке в пищевом коллекторе, дали механтропу необходимое сырье. Спустя несколько часов он напоминал антропоморфа лишь отдаленно. Приобретшее рыбоподобные очертания, его тело покрывала теперь водоотталкивающая слизь, ступни ног слились в хвостовой плавник, который, впрочем, запросто разделялся на две половинки, а между пальцами рук выросли перепонки. Сенсорика обогатилась подводным зрением, эхолокацией и даже органом боковой линии.

Опробовав новоприобретеные органы в деле, Креатор остался собой доволен. Теперь сколько угодно долго можно скрываться в подводных каньонах, где никакой Наладчик его не обнаружит. Пусть наверху вовсю кипят сражения между этим самозванным властелином мира и его порождениями, здесь Креатор преспокойно дождется исхода драчки, чтобы потом, подобно Левиафану конца времен, всплыть на поверхность и взять власть в свои плавники… то бишь, руки!

Никуда не спеша, механтроп заскользил вдоль подводного склона, уходя со скудных пастбищ континентального шельфа в совсем уж безжизненные глубины. Там он обнаружил уютный грот, изгнав какое-то глубоководное страшилище. Оно попыталось ослепить его своей биолюминесценцией, но получило в ответ такую яркую вспышку, что полупарализованное пошло ко дну.

Утвердившись в отвоеванном убежище, Креатор начал вызывать Красотку. Гинедроид, во время сеанса связи еще там на берегу, порадовала его известием о принесенном ею жертвоприношении в виде нескольких тысяч человеков, внутри хрупкой скорлупки лунной колонии, названной столь безвкусно. Вот вам Луна и Тишина, ублюдки! Разумеется, своим новоявленным «хозяевам» Креатор таких подробностей не сообщил. Но Красотка вдруг прервала связь, и скорее всего, по независящим от нее причинам. Кто-то ухитрился взять над нею контроль. Поэтому, когда гинедроид всё же откликнулась, Креатор поначалу обрадовался.

«Я выполняю задание!» – сообщила она.

«Основные пункты задания?» – уточнил он.

Красотка ответила. И ответ этот вверг Креатора в демоническое уныние. Все его планы отсидеться до поры до времени в земном океане пошли прахом. Через несколько минут он, Креатор, станет жалким пленником этой планеты! Отговоривать Красотку было бесполезно – ему ли этого не знать. Ведь ее изначальная программная установка: выполнять любое задание, основанное на предначертаниях Великого Креатора! А объяснять, что ЭТО вовсе не основано на его предначертаниях, уже некогда.

Механтроп принял безошибочно верное решение. Еще одно безошибочно верное решение в своей псевдожизни. В толще океанских вод, на километровой глубине раздался мощный врыв, оглушивший морских тварей на много миль вокруг. Огромный пузырь вакуума, на внешней оболочке которого вода превращалась в пар даже невзирая на чудовищное глубинное давление, раздался вокруг Креатора и тут же схлопнулся. Когда холодная бездна вновь обрела покой, механтропа в ней уже не было.

Джи осторожно просунулся в рубку. Здесь было не так темно, как в других отсеках, но зато гораздо холоднее. Тусклая зелень эхоскринов поблескивала пленкой замерзшего конденсата. На спектролите «фонаря» кое-где белели самые настоящие морозные узоры. Фо, паривший под коробкой «Системы аварийного сброса носового блистера», казался привидением из-за серебристой термоизоляционной ткани, в которую закутался с головой.

– Ну ты здесь и надышал!… – сказал Джи. – Скоро снег выпадет… Будем на лыжах кататься, как на Тарсисе… Помнишь?

Серебряный кокон зашуршал, и вылупилась голова. В темных зрачках Фо загорелись крохотные отражения далекого еще Юпитера, «заглядывающего» через блистер в рубку космического кораблика.

– Й-а ттуут са-ыссем са-ы-чинннел, – пробормотал Фо, у которого зуб на зуб не попадал.

– Так чего ты тут торчишь? – удивился Джи. – Спускайся!

– Ннн-э мааа-уу…

– Ах ты, боже мой!

Джи ухватился за край импровизированного одеяла и потянул вниз. Словно муравей личинку, он приволок брата в жилой отсек, под завязку набитый термосами, упаковками сублимированной пищи и прочим провиантом. Место здесь оставалось лишь для двух спальных мешков. Размотав кокон, Джи натянул на окоченевшего Фо один из них, а потом, чуть подумав, и – второй.

– Можно, я прибавлю? – спросил Джи, имея в виду электрическую печь.

Фо лишь протестующе замычал. Вздохнув, младший брат принялся раскупоривать термос с горячим шоколадом.

Едва покинув орбиту Марса, они начали экономить энергию. На разгон ушло больше топлива, чем показывали расчеты, его оставалось только-только на торможение и эволюции в системе Юпитера. Ну еще и на минимальное обеспечение жизненно важных систем «Птерозавра». Хорошо еще, что перед стартом им удалось дозаправиться на все той же исидской регенерационной станции. Правда, пришлось отбивать ее у механоргов, видимо, «сообразивших», что топливно-энергетические ресурсы следует охранять.

По мере углубления в Большой Мусорный пояс стало ясно, что при всей тщательности подготовки, близнецы ввязались в авантюру с весьма сомнительными шансами на успех. Тайком от брата, Джи проверил прежние расчеты, внеся в них поправку на перерасход топлива и пришел к выводу, от которого по коже побежали мурашки, хотя в тот момент в рубке была плюсовая температура. На полпути к Юпитеру, – а лететь им такими темпами не менее полугода, – они должны будут либо начать тратить неприкосновенный топливный ресурс, либо отказаться от обогрева, перестать пить, есть и… дышать. И в том и в другом случае, «неугомонных» близнецов ожидала безвременная гибель, в выборе коей они, правда, могли себе позволить некоторое разнообразие.

– Что ты болтал насчет Тарсиса? – спросил отогревшийся Фо.

– Кто? – вытаращился Джи. – Я?

– Ну да, – кивнул Фо. – В рубке. Снег, сказал, выпадет…

– А-а, – протянул Джи. – Ну как тогда летом, у тети Клары на Тарсисе… На лыжах еще катались. Помнишь?

– Спрашиваешь! – хохотнул Фо. – Это когда кузен Дикки решил показать мастер-класс?

– Ага, – подхватил Джи. – Бедным родственникам из провинциальной пустыни… Показал, нечего сказать!

– Летел, свистел и кувыркался!

Они стали смеятся, но вспомнили вдруг об экономии кислорода и разом смолкли. Марс был далеко. Его желтое зернышко затерялось среди неподвижных звезд. Только сейчас близнецы почувствовали, что значит покинуть родину. Не просто войти кабину телепорта и оказаться в точно такой же, но на другой планете, а оторваться от своего мира надолго, вернее, навсегда. Разорвать пуповину.