Андрей Горюнов - Контакт первой степени тяжести

– Это на здоровье. При чем здесь Белов?

– Белов проходит под номером один по этому делу.

– О-о-о! О-о! Это просто ход! Великолепная интрига! Верхи угрозыска не дремлют! Да как они это все по-детски лепят!

– Что именно?

– Их цель очевидна: подставить нас с тобой! Я упустил Белова – МУР поймал. Еще раз мы его упустили – и снова его МУР поймал! И мордой нас: в говно, в говно! Как это знакомо! Как привычно! Мы проходили это. Не раз!

– И не два! Впрочем, не так все, Владислав Львович, однозначно, как вы представляете. Банда Рыжего-Серого…

– Да это все придумано! Просто предлог!

– Нет-нет! Семь трупов на шоссе – это реальность! Сам, лично видел снимки.

– И что – Белов убил этих семерых? Чушь! Сами же МУРовцы их положили! Или подставили под разборку, под регионалов. Белыми нитками шито.

– Но ведь на автомате, из которого убили всех семерых, на спусковом крючке, на рукояти обнаружились «пальчики» Белова!

– У Калачева были отпечатки пальцев Белова, он мне их показывал. Инсценировка это все, интрига! А ты, дурак, попался!

– Я думал, что следует вам об этом немедленно доложить! – обиделся капитан.

– Да. Спасибо. Верно. Ага! – Власова вдруг осенило: – Но ведь гребенка в Буе, видимо, результатов не дала, ведь так? Иначе б ты с другого начал, с того, что Калачев поймал Белова, верно?

– Конечно же: Белов по-прежнему в бегах. К концу ночи, к утру, около половины четвертого, гребенку сняли, сочли ее бессмысленной. Я думаю, что сам Калачев уже в Москве.

– Прекрасно. Ладно. Давай прикинем ситуацию. У Калачева, видно, были основания гребенку ставить там, а? Он не дурак ведь, Калачев…

– Нет, он умен. Прозорлив, тонок. Не чета… Кхе! Простите! Я не хотел вас обидеть!

– Ты кашляешь когда – не брызгайся… Ладно. Проехали. Предположим на секунду, что его гребенка дала течь? Белов ведь тоже, как мы знаем, далеко не идиот?

– О да, мы знаем… – отвернувшись, капитан снова кашлянул. – Извините.

– Белов мог ведь запросто обвести вокруг пальца какого-нибудь там прапорщика Капустина – верно?

– Ну, разумеется!

– Отсюда вывод: сядем Калачеву на хвост. Попытаемся добить его – его же собственной логикой. В Шорохшу – группу захвата, в Вологду – группу захвата и – чем черт не шутит – проверка поездов, всех, поголовно всех поездов, находящихся в данный момент на пути в Воркуту, Салехард, Лабытнанги!

– Но это ж… Это же какое дело колоссальное! Вы представляете масштаб того, что затеваете, Владислав Львович?

– Конечно, представляю! Но дело здесь – серьезнейшее! Здесь МВД вот так нас вот, за горло! Здесь – кто кого – уже пошло! Вопрос ведь просто ставится: кто Белова задержит, тот и будет жить.

– Но ведь поголовная проверка поездов! Владислав Львович! Такое и в войну-то не устраивали! Вы посудите сами!

– Я посужу, за меня не беспокойся! А ты давай в темпе, готовь приказ под шапкой «молния». Конечно, в совокупности с оправданием необходимости поголовной, подчеркиваю – проверки! Приказ за подписями и. о. замгенпрокурора и зам. начальника личной охраны Дедушки! Давай! Чтоб галопом!

Калачев не спал всю ночь, но тем не менее, вернувшись из Буя, поехал на работу. Он знал, что лучшее лекарство от неудач – это привести все свои дела в полный порядок.

Составить хронологию событий.

Все версии перекомпоновать сначала, снова – от нуля.

Пусть голова уже не варит, но это, в некотором смысле, даже лучше: в плохой, уставшей голове может «щелкнуть» интуиция.

Он знал по опыту прошлых лет, что новый штрих в уже пройденном, в старом, новая зацепка обязательно всплывет, появится. Несомненно.

Надо все начать сначала. Всего лишь…

В кабинет к Калачеву, уже погрузившемуся в бумаги, осторожно заглянул Капустин.

– Иван Петрович, разрешите кипятильник позаимствовать? Мы кофе там задумали – вы с нами?

– Бери, вот кипятильник. Я присоединюсь, конечно.

– Слышали новость? Кореш мне звонил вот только что из прокуратуры. Они затеяли проверять все поезда. Все, поголовно. Которые в пути. На Воркуту. Как вам вот это?

– Ох! – поморщился Калачев.

– Ну, – кивнул понимающе Капустин. – Сила есть, ума не надо. А вы представьте: вдруг Власов так-таки Белова – цоп!

– Что ж? Поймает – по труду и слава.

– Ну, как же? А наш с вами престиж?!

Калачев только махнул рукой – а, ерунда!

– А что, кстати, твой собачий нюх говорит по поводу Белова?

– Он говорит, что мы его с вами упустили. Он уехал, и именно на том самом поезде «Москва-Воркута».

– И я так думаю, – кивнул Калачев. – А Власова потуги, ну – вот насчет поголовной проверки? Что тут твое чутье нам поведает? Нашел он что-то стоящее, как считаешь?

– Пустые хлопоты! На картах я метнул – вот только что, в дежурке – и что вы думаете? Карты точно то же самое показывают! Белову – дальняя дорога, а Власову карты показали – конец – в казенный дом!

– Да он и так в «казенном доме». Он в нем работает!

– Нет. Картинки говорят не то, где он работает, а то, чем у него дело кончится – так-то!

– Ну, круто! А про меня что говорят твои «картинки»?

– Про вас? – Капустин поперхнулся. – Ладно. Я скажу. Только вы близко к сердцу не принимайте, Иван Петрович… Вам – дальняя дорога суждена.

– Понятно, «дальняя дорога». Ну, этим ты меня не удивишь.

– Не просто «дальняя дорога», Иван Петрович, не просто.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что дальняя дорога у вас такая же, как и у Белова.

– Какая – такая же?

– Про то карты не могут ответить. Они только указывают, что такая же. В точности!

– Как это понимать? Я этого не понимаю.

– Я тоже. – Капустин пожал плечами. – Не знаю. Карты говорят. А вы уж понимайте как хотите.

К проводнице Машеньке, спокойно убиравшей рабочий тамбур, влетела Соня, проводница из соседнего вагона.

– Машк, стой! Тут ужасы творятся! Проверка страшная идет по поезду! Все перетряхивают! У Светки сейчас они. Идут ко мне. У тебя подсадные-то есть?

– Один всего.

– Ну, все! Тебе конец!

– Да он в моем купе. Дрыхнет без задних ног. Не найдут.

– Все перетряхивают! Вплоть до туалетов! Я такого не помню! Жуть! Просто жуть сплошная! Цунами, а не ревизия!

– Кого-то ищут, значит.

– «Кого-то!» – передразнила Соня. – А гореть-то нам! Четверо, с автоматами. И с ними капитан. С нашего конца. А с того конца, навстречу – тоже четверо. Так те с майором.

– А…

– Все! Побегу в шестой. Минут через пять к тебе придут.

Проводница Маша влетела в свое купе.

– Очнись! Проснись!!

– А?! Где?! – Белов обалдел спросонья.

– Проверка в поезде! Все с автоматами. И в шесть утра! Ищут кого-то! Скажи-ка: не тебя?

– Возможно, меня.

– Тебя, – она то ли спросила, то ли сказала утвердительно, глядя Белову прямо в глаза, словно пытаясь в душу заглянуть.