Сергей Волков - Амулет (Потревоженное проклятие)

— Любопытная штучка, ничего не скажешь! Не иначе, третие тысячелетие до нашей эры… Сюжет скорее всего восточный, а манера исполнения явно близка к скифской… Очень любопытно! А как она попала к вам, Сережа? Если не секрет, конечно!

Я пролепетал в ответ что-то про деревню, детство, бабушкин огород… Паганель продолжал разглядывать фибулу, чуть кивая головой, словно что-то прикидывал в уме.

— Так вы говорите, нашли на бабушкином огороде? Что ж, может быть, может быть… А где находиться деревня вашей бабушки?

Я расстерялся, старательно выуживая из памяти все, что знал о скифах. Тянуть было нельзя, и я выдал:

— В Ростовской области! На границе с Краснодарским краем!

— М-да! Весьма возможно! — пробормотал Паганель, разглядывая фибулу, потом резко поднял голову: — Сколько вы за нее хотите?

«Идиот!», — вдруг обожгла меня мысль: «Какой-же я идиот! Если я сейчас попрошу тридцать пять, он просто-напросто достанет эти деньги из стола и купит фибулу!». И тут же «внутренний я» подал голос: «Проси сто пятьдесят!».

— Сто пятьдесят! — бухнул я. Паганель изменился в лице, положил фибулу на стол:

— Я не ослышался? Вы сказали — сто пятьдесят? Тысяч долларов, я правильно понял?

— Она очень старая, Максим Кузьмич! И потом, она из чистого золота! Я был у оценщика в одном ювелирном на Арбате, так он сказал, что это штука достойна храниться в царских сокровищницах! Я бы ни за что не продавал ее, но меня обещали убить, если я не отдам долг! — я врал напрополую, понимая сейчас все решиться.

— Хм… — Паганель задумался, потом махнул рукой: — Хорошо, допустим, я вам поверю! Но вы понимаете, чем я рискую, пытаясь продать эту фибулу?

— Чего? — прикинулся я дурачком.

— Фибулу. Так назывались заколки для плащаей, вроде вашей — древние не знали пуговиц… — снисходительно обьяснил Паганель, явно начиная нервничать.

— А-а-а! — протянул я многозначительно: — А я думал, это какой-то кулон!

— Не важно! Главное в другом — у нас в стране вряд ли найдется любитель древностей, который купит эту вещь! Вы понимаете мою мысль?

Я помотал головой:

— Нет, не понимаю!

— О, господи! Ну, мне придется продавать ее за границу! А это очень опасно — продажа за рубеж культурных ценностей, это карается! Вообщем, мой интерес в данном деле — семьдесят тысяч!

Я про себя злорадно ухмыльнулся — вот и поперла из тебя гниль, старая жадоба! А вслух сказал:

— Что вы, Максим Кузьмич! Согласитесь хотя бы на пятьдесят!

— Шестьдесят! И давайте не будем торговаться! Я рискую всем, вплоть до жизни! Если бы вы не были мне лично симпатичны, Сережа, я вообще не взялся бы вам помогать! — Пагнель вдруг громко хлопнул ладонью по столу и закричал:

— Зоя! Ну где чай, наконец?! — потом повернулся ко мне: — Ну, так вы согласны?

Я с минуту покочевряжился, изображая деятельную борьбу с самим собой, потом кивнул:

— Хорошо, договорились!

— Ну и чудненько! — Паганель расцвел, вновь привратившись в уютного, домашнего Деда Мороза с козлиной бородкой: — Вы оставите фибулу у меня, а девятого утром я передам вам деньги!

Я решительно замотал головой:

— Извините, Максим Кузьмич, но ни в коем случае! Не обижайтесь, пожалуйста, но в этой… как вы назвали, «футболе»?

— Фибуле! — рявкнул, оскалившись, Паганель, впиваясь пальцами в подлокотники кресла.

— Да, в этой фибуле моя последняя надежда! Я ни за что не выпущу ее из рук до самой продажи! Вы, разумеется, сами отдадите ее покупателю — но при мне!

Паганель закрыл глаза, откинулся назад, кресло под ним жалобно скрипнуло. Повисло молчание…

— Хорошо! Вообщем, где-то я вас понимаю… — наконец тихо сказал он: Будь по вашему! Завтра в районе трех часов дня я позвоню вам, и мы отправимся на встречу с покупателем! Но за это… За это вы все-таки уступите мне еще десять — я очень рискую, знакомя продавца и покупателя! Да, разумеется, все это в случае, если покупатель вообще согласиться!

Я кивнул, встал:

— Будем надеется, что согласиться! У меня нет другого выхода!

Произнося все эти слова, я сам себя видел героем какого-то дурацкого детектива. На миг мне даже показалось, что Паганель обо всем догадался, и просто водит меня за нос…

Я попросил у хозяина разрешения, позвонил к себе домой, Борис сразу смекнул, что я звоню от Паганеля, поэтому долго мы не разговаривали — он уже собирался, пообещал, что после встречи с Слепцовым сразу же позвонит, я намекнул ему, что у меня все в порядке, Паганель согласен, и мы попрощались. Не уверен, что Паганель слышал наш разговор — телефон стоял в прихожей, а он ушел на кухню и о чем-то говорил там с Зоей, но, как говориться, бреженого Бог брежет — я говорил с Борисом почти шепотом…

Не дожидаясь что-то уж очень долго кипящего чая, я сослался на дела и поспешил смыться — мне совершенно не улыбалось встретиться с Зоей, разговаривать с нею о чем-то…

К дому я подходил, одолеваемый сомнениями. На кухне горел свет — как и в тот вечер, когда мы с Борисом, напуганные амулетом, сломя голову бежали из квартиры. «А ведь амулет сейчас наверняка у Паганеля!», — подумал я, входя в подъезд. Как все просто и страшно сложилось!

Бориса дома, как и следовало ожидать, не было. Про себя обругав искателя козлом, за то, что он не выключил свет, я разделся, прошел на кухню, и тут свет потух — совсем как в тот вечер! Я облился холодным потом, но потом страх сразу исчез, мне даже стало интересно — что за дела! Я шагнул в прихожую, и тут свет снова зажегся!

«Чертовщина какая-то!», — пробормотал я, уже чувствуя, в чем разгадка этого необьяснимого феномена, снова отступил на шаг назад — свет потух! Шаг вперед — зажегся!

«Тьфу ты!», — я в сердцах саданул рукой по кухонной двери: «Действительно, все гениальное просто!».

Я достал из встроенного шкафа отвертку, вскрыл кухонный выключатель точно! Отошедший провод почти соприкасался с соседним, и когда шаги сотрясали хлипкие гипсолитовые стены, провода сдвигаются на несколько микронов, цепь замыкается, и лампочка горит! А мы-то гадали, как, что, готовы были поверить во всякую чертовщину! Тьфу, горе-исследователи!

На починку выключателя у меня ушла буквально пара минут, потом я кинул отвертку назад, в шкаф, и уселся на кухне — покурить и подумать…

Телефон зазвонил неожиданно. Я, в тайне надеясь, что это Катя, схватил трубку, но оказалось, что звонил Борис:

— Алло, Серега! Это Борис, звоню из автомата! Слушай, вроде бы все нормально, я вкратце изложил Слепцову, что мы можем помочь ему с Пганелем! Он будет ждать нас через сорок минут, в доме номер тридцать два на Ленинградке. Квартира тридцать три, наверное, явочная, или как там у них… Вообщем, я поехал, ты тоже подтягивайся, встречаемся у подъезда! Ну, пока!