Сергей Волков - Амулет (Потревоженное проклятие)

— Как его зовут?

— Не помню. Кажется, Геннадий какой-тович…

— А, ладно! — махнул Борис рукой, откашлялся и строгим голосом сказал в трубку:

— Э-э… Здравствуйте! Мне, пожалуйста, Слепцова! Как — кого? Майора Слепцова! Я не туда попал? А разве это… Э-э-э, простите! Еще одну минуточку! Это семсот семдесят восемь, двадцать, два ноля? Ну да, я уже звонил по этому телефону! Да, и тут был майор Слепцов! Ну, извините… Что!? Да сама ты время отнимаешь, дура старая!

Борис с треском швырнул трубку на рычаги, вскочил, не обращая внимание на мой удивленный взгляд, нервно забегал по комнате.

Я подал голос:

— Боря, чего тебе там сказали?

Искатель махнул рукой:

— Да бабка там какая-то! Ничего она не знает, ни о каком Слепцове и не слышала! Разворчалась, мол, звонит тут всякая шпана, только время отнимает! Короче, пустышка! Чего теперь делать?

Я усмехнулся:

— А ты думал, начальник отдела ФСБ сидит у телефона и всем встречным-поперечным представляется: «Майор ФСБ Слепцов слушает!»? Ты кино «Место встречи изменить нельзя» помнишь?

— Ну?

— Гну! Помнишь, там Шарапов, когда внедрялся в банду, звонил Ане по связному телефону?

— Ну помню… — Злой Борис верхом сел на табуретку, посмотрел на меня, потом отвернулся к окну: — Выходит, я должен был сказать какой-нибудь пароль, или назвать имя, которое известно этой бабке, и тогда она меня соединила бы со Слепцовым?

Я кивнул:

— Может и не с самим Слепцовым, но я думаю, все это делается именно так! А в ту ночь, когда Судаков убил Леднева, Слепцов был, что называется, «на стреме», видимо, Леднев предупредил его, или еще почему, но тогда мы попали на Слепцова чисто случайно!

Борис задумался, вытряс из пачки сигарету, закурил, и проговорил, выпуская дым:

— Хорошо, паролей и разных псевдонимов мы не знаем! Ну, а как простой гражданин может переговорить с начальником отдела по контролю за вывозом культурных ценностей? К примеру, я обыкновенный слесарь с завода «Серп и молот», имею ценную информацию и хочу поделиться ею с огранами! Что мне делать?

— Скорее всего, тебе в этом случае придется пойти в Приемную ФСБ, где-то есть такая, написать заявление, и ждать вызова!

— Но ждать-то мы не можем! — стукнул кулаком об ладонь Борис.

Я кивнул:

— Да, времени у нас в обрез! Однако позвонить в эту самую Приемную не помешает!

Встал новый вопрос — как узнать номер Приемной. Мы долго судили и рядили, пока в голову Борису не пришла простая и гениальная мысль:

— Да что мы, как два олигофрена, тычемся без толку! Звони «09»!

Я с сомнением посмотрел на искателя:

— Ты думаешь…

Борис энергично кивнул:

— Конечно! Чего проще! Дай-ка, я сам!

Действительно, все оказалось проще некуда, и спустя минуту мы уже знали телефон и адрес Приемной ФСБ на Большой Лубянки.

Конечно, звонить в бывший всесильный Комитет было как-то боязно. Мы, как школьники, даже заспорили, кому придется это сделать, но потом, устыдившись, оба потянулись к телефону.

— Ладно! — сказал наконец Борис: — давай тянуть на спичках!

Мне с детства не везло на всякие жребии, но тут судьба смилостивилась, и право звонка досталось искателю, чему я в тайне был несказанно рад. И дело тут даже не в каком-то страхе перед карающей организацией, просто я, да и Борис тоже, прекрасно понимали — своим звонком мы запускаем огромный, бездушный механизм чекистской машины, и обратного пути уже не будет! Не знаю, как Бориса, но меня страшила ответственность — еще не известно, как там все получиться, и не перемелет ли Молох следствия и наши судьбы…

Борис докурил, выбросил окурок в форточку и решительно взялся за телефон. Против всех наших ожиданий, разговор состоялся весьма и весьма скорый: Борис сообщил, что у него есть важные сведения для Майора Слепцова, начальника такого-то отдела, в ответ искателя попросили оставить свой номер телефона, и пообещали, что в течении часа Слепцов или кто-то из его сотрудников перезвонит…

Потекло ожидание. Как раз через час мне нужно было выезжать к Паганелю, но мы решили, что я дождусь звонка из ФСБ, — а вдруг Слепцов с ходу откажет, тогда вся наша затея не имеет смысла!

Борис умчался в комнату — перебирать древности, наказав мне, когда зазвонит телефон, трубку не снимать, так как со Слепцовым он будет говорить сам.

Я сидел на кухне, смотрел в окно, на смекающееся небо, на вереницы людей, потянувшихся от автобусной остановки к окрестным домам, возвращаясь после работы, на печальные, голые силуэты деревьев вдоль дороги, на грязь под окнами — два но пора бы быть снегу, но зима в этом году действительно где-то застряла…

Чуство сиротливой безысходности, охватившее меня еще на берегу Тобола, всю обратную дорогу не отпускало мою душу, а сейчас навалилось с новой силой. Господи, как было бы хорошо не знать ни каких амулетов, археологов, курганов, смертей! Пусть даже в жизни моей все осталась бы по прежнему — но зато я не стал бы, пусть и невольным, убийцей!

И тут затрещал телефон! На звук примчался из комнаты Борис, сделал паузу, переводя дыхание, и снял трубку после третьего звонка:

— Алло! Борис Епифанов слушает!

В трубке что-то зашуршало, и секунду спустя разочарованный искатель сунул мне телефон:

— Это тебя…

Я взял трубку, внутренне напрягшись:

— Алло?

— Здравствуй, Сережа! Это Катя!..

У меня все на миг осветилось перед глазами, на сердце потеплело — вот уж приятная неожиданность! Всю командировку я подсознательно думал о Катерине, и, хотя не признался бы наверное и самому себе, очень хотел с ней увидеться, поговорить… И вот она сама звонит мне, но так не вовремя!

— Воронцов, ты чего молчишь? — голос Кати посуровел.

— Тебя слушаю… — машинально ответил я, и тут же обругал себя за тупость.

— Эх, Воронцов! Ты не меняешься! Ну, рассказывай, как живешь! Чего у тебя нового? Как съездил?

— Ничего, все нормально! — как можно бодрее ответил я: — Съездил нормально, все в порядке!

— А почему у тебя голос такой грустный? — тихо спросила Катя, и меня захлестнула волна нежности, захотелось все рассказать, поделиться, спросить совета у родного человека, все же мы прожили семь лет вместе, может и не всегда душа в душу, но выкинуть из сердца любимую когда-то, да и сейчас, чего кривить, женщину, было неимоверно трудно. Я с трудом сдержал себя:

— Нет, просто устал с дороги — я недавно только приехал! Ты лучше расскажи, ты-то как?

Катя улыбнулась — я почувствовал это по голосу:

— Ты изменился, Сережа! Не обижайся, но раньше ты был какой-то… ну, инфантильный, что ли? А сейчас я слышу речь не мальчика… Извини, еще раз! У меня все по-старому. Работаю в своей конторе, шеф хвалит, недавно всем нам, всему отделу, выдали премию — купила себе набор косметики «Ив Роше». Теперь Ленка с Ольгой, ну, ты знаешь, девчонки мои, завидуют… Мама уехала к сестре, в Вологду, погостить. Звала с собой, да что-то я не захотела, да и на работе не отпустили бы…