Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Дети разделили нас. Она закрылась, без враждебности, просто отдаляясь. Обжигающий иногда до боли жар любви сменился теплотой тлеющих углей отгоревшего костра. Теплота не холод, но я отчаянно жалел о тех нескольких месяцах ни чем не омраченной любви. Месяц, два, три и я смирился с тем, что прошлого не вернуть, что мы расстанемся и впредь будем только друзьями. Не в плотском смысле, нет. Наши ночи по прежнему были наполнены жадной, отчаянной страстью…

Перед ее отлетом мы организовали небольшой прием-прощание для своих, приглашены были люди из моей команды и коллеги-представители: Старик, Восьмой с Двенадцатым и Десятый. Все прошло очень мило и тихо. Самарский удивил всех пробубнив, что ему будет ее не хватать, и, мол, не смотря ни на что она все же хороший профессионал и надежный напарник. Викен расчувствовалась и расцеловала старика, чем вогнала того в краску, и я не упустил повода поехидничать по этому поводу. Мои безы подарили ей каждый по какому-то инфокристаллу. На вопрос:

— Вы что там секреты родины раздариваете?

Самарский отшутился:

— Ну у нее же не было времени и возможности самой их собирать — надо подсобить родному человечку.

А я со своим подарком не успел. Поисковая экспедиция в секторе 1089 — девятый спутник планеты? 5443, где пираты обнаружили «Гевалтиг» и выбросили трупы, длится и длится. Много тел нашли, а ее матери нет, но я пока не теряю надежды.

За столом во время тоста Восьмой сказал.

— Вот завидую я нашему Пятому белой завистью: и жена золото, — он поклонился Елене, — и приемная дочь…омниа.

Женщины расхохотались и обнялись.

— Да, — гордо подтвердила Елена, — завидуйте.

Жена взяла на себя заботу о близнецах и Викен постоянно поддерживала с ней связь. Я не рисковал интересоваться подробностями, зная лишь то, что с детьми все нормально, а женщины довольны друг другом и вполне искренне дружат. Некоторые считали эту дружбу чуть ли не перверсией, но я то знал, как Елена любит детей, любит возиться с ними. Она даже дала отставку «то ли садовнику, то ли шоферу» и нового пока не заводит.

Викен всегда нравилась Двенадцатому и хоть между ними никогда не было ничего, кроме легкого ни к чему не обязывающего флирта, чувствовалось, что он взгрустнул из-за ее отъезда.

— Эти три года не были лучшими в вашей жизни? — задумчиво поинтересовался он у Викен. Та с улыбкой отмахнулась:

— Худшими они тоже не были…

— Вы не боитесь, что дома вас не примут? — спросил Десятый.

— Нет. О санации, я конечно думаю с содроганием, но проблем возникнуть не должно.

— Да? Ну смотрите, если что — возвращайтесь. Примем.

— Да, да… — поддержал Четырнадцатый.

— Угу, — согласно кивнул Старик.

— Господа, господа… — вмешался я, несколько возмущенно. В ответ дружный смех и реплики «Жадный! Ишь как испугался!». Шутники.

— А если без шуток, леди некст-Викен, я тоже думаю что вы нормально пройдете санацию. Но если вдруг нет, то действительно возвращайтесь. Работа для вас всегда найдется, да и дом тоже, раз Елена Станиславна мирится со столь взрослой приемной дочуркой, — произнес Старик.

— Я еще целые сутки Саламандра Викторова, — с улыбкой ответила она, и оглядела сидящих за столом,

— Спасибо вам за всё, — просто сказала она.

Повисла тишина…

— Эй, что-то ты прощаться надумала, — я потряс ее за плечи, — Ты еще скажи «Простите, если чем обидела» и будет вообще…

Она фыркнула, переводя все в шутку.

— Не дождетесь, мой Сан.

Когда гости разошлись, мы остались вдвоем. Я обнял пока еще свою маленькую синто

— Я принес тебе много горя…

Она пожала плечами, не отрицая, а как бы говоря «что уж тут поделаешь».

— И я с тобой поделилась, — ответила она с грустной улыбкой.

— Ты принесла мне счастье… и жизнь.

— И ты со мной поделился.

Сестрица вот-вот должна вернуться, а мне приходится идти в «отпуск» из-за Абеля. Он попросил о встрече, это был не панический зов «Спасайте», но все равно проигнорировать его было нельзя.

В последнее время лорд-отец свои амбиции перенес на меня одного, оставив родного сына в покое, дав тому насладиться спокойной семейной жизнью. Мне это конечно лестно, но быть между ним и Синоби — такое можно пожелать лишь злейшему врагу. Их держали вместе общие интересы и цели, но они ненавидели друг друга и, естественно, скрывали это ото всех, только не от меня.

Синоби приноровился срывать на мне злость. Поняв, что с его стороны это всего лишь выпускание пара, я стал огрызаться, без свидетелей, конечно. Несколько раз доходило до коротких драк, в пару ударов-блоков, причем после них, мы угомонившись, возвращались к обсуждению проблемы. Наша грызня балансировала на грани ненависти не скатываясь в нее. Однажды я допустил серьезную ошибку, моя вина была невелика, так сложились обстоятельства, и окажись кто другой на моем месте наверняка так же ошибся. И я ждал, что Синоби меня просто сожрет за такое, но он сухо поинтересовался об извлеченных уроках, а затем сменил тему и больше не возвращался к тому проколу.

Лорд-отец мог до зубовного скрежета ненавидеть СиКха, а тот нас обоих, но при этом мы защищали интересы друг друга. Вообще, если задуматься, отношения семьи Викен и лорда Синоби сплелись в такой неразрывный клубок любви-ненависти, что в пору сценарий для высокой драмы писать.

На фоне постоянной грызни с Первым Синоби встреча с Абелем меня вообще не страшила. Просто я не знал когда конкретно вернется Ара-Лин, вдруг чуть раньше, ведь хотелось встретить ее, побыть вместе день-два перед санацией, но… Дело есть дело.

Из вредности, я выбрал тишайшую патриархальную планету РФ. Повод приезда: сафари туризм. Легенда скромная и без лишних сложностей: два молодых преуспевающих евса решили экзотически отдохнуть и развеяться на охоте.

Встретились мы уже там, Абель был непривычно мрачен и совсем не дурачился. За прошедший год ему пришлось усмирить бунт в своей банде способом, проверенным преступниками и пиратами еще тысячи лет назад: смертельным ударом при малейшем подозрении.

Почуяв неладное, он инкогнито прибыл на свою планету недолго осмотрелся, не вступая ни с кем в контакт. Пробрался в цитадель своего наместника и убил, выпытав перед смертью, что да как. Потом собрал ничего не подозревающих «офицеров», наложивших в штаны при виде своего Капо-психа, и основательно почистил их ряды. Собственноручно.

Пэт с повадками трикиса и умный хладнокровный преступник мирно уживались в голове Абеля, и не только они.

Кстати, его отношения с Валентайном основательно остыли. У хозяина Темпесты появился новый пэт — милая девушка-глупышка, неимоверно раздражающая Абеля. Он называл ее не иначе как «дурочка».