Николас ван Палланд - Наковальня

Планета вращалась вокруг своего светила по очень вытянутой орбите. Ее год длился 732 земных года, а расстояние до ее звезды менялось от 139 миллионов километров в перигелии до 927миллионов километров в афелии. Плоскость ее орбиты была почти перпендикулярна к плоскостям орбит трех других, почти миниатюрных планеток, имеющих с ней одно солнце, и это наводило на мысль, что великанша была странницей, захваченной в плен уже на поздней стадии эволюции этой звездной системы.

Дальнейшие исследования показали, что ее поверхность на 70 процентов состоит из железа, и было постулировано, что эта планета — ядро намного более крупного газового гиганта, который лишился атмосферы в там же самом катаклизме, что отправил его скитаться в глубоком космосе. Где гигантша и скиталась, пока ее не поймал желтый карлик, вокруг которого она теперь вращалась.

Славный «Фенрис» только что пережил «конституционный бунт». На общем собрании капитан Йорн Соммарстром был единогласно освобожден от своих обязанностей. За снятие проголосовала и его тогдашняя жена, астроном Агнета Седелкуист. На место Соммарстрома поставили его заместителя, Рикардо Аврела. Основанием для снятия, как записано в бортовом журнале, была «чрезмерная пассивность в исполнении должностных обязанностей» — милый эвфемизм для «нерешительного олуха, который половину времени пребывает в депрессии, а в. остальное время бродит без дела, доставая всех своим небритым и безучастным видом».

(Общую атмосферу этой экспедиции можно представить из того факта, что через несколько недель Аврела сменил уже ЕГО заместитель, Рей Уинот. А несколько месяцев спустя, когда «Фенрис» прибыл в свой родной порт Октавию, у штурвала снова стоял капитан Соммарстром.)

В качестве утешительного приза бывшему (и будущему) капитану Соммарстрому (которого в остальном любили) и в честь скандинавского происхождения корабля было решено назвать новую планету Тор — по имени древнескандинавского бога грома.

Когда Тор открыли, он находился в 742 миллионах километров от своего солнца. Его поверхность, хоть и черная, излучала достаточно невидимой радиации, чтобы зажечь спичку. Его гравитационное поле в сорок раз превышало земное. В его сорока «g» арбуз сплющился бы под собственной тяжестью. Да, трудно было бы найти планету более враждебную к человеку.

И все же человечество, со свойственной ему непокорностью и спесью, возвело на ее поверхности… целый город.

Из возглавляемой Чандрой Левинсон экспериментальной научной станции, основанной для испытания пределов недавно разработанного антигравитационного Икарова поля, Кьяра выросла в невероятный и — по причине стоимости — недоступный простым смертным туристский аттракцион. Затем, с открытием и колонизацией Зулейки, Хо Ши, Икаата и Звука-и-Света вблизи системы Тора, Кьяра неожиданно для всех оказалась в центре новейших торговых путей теперь уже Четырнадцати Планет. За каких-нибудь десять лет строгие законы Кьяры о неприкосновенности частной жизни сделали ее пристанищем для межсистемных компаний и корпораций, ищущих прагматичного и слепого на один глаз правительства, чей второй глаз прочно прикован к размеру прибыли.

Защищенная пузырем своих Икаровых полей, Кьяра дерзко стоит на наковальне Тора. Ее жители день за днем идут по жизни, отгороженные алмазоволоконными стеклами от самой убийственной окружающей среды, когда-либо населенной человечеством.

Голос на другом конце фона до краев наполнялся той утренней бодростью, что действует на психику как зубной лазер на голый нерв.

— Алло, Из, я вас разбудил?

— Кто это? Вы знаете, который час? — проворчала Изадора, думая, что предпочла бы, пожалуй, лазер.

— Простите, но булочные открыты, и я принес рогалики.

— Если я захочу рогаликов, я закажу их… Да кто это?

— Габриел Кайли, мы познакомились на челноке, помните? Можно мне войти?

Изадора рывком села в постели.

— Войти? Где вы?

— Перед вашей дверью. Хотите, чтобы я пришел позже?

— Да… НЕТ! Подождите… вы можете подождать минуту? — Изадора выпрыгнула из кровати, сбрасывая на пол Реймонда и Скунса в шквале возмущенного кошачьего воя.

— Простите, простите… — забормотала она и голышом побежала в ванную комнату.

Через пять минут, приняв душ и одевшись, Изадора выглядела уже более или менее презентабельно, хотя глаза еще были заспанными и голос звучал как двухтактный двигатель. Теперь убрать кровать в стену, сунуть в шкаф грязную одежду, заодно с валяющимися на диване книгами и тарелкой, и запереть Мэкки Ножа в душевой кабине без света, чтобы перестал орать.

— Привет! — небрежно сказала она, открывая дверь.

— Рогалики. — Габриел сверкнул белозубой усмешкой, протягивая пакет. — Вы спали?

— Я была в душе, — соврала Изадора. — Я заказала кофе. Если вы сядете, я схожу за ним.

Она вернулась через пять минут, неся поднос, нагруженный маслом, апельсиновым джемом и свежим кофе, и застала Габриела за осмотром ее полок.

— Книги, — одобрительно заметил он. — Не ожидал найти их в Кьяре.

— Я книжная дама. По-моему, нет ничего приятнее ощущения страниц между пальцами.

— И все о животных. — Габриел взглянул на Реймонда, который мурлыкал у его ног. — Вряд ли на Торе много домашних животных.

— Что вы, их очень много. Вы бы удивились, — возразила Изадора, Осторожно сталкивая локтем подушку Реймонда с кофейного столика и ставя на ее место поднос. — Люди думают о Кьяре, как о колонии, потому что мы живем под куполом, но у нас здесь четыре с половиной миллиона жителей. Уйма кошек. Мыши. Собак нет, но есть гелиосские ласки, как ваша подруга там, у дивана.

— И гадюки?

— Вонг Фу — редкость, — гордо сказала Изадора. — Не генинж, настоящий. Действующие ядовитые протоки, все как положено. Раньше он принадлежал моему бывшему любовнику, когда еще я работала в лабораториях «Д.Н. Амикс». — Женщина нежно посмотрела в угол, где Вонг Фу свернулся клубком в своем стеклянном террариуме. — Я считаю, что выиграла на этой сделке.

Изадора оглянулась. Габриел, с рогаликом в зубах, разливал кофе.

— Ох, простите, это я должна была сделать.

Хозяйка покаянно приняла свою чашку. Первый глоток они сделали одновременно. Жидкость была терпкой, горькой и горячей — именно то, что требовалось Изадоре. Она закрыла глаза, позволяя теплу просочиться внутрь. Потом широко открыла их и вздохнула.

Габриел разглядывал ее с легким весельем. Долгая ночь?

Скорчив гримасу, Изадора потянулась за рогаликом.

— Долгий день. Что привело вас сюда?

Габриел не отрываясь смотрел на нее — так долго, что женщине стало немного не по себе. Но вот левый уголок его рта застенчиво приподнялся.