Пол Андерсон - Операция Луна

Куртис подобрала флаг, проявив уважение к великой нации.

— И что теперь? — спросила она.

— Мы со Стивом заберем его домой, — ответила Джинни. — Уложим спать в комнате для гостей.

— Ну, ты больше всех знаешь о… Созданиях, — облегченно выдохнула Куртис. — Если что — звони.

— Мы могли бы пойти куда-нибудь сегодня вечером, — предложил ей Джим. Если, конечно, ты не устала.

— Прекрасно. Там и отдохну, — улыбнулась она. — Спасибо за предложение. Принимаю.

— Все будет в порядке, — заверил я их. — Разве что утром, когда он проснется, нам понадобится пиво. А может, и нет.

Мы дотащили гнома до нашей метлы, попрощались с друзьями и отчалили.

— Надеюсь, что вы не расстроились, — сказал я детям. — Он славный парень и великий кузнец.

— Ага, — с юношеской надменностью отозвался Бен. — Только организм у него слабоват.

— Ни капельки! — возразила Вэл. — Ты что, не видел, сколько он в себя залил? И ни разу не вышел в туалет.

„Охо-хо! — подумал я. — Лучше растолкать его и засунуть в сортир перед тем, как уложим его спать“.

То одно, то другое — прошло немало времени, прежде чем мы с Джинни сели в прохладной гостиной нашего дома и перевели дух. Няня уже ушла. Крисса спала, притом тише, чем Фьялар. Мы убедили Бена хранить в тайне все, что он видел и слышал, и не говорить никому, даже Дэнни Голдштейну. Сын удалился к себе с книгой под мышкой. Вэл вышла проверить почту.

Она вернулась, оглушительно хлопнув дверью.

— Счет за газ, — провозгласила дочка. — Что-то от „Корпорации Корн и Банион“… длинный список… наверное, за какую-то партию товара. Еще „Советы юношеству по уходу за собой“. Тут сказано, что можно выиграть пять миллионов долларов. А это… ой, это мне.

Она зарделась и быстро спрятала конверт за пазуху. От Ларри, догадался я. И забеспокоился, как любой отец юной девушки.

— Что еще, милая? — светло улыбнулась Джинни.

— А? А, да. Записка от ветеринара, нам пора проверить Свартальфа… Еще какой-то мусор… Эй, тут из И-Опаньки!

— Откуда?

— Из ИОПН, налоговой инспекции.

— Не груби.

— Я цитирую папу, — усмехнулась Вэл. — Он выразился еще круче.

— Ну, давай сюда, — сказал я. Пульс участился. Может, они извещают, что у нас все в порядке? Я вскрыл конверт и прочел уведомление.

Тишину нарушило пророческое карканье Эдгара.

— Так, что у нас плохого? — ровным голосом спросила Джинни.

Я протянул ей письмо.

— Они утверждают, что у нас долг на сумму свыше тридцати тысяч долларов плюс штраф. — Вэл была уже достаточно взрослой, чтобы спокойно воспринять это сообщение. — Подозревают какой-то криминал и заговор с „Норнами“. Подпись Альгер Снип.

— Ничего удивительного, — сказал Барни, когда мы позвонили ему домой. Выглядел он ужасно — глаза запали, под ними обозначились темные круги, правая щека подергивалась в нервном тике, а голос был сорван.

— Так почему ты нас не предупредил? — возмутился я.

— Я не знал, чего именно от них ждать. А то, конечно, предупредил бы. Стив, я просто не в себе — они меня уже вторую неделю мутыжат.

— Что, так плохо?

— Посуди сам: повсюду инспекторы, они везде суют свой нос, цепляются ко всем служащим, требуют отчеты и расписки десятилетней давности. И им наплевать — секретные это сведения или нет. Я много чего не сказал в прошлый раз, ребята, — просто не хотел сваливать на вас свои проблемы. Похоже, они разбирают фирму по косточкам.

— Но как они все это объясняют, дьявол их побери? Ты вечно жаловался на налоги, но платил аккуратно и вовремя, как мы. Разве нет?

— Я тоже так думал. Моя компания всегда легко проходила любую аудиторскую проверку. Но эта… Например, вы знаете, что мы вели дела с некоторыми фирмами или режимами, которые уже почили в бозе, вроде „Панчатантрис, лтд“ в Индии или Демократическая Корейская Республика. Теперь мы не можем сыскать хоть кого-нибудь, кто мог бы подтвердить, что наши деньги пошли именно туда, куда мы записали в отчете. Но самое страшное, что конца и края нет этому лабиринту… этим джунглям… этой кошмарной круговерти всяких правил. Мои адвокаты хватаются за голову и признаются, что понимают лишь малую часть всех этих инструкций и запретов. У меня такое ощущение, что сами инквизиторы в них плавают. Но налогоплательщик виновен, пока он не доказал обратное.

— Не знаешь, чего они взъелись на нас с Джинни? Говорят, что мы не сообщили им о тех деньгах, которые ты выслал нам в августе. Но ведь это не так!

— Естественно, — вздохнул Барни. — Деньги предназначались операции „Луна“. Я перевел их на ваше имя просто для удобства. У вас же остались записи?

— Само собой, — ответила Джинни. — Мы собирались отчитаться за них в следующем году. А нас обвинили, что мы подчистили ведомость и еще нарушили какой-то параграф… Забыла. Несколько раз прочитала, и все равно ничего не поняла… Что-то об отмывании денег. Но ведь банк уже подал сообщение о переводе.

— Я сам займусь этим, — оживился Барни. — Что бы ни случилось, „Норны“ вас прикроют. Если так пойдет и дальше, вам незачем тонуть со всем кораблем.

У Джинни глаза наполнились слезами. Я сам жалобно заморгал.

— Спасибо, старина, — прошептала жена.

Потом я вспомнил о штрафе и разозлился.

— Это просто травля какая-то! — вскипел я. — Твой конгрессмен может чем-нибудь помочь? — О нашем я и не заикался. Его только-только избрали, и единственный вес, который он имел в обществе, было его толстое брюхо.

— Старается, но говорит, что столкнулся с кем-то сильным и изворотливым.

— Получается, кто-то целенаправленно копает под нас?

— Ну, я бы не стал впадать в манию преследования, — осторожно заметил Барни. — Я считаю, что это началось как простая рутинная проверка, а потом покатилось, как снежный ком, разрастаясь с каждой минутой. — „И кто же подталкивает этот снежный ком?“ — Инквизиция полагает, что напала на след крупных махинаций. Чем больше голов добудет инквизитор — тем лучше для его карьеры. — Он помолчал. — Но и вправду некоторые просто мечтают развалить „Норны“. Конкуренты. Политики, чьих противников мы поддерживаем. Ненавистники космических программ. Кто-нибудь из вышеперечисленных, объединившись с такими же, спокойно мог направить по нашему следу инквизицию.

— Что касается нас, — кивнула Джинни, — сдается мне, это дерьмо Снип решил устроить нам сладкую жизнь.

— Личная месть — могучая сила, — согласился Барни. — Потому Конституция загнала правительство в жесткие рамки. — Он снова вздохнул. — Ну, хватит на сегодня. Мы выкарабкаемся. Спасибо, что рассказали о первом полете нашего корабля. Так и нужно работать.

„Если нам дадут“, — хотел сказать я, но сдержался. Мы еще перебросились парой фраз, чтобы развеять гнетущую атмосферу, и отключились.