Владимир Кусакин - Все равно!

Громадный осколок скалы лежал посередине реки как небольшой остров, по его сторонам вода пенилась, отбиваясь от выглаженных временем стен. Он напоминал большой треугольник лежащий вершиной ко мне. Я не знаю какие шансы у меня были, лодка была неповоротлива и к тому же я был один. Её развернуло боком к течению, она подпрыгнула на подводном булыжнике, и я вылетел прямо в пену. Мои глаза были открыты, я стоял на четвереньках на дне, среди пузырьков воздуха. Прямо подо мной лежала она, до пояса засыпанная камнями-наносником.

Одна её рука была протянута ко мне, как если бы она просила о помощи, второй не было. Это всё продолжалось несколько секунд, потом меня потянула за руку привязанная к лодке верёвка, и меня выдернуло на поверхность. Сразу за скалами начиналась равнина с песчаными берегами, где я смог привести в порядок себя и высушить одежду.

У меня не было никаких сомнений что это она, "Золотая баба". Я реально представлял себе как хранители идола сплавляются на плоту, уходя от преследующих их царёвых людей, все дальше и дальше на Север, где никогда до этого не ступала нога белого человека. Они надеялись обрести свободу, построить капище, жить охотой и рыболовством, благословляемые божественной Венерой. Острый камень лежащий в русле расколол их плот надвое, и статуя скользнула на дно безымянной речки. Всё кончилось.

Маленькое стойбище я увидел после ещё двух часов плавания. Рядом стояло бревенчатое, уродливое здание фактории, которая была закрыта уже десяток лет.

Старик тунгус сидел на берегу речки и курил свою бесконечную трубку. Мне ничего не надо было просить или говорить что-нибудь. Он разжёг небольшой костёр, на дым которого прибежали два чумазых мальчишки. Они забрали мой мешок и ружьё, а я лежал на траве рядом с ним, и он говорил, перескакивая с русского на ненецкий. Я ничего не запомнил, мне было хорошо все две недели, пока я был у них гостем. Там Она первый раз пришла ко мне, а старик Ыйден назвал меня «Шаман». Но это после того, как я нашёл своё золото.

— Просыпайся! — сказала Она в самое ухо.

Я открыл глаза, автоматически отметив время. Прошло не больше десяти минут.

Осторожно выглянул из своего укрытия. Они лезли вверх, хватаясь за кусты и стволы небольших деревьев растущих вдоль тропы.

Устали наверное, вот и подтягиваются. К тому же они вышли на финишную прямую. Я дал им сделать ещё несколько шагов и потянул за верёвку. Ничего не случилось. Я потянул сильнее. Что-то сорвалось на другом конце и затарахтело ко мне. Они затихли, не понимая значения происходящего. Потом один из них дал короткую очередь на звук. Я энергично заработал руками. Показался автомат.

Я схватил его и осмотрел.

Видимо все мои родственники были кретинами, иначе в кого я такой уродился?

Забыть снять с предохранителя!

Огляделся по сторонам, никто не видел?

— Я видела! — сказала Она. — Только если ты будешь думать о гадостях, как сейчас, я уйду и не скажу ничего.

— Не буду. Говори!

— Медведи же охотятся в горах без ружья …

— Угу, угу …

— Они скатывают камни на стада пасущиеся внизу …

— Можешь не продолжать, я пошёл вниз пастись.

Где же взять камень? Камушек такой, килограммов на восемьдесят, чтобы я смог его докатить до обрыва? Или я больше могу? Никогда не катал камни.

— На крутых спусках с гор, народы Памира связывают лошадей и скатывают их вниз, чтобы они не поломали ноги. — всплыло в памяти.

Я оглянулся.

— Лошадка, иди сюда! Цыпа-цыпа! — позвал самую кусачую.

Пришлось идти самому, перед этим дал очередь вниз, чтобы не слишком торопились.

Вязать лошадь оказалось проще чем людей. Сначала передние ноги, потом задние, потом толкнул её, чтобы упала на бок и подтянул её ноги к животу.

— Извини, — сказал, — лошадка! Немножко поцарапаешься, дел-то. А я за тобой ночью приду, если сама не освободишься.

Так я подлизывался к ней пока она дрожала, страх волнами пробегал по её шкуре.

А я чувствовал себя живодёром, который обижает маленьких лошадок.

— Надо было тех двоих взять с собой, связать шариками и пускать с горки, кто быстрее!

Нет, гуманитарием года меня точно не сделают.

Я столкнул её с обрыва. Она покатилась как громадный серый камень, оглашая воздух страшными криками. Даже мне не по себе стало, а что говорить о них?

К несчастью они не стали ждать, пока я соберусь, и продолжили подъём. До преследователей было не более десятка метров, и она врезалась в тех, кто не успел вовремя убраться с тропы, увлекая за собой вниз.

Через несколько минут я увидел её на берегу реки. Она бегала и трясла головой.

У-уф-ф! — вздохнул с облегчением, камень с души прочь. Развязалась, молодец! Может ещё и дорогу домой найдёт сама?

Как услышав меня, она повернулась в направлении откуда мы пришли, и потрусила прочь. Домой, точно!

От преследователей не было ни слова, ни знака. Они же знают что у меня три лошади. Я быстро погрузил снятые вещи на двух оставшихся и мы пошли.

Откуда-то из под горы хлестнул выстрел и мучительный человеческий крик, потом ещё один. Своего добивают. Значит одним меньше.

Трое это всегда лучше четырёх, теперь только две вещи не давали мне покоя:

— Где убийца, и где я буду ночевать?

Тропа поднималась в пологую гору, и в лучах заходящего солнца я видел три маленькие фигурки идущие по моим следам.

Поляна Шуриковского НЛО была большая, гораздо больше, чем нужно для летающей тарелки, если только она не была гигантской. И вообще, что ей здесь понадобилось?

Правда посередине поляны было большое выжженное пятно, и это было последнее что я успел разглядеть в наступившей темноте.

Лошади шарахались и храпели, пока мы шли к противоположной стороне.

— Посторожи меня. — сказал после того как устроил лошадок, и заснул. У меня был долгий и тяжёлый день.

— Жека, проснись! — Её голос проникал в сознание.

Я открыл глаза и ничего не увидел. Свет выключен, шторы задёрнуты. Где я?

— Соображай быстрее, мы на Чёртовой поляне!

— Какой поляне?

— Господи, вот олух-то! Мы куда шли?

— На-а чёртову поляну?

— Правильно!

— А зачем?

— Потому что ты придурок! Обернись!

Голубое сияние из центра поляны уходило вверх столбом и пропадало в усеянном звёздами чистом небе, а освещения от него было не больше чем от светлячка. Даже наоборот казалось что там темнее. Я встал с намерением подойти поближе и потрогать его.

— Не смей! — сказала Она. — Опасно!

Только тут я заметил языки голубого свечения протянувшиеся ко мне, их почти не было видно за основным источником. И тем не менее они упорно ползли вперёд.

— Едрит твою налево! — сказал я про себя. — Вот ещё напасть.

Костерок догорал, но у меня ещё оставался небольшой запас сухих сучков. Я поднял самый большой, и бросил в один из языков.