Владимир Кусакин - Все равно!

— Ну понятно, кресло из дворца, мастера Гамбса. — сказал я себе. Смутили только слова: "Shwarz Hautfarbe aus der Tatzewurm". Ну, «шварц» понятно, хаут — это шкура, а фарбе — цвет, а дальше мура какая-то: "татце — это лапа, вурм — червяк, значит червяк с лапами. Хотя «wurm» на немецком не только червяк, а ещё и дракон!

Я с уважением погладил чёрную кожу.

— Значит и до тебя добрались фашисты, дракоша.

Достал из карманов компенсатора две бутылки воды, и вылил как в Олимпийскую чашу, кстати и эта чаша тоже. Куда ни плюнь — везде котлы мерещатся! Посмотрел на манометр, воздуха мало осталось, пока бегал по этажам почти весь истратил.

Встал, сполоснул лицо в воде и сел в ожидании чуда, как Гитлер сидел здесь когда-то, вымаливая совет, как победить коммунистов? А что ещё я мог сделать?

Тяжесть навалилась на мои веки и я заснул.

— Здравствуйте Николай Платонович, вы только пришли?

— Работа знаете, Сергей Борисович. Я бы совсем не пришёл, но хотелось увидеть вас.

— По какому поводу, позвольте спросить? Хотя что это я? Вам не даёт покоя Самурай? Не так ли?

— Вы правы. Я пришёл к вам, как к человеку который разговаривал с ним. У которого есть своё мнение.

Сергей Иванов покрутил бокал в руке.

— И что?

— Может быть вы скажете мне, что он хочет?

— А где он сейчас, вам известно?

— Пришло донесение из Киева. Самолёт, на котором они покинули Душанбе, сел на аварийную в Виннице. Вы можете мне сказать, почему в Виннице? Почему не в тысяче других мест на планете?

— Что нибудь ещё?

— Да. Через три часа на тот же аэродром произвёл посадку НАТОвский штурмовик, и такое совпадение, тоже попросил вынужденную посадку…

— В том районе только одно место могло заинтересовать Самурая… Ставка Гитлера.

— Мой аналитический отдел выдал тот же результат. Я поднял документы экспедиции КГБ в 1975 году. Они выяснили что бункер затоплен полностью, и рассчитывать на то что что-то сохранилось — нереально.

— Полтора года назад бывшая контора поиска, посылала туда своего человека.

— Идиоты! — скрипнул зубами Патрушев.

— Простите?

— Да мои работнички… Как можно было такое пропустить? Вот поэтому я и хотел вас встретить, Сергей Борисович. Однако, я перебил?

— Этот человек обнаружил пустоты не затопленные водой с помощью нового немецкого радара работающего в микроволновом диапазоне. В 1975 году таких радаров не было.

— Были Сергей Борисович! Только очень большие.

— Я об этом и говорю. — тонко улыбнулся вице-премьер. — Этот человек работал на военную разведку. С собой у него был, кроме радара, прибор связи «Сургут-3», сейчас он уже изъят из обращения…

— Угу, я помню, какие-то неполадки с конструкцией.

— У него не было неполадок. Дело в том что после сеанса связи, агент исчез вместе с прибором, радаром и всем остальным. Всё это время наш узел связи следит за сигналами со спутников, он больше не появлялся. В случае если он заработает снова, разведка сможет засечь его координаты с точностью до пяти метров.

— И что тогда?

— Специалисты будут знать как погиб агент. Потому что это своеобразный "чёрный ящик", как в самолётах.

— У Самурая такой же?

— Нет, у него новый вариант. И тоже пока молчит. А насчёт того, что он хочет? Что-то важное, по-видимому. Вы знаете я здесь думал об этом, попытался собрать воедино его путь…

— Пришли к чему-нибудь?

— Пришёл, только вам Николай Платонович, боюсь будет неинтересно слушать о летающих тарелках, зелёных человечках и тому подобное?

— Увольте, Сергей Борисович, тем более о зелёных человечках… Бред какой-то!

— И тем не менее, помните что сказал Рейган по этому поводу?

— Признаться нет.

— Он сказал, что эту битву мы проиграли, потому что они уже здесь, среди нас.

— Зелёные человечки?

— Оглянитесь, Николай Платонович. Они совсем не зелёные. И они тоже делают ошибки.

— Значит Жека работает на них?

— Нет, он работает на других. Как бы это сказать? На Создателей.

— Вы изменились, Сергей Борисович.

— Желаю вам того же в Новом году.

Дмитрий Васильевич шёл рядом со мной по пыльной дороге вьющейся среди холмов Лиона покрытых зелёной-зелёной травой и восхищаясь пейзажами вдоль берегов Роны, под невероятно голубым небом средневековой Франции. Я задавал себе вопрос, почему здесь? Потом понял. Это чистота и спокойствие Мы шли уже несколько дней и говорили, но никто из нас не чувствовал усталости или голода.

— Речь идет о природе вещей заключённых в тригонометрии готических соборов. — говорил он, — И Литания учит нас, что Дева — это Чаша, в которой смысл вещей: В Vas spitritual написано: "На столе, на уровне груди Магов лежит, с одной стороны, книга или ряд золотых пластинок (книга Тота), а с другой — чаша с астральной жидкостью, состоящей на треть из дикого меда, на треть из земной воды и на треть из небесной воды… Тайна скрыта в чаше".

— А кто были зодчие создававшие летящие вверх храмы? Откуда появилось неземное искусство готики с миллионами сложнейших расчётов? Если признать что это дело рук обычных людей, пусть даже и талантливых сверх всякой меры, то результат окажется неутешительным для всего человечества в целом. Если к тому же эти храмы создавались не с целью славить Бога? А показать людям совершенство и красоту науки? Рассчитывая, что хотя бы один из миллиона — найдёт себя. Они мечтали о создании новой расы, нового человека. Гитлер пробовал подражать, конечно он знал о них, но у него не было вечности, таящейся в благородных нефах Нотр Дам. Непростительно было не видеть всеобщего оглупления и жадности. В конце-концов, он был только неофит, не имеющий права пытаться перепрыгнуть через голову Учителей. Ненастоящий маг, с поддельным дипломом. За что и был наказан. За что были наказаны остальные, те кто шёл за ним. Создатель(и) покинул(и) нас. Мне кажется в этом и заключается драма человечества.

— Ты неправ, Жека! — голос был глубоким и ровным, как водопад в горном ущелье после дождя. — Ты только сейчас думал о торопливости, и стал торопиться сам. Твои выводы неверны. К сожалению, я не могу держать тебя здесь долго, сын человеческий. Оставь меня, потому что это другой путь, который тоже не ведёт никуда.

Открылись глаза. Вода в казане светилась, играя нитями искр, отражающихся на стенах пещеры. Я сидел с загубником во рту, баллон был пуст. На часах пятое января.

Значит ли это что я был мёртв? Или я опять тороплюсь? Он сказал что аудиенция окончена.

— Ладно, — сказал я вставая, — торопиться не будем. Я не буду.

Мне показалось что он хмыкнул.

— Ну хорошо, я постараюсь! Правда!

— Иди, Жека…

И я пошёл, только наверх путь был заказан, поэтому я стал спускаться вниз.