Николай Бершицкий - Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

— Неплохо, конечно, но я и не такое видел, — безразлично ответил Нигаэль.

— Да я не про выступление, ты посмотри, как хлопцы этого парня умело работают, — обхватив подбородок и с трудом сдерживая смех, выговорил Грин.

Нигаэль присмотрелся лучше и увидел, что среди масс народа, наблюдающих за фокусами, снуют два или три неприметных бесенка и незаметно вытаскивают по паре душекамней из кошелей и сумок, да так ловко, что ограбленные этого даже не чувствуют. Все награбленное они погружали в привязанные к их запястьям мешочки.

— Ты глянь, знают свое дело, — продолжал потешаться над этим зрелищем Грин. — Берут помалу, чтобы пропажу было сложнее обнаружить, зато к концу рабочего дня у того фокусника будет неплохая сумма за душой.

— Может, стоит сообщить об этом безобразии страже? — Нигаэль кивнул в сторону остроконечной башенки, на пороге входа в которую стоял облаченный в тяжелую броню дьявол, обводящий уймищи существ, кучащихся вокруг, суровым взглядом. По оба его плеча находились двое легионеров, занимающихся тем же — выслеживанием нарушителей спокойствия.

— А может, не будем светиться? — встретил его ответным издевательским вопросом Грин. — Давай, поторопись. Нам еще долго здесь болтаться, пока найдем подходящий нам по цене и надежности источник информации.

— Я вот что-то не пойму, ты боишься, что меня узнают или сам успел отличиться и трясешься, как бы тебя не схватили и не прирезали.

— Немного того, немного другого. Не уверен, что меня помнят в лицо, да и воров, как ты только что видел, на Аррогусе полно и без меня, — шут замешкался, почувствовав себя в неловком положении. — В любом случае я не вижу смысла лезть на охрану и судьбу испытывать. Она и так не на нашей стороне.

— И почему только все любят создавать себе неприятности, которые можно было так легко избежать, просто не совершая тех поступков, что потом принесут много вреда и себе и окружающим, — Нигаэль опечаленно покачал головой и отвел взгляд от Грина, коего терзания совести явно обошли стороной.

— Ну да, тебе легко меня судить, ты же у нас Избранный, святой можно сказать, ни в чем нужды не имеешь, — язвительно отозвался Грин. — А некоторые ищут способ хоть как-нибудь удержаться на плоту, всю жизнь, мечась из одного угла своей клетки в другой.

— В своем нынешнем положении виноват исключительно ты, и как бы то ни было трудно признать, это так. Не ищи виновных в своих бедах среди созданий, имеющих к ним косвенное отношение. Что до нужды, то мне пришлось через многое пройти прежде чем я доказал свою состоятельность как Избранный. Правда, не так давно я усомнился в своем призвании, но теперь сомнений больше нет. При этом учти, что в моих жилах течет кровь демонов, хоть ее и мало.

— Ладно, ладно. Мне стыдно, больше такое не повторится. Доволен, надеюсь? — шут оскорблено фыркнул и уставился себе под ноги, рассматривая камешки, попадающиеся ему на пути.

— Можешь мне поверить, Грин, ты не мне одолжение делаешь. Будешь следить за тем, что, когда и в отношении кого ты делаешь, и проблем будет гораздо меньше. Знай, те правила, что создал Всевышний, распространяются не только на служителей Чертога или идущих Его путем. Они могут изменить и твою судьбу.

— Возможно и так. Мне сейчас все равно, честное слово. Я же жажду бежать в Междумирье, а зачем мне в Междумирье воровать или делать еще что-нибудь в этом духе. Там совсем другая жизнь начнется. Никаких демонов, ходячих трупов, ангелов и всей этой дурацкой нескончаемой войны между ними, — глаза Грина мечтательно блеснули. — Смогу уединиться и расти в духовном плане, познавая тайны пространства и времени.

— Ну, хорошо хоть мечту имеешь, — произнес Нигаэль, оглядываясь вокруг. — Но от Вечной Битвы ты и там не укроешься. Ее ведут столь могущественные создания, какие могут найти вход в любой укромный уголок Мироздания. Если сражение в очередной раз зайдет слишком далеко, никто не сможет отстояться в стороне.

— Эх, не порть настроение.

Избранный похлопал Грина по макушке и взглянул перед собой. Он не мог не обратить внимания на изменившуюся обстановку: над его головой начиналась какая-то непонятная конструкция неизвестного назначения, сколоченная из деревянных балок, с которой свисали обрезки материи и чего-то наподобие прозрачной пленки, шелестевшей от легких дуновений жаркого ветра. Конструкция тянулась далеко вперед и расходилась в другие направления над разделяющимися вкривь мощеными кусками камня дорожками, образуя своеобразный навес. Присмотревшись к этому странному сооружению с большей внимательностью, Нигаэль предположил, что это некое подобие павильона. Народа в павильоне оказалось не в пример меньше, нежели на основной площади, но меньше лишь по меркам Аррогуса. На самом же деле толпа здесь ничуть не уступала любому из рынков смертных, на которых Нигаэлю доводилось бывать в своей жизни.

Большое множество различных существ действовало очень подавляюще на чуткое к энергии сознание воина света и от шума, им издаваемого, у Нигаэля начинала гудеть голова, словно вторя общему гулу. Палатки и развалы, которыми были уставлены ряды, сменились на грубо собранные из деревянных досок разного размера и из разных сортов деревьев и железных листов, небрежно сцепленных гвоздями и шурупами, ларьки и даже сравнительно крупные магазинчики.

— Ну вот, тут более толковая публика торгует и отоваривается, — ознакомил Нигаэля с данной частью рынка Грин. — Не подумай, что они не готовы ради твоих камней удавить кого-нибудь, но в этой части Аррогуса хотя бы работают и живут весьма состоятельные демоны, и пусть далеко не самые состоятельные из всех здешних обитателей, однако определенный отпечаток на них это накладывает.

— Интересно, какой отпечаток? — задал, показавшийся ему самому риторическим, вопрос Нигаэль и, тем не менее, сосредоточился в ожидании ответа.

— Все как везде: одни стали еще алчнее, другие обрадовались, что сумели достичь хотя бы этого, а третьи и вовсе пресытились теми благами, которые имеют. Конечно же, первое встречается чаще, но даже и это значит, что грабить они тебя не полезут во всяком случае.

— Утешительно, — с сарказмом отозвался Нигаэль. Устав от гомонящей и топочущей толпы он открыл дверь первого же встретившегося по пути магазина и, ухватив Грина за шкирку, вошел внутрь.

В помещении, уставленном стендами с оружием и обвешанном полками со всякой всячиной, было намного тише и спокойнее, чем снаружи. Покупателей, бродивших по магазину и выискивающих что-нибудь интересное, насчитывалось не больше двенадцати. Нигаэль почудилось, словно он попал в другое измерение, чересчур явным был контраст. За прилавком, опершись на локти, стояла демонесса, с интересом следящая за вошедшим необычным посетителем. Появление Нигаэля привлекло внимание не только продавщицы, все покупатели оторвались от своих занятий, почувствовав энергию света, и уставились на Избранного с отчетливым подозрением.