Николай Бершицкий - Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

— Сможешь вытащить нас отсюда прямо сейчас?! — крикнул Нигаэль нагоняющему его шуту.

— Нет, не успею! Давай лучше пробежимся дальше, тут определенно должна быть воровская тропа, главное смотреть внимательнее!

Нигаэль начал шарить глазами по краям пропасти, однако на бегу от этого было очень мало толку. Внезапно дверь приземистого перекосившегося деревянного домишки, который пробегали ставшие объектом всеобщего внимания путники, распахнулась прямо перед носом у Избранного. Из проема вытянулась рука, крепко схватившая Нигаэля за прорванный крыльями плащ, и втащила его внутрь. Шут замедлился, решая — стоит ли ему остаться и помочь спутнику или же лучше поспешить спасти хотя бы себя. Вторая мысль была явно сильнее, но в последний момент, когда Грин уже был готов засверкать пятками, проснулась его вечно дремлющая совесть.

Сняв с пояса погремушку, сразу же занявшуюся пламенем, шут ворвался в домик, скорчив как можно более страшную рожу и размахивая своим «оружием». Вступать в бой Грину в принципе не довелось, зато картина, открывшаяся ему, обескураживала сильнее орды демонов: Нигаэль был цел и невредим, а возле него, прячась под серой накидкой с уймой небрежных заплат и швов, стояла Арасши, вычерчивая круги пальцем на груди Избранного.

— Ух, самое время для шалостей! — покачав головой, воскликнул шут. — Давайте я повешу на дверь табличку «Просьба не беспокоить», может это придержит разъяренную толпу, жаждущую наших конечностей, пока вы тут резвитесь?

— Ну, учитывая ту цену, в которую нынче идут ваши конечности… — хитровато улыбнувшись, прошептала демонесса, обхватив шею Нигаэля.

— Ладно, дамочка, давай на чистоту! — голос Грина сделался непривычно серьезным и настойчивым. — Насколько я помню, а на память мне жаловаться еще не приходилось, то в момент нашего расставания ты нас ненавидела. Что же интересно случилось?

— Тебя я и сейчас ненавижу, — хихикнув, ответила Арасши, слегка покосившись в сторону шута. — А вот на этого красавчика я долго сердиться не могла.

— Да-да, всего-то пара часов прошла, — хмыкнул Грин.

— И что с того? Я часто взрываюсь, но быстро отхожу. Если тебя это успокоит, то тебя я не ненавижу на самом деле, ты меня просто раздражаешь. Теперь исчезни.

— Во-первых, раздражать — моя профессия, а во-вторых, у нас сейчас нет времени на всякую ерунду. Верно, Нигаэль?

— Ни времени, ни желания, — твердо отрезал Нигаэль. — Извини. Мы очень тебе признательны за своевременное спасение, но…

— Нет уж, теперь не отвертишься, — надула губы демонесса. — Я могу запросто тебя сдать этой беснующейся толпе, и они просто разорвут тебя на части. Однако я не буду этого делать. Напротив, я преподнесу тебе один подарочек.

— Спасибо, мне достаточно того, что ты спасла нам жизнь, — Нигаэль отстранился от Арасши и собирался выходить, но яркий свет позади, заставил его развернуться.

— Думаю, от этого ты все же не откажешься, — произнесла демонесса, протягивая Избранному кристалл Света. — Ведь вам не удалось узнать то, что вы хотели у Адарота? Судя по происходящему нет…. Да что там, Зирак все время следил за вами.

— Что! — выпалил Грин. — Эй, эта маньячка за нами шпионила! Ты так просто это проглотишь?!

— Успокойся ты, она же на твоих глазах подарила спасение всему Мирозданию, — одернул шута Избранный. — Вот только я не пойму, почему?

— Не знаю, просто…. можешь называть это как хочешь. К тому же далеко не все демоны поддерживают идеи Сатаниила, — Арасши отвела взгляд, и Нигаэлю почудилось, что она даже смутилась, хотя для него подобное состояние демона казалось нонсенсом.

— Это как возможно? — подобрав отвисшую челюсть, поинтересовался Грин. — Я и без того сегодня много нового про демонов узнал, но, тем не менее, до сих пор крепко был уверен, что любой облезлый бесенок в преисподней сочтет за великую честь разбиться в лепешку ради своего хозяина.

— Обычно так оно и бывает, но слухи о создании нового мира сильно встревожили многих из нас, — Арасши прикусила губу, о чем-то задумавшись. — Понимаешь ли, если Повелитель захочет создать свой мир с чистого листа, то где гарантия, что он попросту не уничтожит и всех нас, как пережиток прошлой Вселенной, а оставит в живых только приближенных к себе. Не многие даже задумывались об этом, большинство вообще уже празднует победу демонов. На ваше счастье я не из таких. Скорее всего, Сатаниил пустит демонов на стены Чертога как пушечное мясо, а затем добьет выживших. А если и нет, то я проверять не стану, мне и сейчас неплохо.

— Ну, ты даешь, — ухмыльнулся Грин.

— А что, жить-то всем хочется.

— Что ж, мы у тебя в долгу, — признав победу демонессы, развел руками Нигаэль. — Что же ты теперь от нас хочешь?

— Не от вас, а от тебя, — поправила его Арасши. — Исполнишь пару моих желаний.

— Так и быть, я чту помощь и храню свою честь. Но есть одно условие, я не стану причинять никому вред по твоему желанию.

— Что еще за условия? — недовольно фыркнула Арасши. — Ты мне многим обязан.

— Да, но знай, я в любой момент могу тебя прикончить как злобного демона и тем самым оправдаю себя перед братьями, — ухмыльнулся Избранный.

— А дружок у тебя не промах, хоть и непонятливый, — кивнула демонесса Грину. — Не буду я заставлять тебя заниматься членовредительством.

— Желаешь получить свою награду сейчас? — прищурился Нигаэль. — Теперь для него были очевидны истинные и единственные намерения его спасительницы, которые та демонстрировала с самого начала, при первой их встрече.

— Нет, не здесь и не сейчас…

— И не при мне, — тоскливо добавил Грин.

— Тихо, — прошипела вдруг Арасши, прислушиваясь к звукам, идущим с торговой площади. — Он здесь.

Грин вновь раскрыл рот, видимо, чтобы задать самоочевидный вопрос, но ладонь Избранного тут же легла ему на губы, плотно закрыв уста. Убедившись, что шут больше не желает испытывать судьбу, он подошел к присевшей возле щели в стене Арасши и пригляделся. Первое, что привлекло его внимание — странное хриплое сопение. Вскоре напротив щели, появился и сам издававший этот звук демон. Нигаэлю хватило одного взгляда, чтобы распознать его, хотя видна была только лишь спина. Серо-зеленый плащ с капюшоном, обрубки ангельских крыльев с давным-давно запекшейся кровью, торчащие из лопаток, перекрещенные лук и колчан со стрелами…

— Гамал… — заворожено прошептал Нигаэль.

Советник самого Сатаниила, а также его лучший друг и соратник, командующий пятью десятками легионов Пандемониума, словно услышав свое имя, обернулся к дому, показав укрывшимся в нем беглецам свой мрачный лик: кожа болотного цвета, горящие глаза, перекошенное вечной ненавистью и жаждой мести лицо, на которое спадали пряди черных, как перо ворона, волос. Кожа и мышцы правой стороны лица были грубо сорваны еще ангелами Чертога, когда предатель изгонялся вслед за своим господином, на их месте красовался пожелтевший от времени череп. Тело Стреловержца скрывала его заляпанная кровью ангельская кираса, поверх которой он накинул плащ.