Николай Бершицкий - Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

Не успели путешественники привыкнуть к своеобразным красотам заросшей топи, как картина снова принялась меняться. Звуки стихли, пение птиц прервалось, растения, по ходу продвижения вглубь, становились истощенными, уже не изящно извивающимися, а уродливо искривленными, в них все больше преобладали черный и серый цвета. Многие деревья вообще погибли, став похожими на скелеты.

— Мы приближаемся, — коротко бросил Вондар. Теперь, даже в его непоколебимой духовной броне появились трещинки сомнения и хуже того — страха. Повелитель ветров пожелал списать это на гнетущую мощь Армагеддона, однако же скрыть истину от себя самого невозможно. Как и все люди, он подсознательно боялся нежити и не доверял ей, и неважно, что он многое знал о ней и не раз встречал «вживую».

Вскоре каменный мостик закончился, столкнувшись с сушей, под ногами генералов вновь захлюпал толстый слой мокрых гниющих листьев. Болото плавно переросло в два почти стоячих ручейка, расходящихся по сторонам от возникшей впереди дороги, еще не успевшей полностью забыть поступь человека и зарасти травяным ковром. Через двадцать метров дорога расширилась и стала выглядеть более аккуратно, будто совсем недавно ее использовали. Впереди показались крыши деревенских хижин, сокрытые клубами белого, с зеленовато-серыми примесями, тумана. Странная дымка, выглядевшая как-то зловеще, стелилась по земле, словно та ее и источала, и поднималась вверх. Саму деревню видно было очень плохо, окутавший ее туман точно бы преграждал случайным заблудившимся путникам дорогу, отгонял прочь. Нависшее безмолвие разбавляли шорох, всхлипы, тихие болезненные стоны и доносящиеся издали звуки, обычно сопровождающие опорожнение желудка.

— Стойте, — приказал Вондар, приподняв руки и не давая тем самым своим друзьям идти дальше. — Видите эту дымку? Теперь все становится на свои места…

— Что становиться? — удивился Ксандор. — Причем здесь дымка?

— Это смертельный туман некромантов — «белый мор», — пояснил Вондар. — Ты мог бы о нем, кстати, и почитать. Он распространяет страшную болезнь, доводящую людей до безумия, больные кидаются на всех, кого видят и могут запросто убить в таком состоянии. Белый мор всегда оканчивается смертью зараженного и, в последствии, его возрождением в виде бездушного трупа, движимого некромагией.

— Но зачем тогда этот некромант позвал нас к себе? — призадумался Акуан. — Он должен был понимать, что дарованная нам Светом защита от болезней противостоит далеко не всем недугам. Я однажды читал что-то о целой эпидемии этой смертельной заразы, разразившейся на территории одного королевства Внутреннего Мира, и могу со всей ответственностью заявить, что мы тоже подвергнемся ее действию. Вы так точно.

— Значит все-таки ловушка, — выдохнула Эландра. — Недаром он хотел, чтобы мы десантировались с зависшего над лесом корабля.

— Постой…, - оборвав девушку, Вондар постарался припомнить что-нибудь еще о белом море. Он почувствовал, что упустил какой-то важный момент, и мысль об этом крутилась в его голове. — Да, точно. Я вспомнил кое-что интересное. Заражение наступает, если человек находится в тумане трое суток. Учитывая тот факт, что у нас и нет столько времени, то думаю, мы можем смело проходить. Скорее всего, на поселении проводился эксперимент некроманта, и теперь туман служит защитой.

— Я не уверен, что смогу спокойно там находится, — поморщился Ксандор.

— Не волнуйся, когда покинем деревню, мы в любом случае очистимся от малейших частиц таящегося в тумане мора, это как-никак вирус, — успокоил воина Вондар. — На это действие нашей энергии должно хватить.

Собравшись с силами, все четверо разом ступили в белое марево. Почти сразу за ней началась деревня. Одноэтажные покосившиеся домики, обнесенные вкруг заборами, прогнили от долгого стояния в сырости. Безо всякого ухода они еле держались, чтобы не упасть, медленно плесневея и тлея. Вдоль деревни протекали все те же ручьи, отходящие от болота. По краям воды росли деревья, значительно уступающие в размерах тем, что были на болоте. На затянутых туманом и паутиной ветвях, словно окаменелые птицы, гнездились большущие черные пауки, стерегущие свои плетеные из сетей гнезда. Они неподвижно сидели, и казалось, следили за пришельцами.

Отовсюду тянуло гнилью и тлением, причем запахи эти сильно отличались от тех, что вздымались над болотом. Отвратительный смрад разлагающейся плоти забивался в нос и возбуждал рвотные позывы.

— Черт! Здесь определенно кто-то сдох! — не сдержался Ксандор. В подтверждение этих слов из тумана донесся протяжный стон, и появились два зеленых огня.

Ксандор подскочил от неожиданности, а из его руки вырвался меч. Вондар вовремя остановил опешившего воина, не дав ему нанести удар. Бездушное тело не намеревалось атаковать. Мертвец, шаркая безвольно волочащимися ногами, покачиваясь, будто пьяный, выбрел на главную деревенскую дорогу, представленную широкой размокшей полосой песка, и, простонав, встал на месте. Из отвисшей челюсти свисал разбухший язык, пустые горящие некромагией глаза скосились в сторону, смотря насквозь вышедших навстречу людей. Череп покойника был проломлен тяжелым предметом, очевидно молотом, и в том, что когда-то было мозгами, копошились жирные полупрозрачные личинки.

— Боже Всемогущий, какая мерзость, — сжавшись от отвращения и непроизвольно отстранившись, процедила Эландра. — Предлагаю поспешить.

— Поддерживаю, — бодро сказал Акуан. — Хотя нападать они не собираются.

Вондар жестом приказал остальным следовать за собой и не торопясь, чтобы не спровоцировать мертвецов на агрессию, направился через деревню. Попутно генералы осматривали окрестности: зомби оказалось много — несколько десятков. Они были везде. Кто висел на заборе, изредка приподнимая тут же падающую голову и мыча, кто просто бездумно шатался между домов, иные стояли, упершись лбом в дерево или стену хижины. Больше половины людей в деревне умерли не от болезни, а от рук обезумевших соседей, поэтому тела были искалечены и изуродованы. В ручье, протекающем по левую сторону от дороги, плавал, лежа лицом вниз, труп мужчины с ржавым колуном в спине. Он не мог перевернуться или встать и просто в бессилии хлопал ртом под водой. Также тут можно было встретить мертвецов, пронзенных обломавшимися вилами, с половиной срубленного черепа, нанизанных на кол возле ограды дома или с перерезанным горлом.

Чем глубже генералы заходили в деревню, тем сильнее искривлялось от омерзения лицо Ксандора. Воин успел припомнить все до единой причины, по которым он ненавидел порождений Танатоса и его слуг. А еще эти жуткие миазмы постепенно сгущались вокруг него. От вони у Ксандора начала кружиться голова.