Андрей Уланов - Автоматная баллада

Он утащил стул в дальний от кровати угол и сел — вроде бы небрежно, полуразвалившись, нога на ногу. Реально же ему теперь нужно было сделать всего одно незаметное движение, чтобы автоматный ремень окончательно соскользнул с плеча — и Сашкина рукоятка привычно ткнулась в подставленную ладонь. Предохранитель Айсман, улучив момент, перевёл, ещё пока шли по базару, и тогда же дослал патрон.

Скуластый Энрико, похоже, его намеренья прочёл, особого ума тут и не требовалось, но всё равно аккуратно поставил автомат и меч туда же, куда и его напарница, — в угол комнаты. То ли дружелюбность демонстрировал — ага, щаз-з-з, дождёшься от этого собака дружелюбности, болотный тигр прежде на луну выть научится! — то ли самоуверенность. Что именно — Сергею было, по правде говоря, плевать, потому как сам он также был кое в чём уверен. А именно — что «в случае чего» успеет вскинуть Сашку и одной очередью скосить эту непонятную парочку, которой он пока что не доверял даже на довоенный медяк достоинством в одну коп. И оставшегося стоять у двери Энрико, и Анну, прямо в сапогах взобравшуюся на жалобно скрипнувшую кровать и по-турецки усевшуюся на хорошем довоенном пледе, — словам «культурное поведение» девочку, похоже, в детстве не доучили.

— Чай будешь?

— Нет, спасибо.

Ещё чего не хватало — пить из их рук!

— Ну а я хочу, — Анна дёрнула плечом. — Замёрзла, пока ходили по этому вашему мандавошному рынчику. Рик, дай куртку и завари свежий!

— Замёрзла? — недоверчиво переспросил Шемяка.

— Околела. Пока на солнце стоишь — нормально всё, даже припекает, а как шагнёшь в тень, сразу ветер ледяной. А что?

— Ничего, в общем-то.

— Если ничего, — девушка наклонила голову, — тогда какого скалозуба ты на меня пялишься, рот разинув? Слюни-то хоть подбери.

— Я не на тебя, — с лёгкой обидой возразил Айсман, — на куртку.

Куртка и в самом деле была примечательной во многих смыслах данного слова — Шемяка самокритично признал, что найди он на базаре свою утреннюю мечту, то и выделанная бармаглотка навряд ли бы выглядела и вполовину так же здорово.

Один материал чего стоил — кожа, но при этом блестит, словно лакированная. Такое, по слухам, умели делать лишь до войны, хитрой химией, но тут-то явный новодел! Ну и остальное: «чешуйчатые» наплечники воронёной стали, пуговицы в виде черепов… даже шеврончик с серебряными молниями. Просто чудо, а не куртка, и совершенно непонятно — а где-то даже и обидно! — что тётка Фортуна подкинула это чудо девке, которая и без всякой одёжи внешними достоинствами вовсе не обделена. Зачем? Ей и так — улыбнуться и пальчиком поманить… а вот надеть такую шмотку простому пареньку да пройтись вечером воскресенья, когда на площади электричество на фонари дают… медленно так, неторопливо, подняв воротник… в штабеля б девчонки складывались, вдоль всей мостовой.

Анна скривилась.

— Я эту… — дальше последовало какое-то незнакомое Сергею слово, смысл которого, впрочем, был весьма прозрачен, — как только в поезд сели, в окно хотела вышвырнуть! Рик отговорил. Пока найдёшь хорошего Мастера, пока он приличную боевую куртку сошьёт… время и деньги… со вторым у нас не очень, первого нет совсем. А то, — с неожиданной злостью выдохнула она, — что меня тошнит от этой поганой формы, это мелочи, делу мешать не должны!

— Да ладно, чего ты так, — смущённо пробормотал Айсман, — сразу. Я ведь ничего и не говорю. Ну, куртка… по-моему, тебе даже идёт.

— Идёт, — разноцветноглазая скривилась ещё больше. — Идёт по лесу идиот! Ты ещё попробуй вякнуть, что блондинкам чёрный цвет к лицу! Может, мне ещё фуражку нахлобучить — где-то в сумках валяется, тоже Рик выбросить не дал!

Забавно, но сейчас Анна казалась Шемяке ближе и понятней, чем несколько минут назад, на базаре. Естественней — обычная злющая девка, а не чёрт-те что с манерами казачьего есаула.

«А ведь это из-за ухода скуластого, — понял вдруг Сергей, — верного собака Рика-Энрике. Им она командует, и ей это в глубине души нравится, такой вот хищный, лисий прищур не подделаешь. Только постоянно держать поводья натянутыми надоедает, хочется бросить их и хоть недолго поваляться в траве на залитой солнцем поляне — но если собак почувствует эту слабину…»

— Чай готов.

Энрико выглядел точно подавальщик в какой-нибудь… чайхане — фарфоровые пиалы на расписном подносе, чайничек. И полусогнутая спина — при том, что привычный к тасканию броняшки позвоночник запросто не изогнуть.

«Хрень какая-то выходит, — зачем-то старательно внюхиваясь в запах свежезаваренного чая, подумал Айсман. — Вот уж не знал, что на Востоке эдакие психи водятся — как-то само собой считалось, что уж по части разнообразности вывернутых наизнанку мозгов с нами разве что болотники могут потягаться. Ну и мутанты… если б кто-нибудь мог точно сказать, чего у них творится на самом деле».

— Я рад за чай, — насмешливо заявил он вслух. — А как насчёт пивка?

Крепость храмовников Швейцарцу не понравилась.

Слишком уж хорошо для полоумных сектантов было это всё организовано. Грамотно. Умело. Продуманно. Не привычный четырёхугольник стен, даже бетонных, а выступы фортов… вон та заботливо укрытая землёй штуковина-капонирина, скорее всего, фланкирует ров… перед воротами, по сторонам от дороги два вкопанных по башни танка… а вон и ещё один. Забавно будет, если к ним тоннельчики подведены, а ведь похоже — люки задраены, только в разгар летнего дня выжить в бронированной коробке невозможно принципиально, даже для такой безмозглой формы жизни, как сектанты. А сами ворота… в первый момент Швейцарец не сообразил, в чём дело, и, лишь почти вплотную подъехав к перекинутой через ров металлической плите, понял, вернее, узнал — бронетранспортёр! Бэтээр они «освежевали», а затем вновь сварили по стыкам — и вуаля. Даже с бойницами возиться не надо, готовые имеются. И мотор без дела не пропал — вот он, сбоку, на случай, если лишние секунды окажутся дороже топлива.

Крепость. И не против зверья или даже лесных банд — тут без серьёзной артиллерии можно долго башку в кровь расшибать.

«Пожалуй, — подумал Швейцарец, — тот, кто проектировал данное сооружение, мог бы назвать и звание Вобана [2] Себастьян ле Претр де Вобан (1633–1707) — один из выдающихся деятелей в области военно-инженерного искусства, с 1703-го маршал Франции. Лазарь Карно (1753–1823) — известный инженер-фортификатор (а также математик и астроном), автор труда «Об обороне крепостей». Во время Французской революции отвечал в Комитете общественного спасения за военные дела (включая производство оружия и снаряжения). , и даже должность Карно в Комитете общественного спасения».