Майкл Ривз - Медстар I: Военные хирурги

Круглые глаза Дена изучили карты, затем оглядели остальных игроков, сидевших за столиком в кантине — пока что все готовились к ходу. Кроме него и капитана Вондара, тут было еще пятеро: капитан Янт, Баррисс Оффи, психолог Кло Мерит, Толк ле Трене и И-Пять. Ни один из них не выдал свой расклад неосторожным движением или жестом; все четыре органика тщательно хранили непроницаемое выражение лиц, и даже если дроид был способен на проявления чувств, то у него явно не было проблем с контролем над ними.

Говорят, что саббак настолько же игра мастерства, насколько и удачи, и Дену не составляло труда в это поверить, особенно в таком обществе. За карточным столом трое из семи игроков крайне искусны в наблюдении за другими. Он был совершенно уверен, что падаван не использует Силу, чтобы дать себе преимущество, но не был настолько же уверен в Толк и Мерите. Психолог мог чувствовать переживания других, что выдавало их эмоциональный статус и давало лишние шансы, но у Толк было больше практики. Хотя их группа не была настолько же опытной, как компании картежников, работающих в корускантском "Казино Корона", все они, включая Дена, достаточно хорошо владели искусством "маски саббака" — совершенно ничего не выражающее лицо, которое не выдает эмоций ни единым движением глаз. Даже лоррдианец не может прочитать язык тела, если тело остается абсолютно недвижным.

— Никто не вскрывается? Отлично, — сказал Янт. — Вторая сдача.

Баррисс сдала ему карты.

В динамиках зазвучал голос одного из подчиненных Фильбы; фокусированные лучи звука производили впечатление, что он обращается к каждому в отдельности.

— Внимание, — запинаясь, произнес голос, явно читающий по скверной копии, — В… эээ… ноль-шесть-сто часов состоится запланированная инспекция адмирала Блейда. Надеюсь, мы устроим ему достойную встречу.

— О да, — проворчал Джос. — Визит с самого верха. Сейчас начну салютовать и избегать пререканий.

Начался новый круг ставок, на этот раз с И-Пятого. Ден с интересом наблюдал за игрой дроида. Блок интеллекта И-Пять, без сомнения, был способен подсчитать все или почти все миллиарды комбинаций, возможные за семидесятишестикарточным столом, но даже самые современные синаптические сети процессоров не могли предвидеть случайный расклад, который мог прийти в чьи-либо руки. Тем не менее, дроид был отличным игроком — умелым и спокойным.

— Поднимаю втрое, — проговорил он.

Джос поднял бровь.

— Может, это просто жара, — сказал он, — но могу поклясться, что твоя дюрастиловая кожа начинает потеть.

— Должно быть, подтекает смазка в шарнире, — невозмутимо парировал И-Пять. — Впрочем, я также должен заметить, что мой обонятельный сенсор отчетливо уловил выброс ферромона страха с вашей генетической меткой, капитан Вондар.

— Как ты наловчился так играть в карты, И-Пять? — поинтересовался Ден.

— Мой партнер меня научил, — ответил дроид. — Обычно ему удавалось выходить из игры с кредитками в большем числе, чем в ее начале. Он обработал идиотов, больше чем санитар в психушке.

— Ты считаешь себя подобным органическим разумным, таким как люди? — внезапно спросил Джос.

— Только когда я в особенной депрессии, — ответил дроид.

Джос выдавил кислую улыбку. Прежде, чем он смог ответить, И-Пять продолжил:

— Впрочем, осознание себя присуще органическим существам и людям в частности. Думаю, ваш вопрос был искренним, капитан Вондар. Я могу ответить лишь, что, поскольку мой модуль интеллекта совершеннее, чем у большинства дроидов моей категории и к тому же лишен ограничителя творчества, я более разумен, чем большинство моих собратьев. Значит ли это, что меня можно рассматривать как "живое" существо? Полагаю, это зависит от частных точек зрения. Но большинство философов занимают ту позицию, что способность задаться этим вопросом уже является ответом на него.

Ден перехватил быстрый обмен взглядами между капитаном и психологом, увидел, как последний чуть улыбнулся. Тут явно таилось что-то личное.

— За двенадцать лет, которые меня носило по галактике, как легендарную комету Руна, — продолжал И-Пять, — я встречался с множеством интересных личностей. Некоторые из них были дроидами. У меня все еще остаются пробелы в памяти, которые, похоже, связаны с какой-то травмой, случившейся вскоре после моего отбытия с Корусканта. Мои системы саморемонта работают над этими лакунами, собирают потерянные данные в глубинах голобаз, но мои базовые логические цепи не позволяют использовать синаптические сплетения при меньше чем семидесяти пяти процентах достоверности.

Ден покосился на Джоса. Это была его партия, но хирург так глубоко ушел в свои мысли, что, казалось, позабыл про свой ход.

— Джос, — тихо позвала Баррисс.

Джос поднял глаза.

— Я вскрываюсь, — сказал он.

Игроки открыли свои карты. Ден хихикнул, выкладывая ровные двадцать три.

— Чистый саббак, — заметил он, ухмыльнувшись и потянувшись к двум ставкам. — Смотрите и рыдайте, леди и….

Джос положил карты. Остальные игроки уставились, не веря своим глазам. Это был расклад Идиота: джокер плюс двойка мечей и тройка фляг.

— Отличная игра, — заметила Толк.

— Благодарю, — ответил Джос, сгребая кредитки.

Но у Дена, наблюдавшего за выражением лица хирурга, возникло отчетливое ощущение, капитан Вондар меньше всего сейчас думает о выигрыше.

Ночь была, разумеется, жаркой. Жигалки, огненные мошки и прочие неудачливые насекомые носились вокруг и бросались на защитное поле, добавляя маленькие голубые вспышки к огням лагеря и тем жалким крохам звездного света, которым удавалось пробиться сквозь вечно облачное небо. Две луны Дронгара были не настолько велики, чтобы выглядеть дисками, так что, если бы не огни Ремсо, болото сейчас было бы исключительно темным. Как и вся ночная половина планеты. Дождливым вечером свет исходил лишь от болотных гнилушек, вспышек молний и неверного мерцания огненной мошки.

Со всех сторон — неприятное место. Хотя нет, нужно быть честным с собой — вражеские медики были весьма славными созданиями.

Шпион знал, что имеется тенденция отождествлять себя с теми, с кем приходится работать. Приходит время, когда ты забываешь свою изначальную цель и начнешь думать как о настоящих друзьях, о тех, за кем тебе назначено следить или кому ты должен вредить. Это называется "отуземиться". Такое случалось с множеством агентов и шпионов и на войне, и в мирное время. Это крайне просто. Враги — не безликие автоматы или жестокие монстры, которые каждое утро встают с горящим желанием буйствовать и творить злодеяния глазами. Нет, большинство их точно такие же, как все — у них есть свои надежды и страхи, друзья и семьи, и вера, что они делают нужные вещи по веским причинам.