Александр Тестов - Остров в наследство

Это заставило Волка присмотреться к аристократу, которого он не принимал всерьез.

– О сумме выкупа, вероятно, – спросил пират, облокотившись на дверь.

– О нашем освобождении, – невозмутимо поправил Карлос, невольно или, скорее, демонстративно трогая глубокую ссадину на лбу. – Полагаю, сейчас самое время. Не хочу показаться невежливым, но нам с шурином слегка осточертело ваше гостеприимство.

Жесткий рот корсара дернулся в довольной усмешке. Смелых врагов он уважал.

– Я могу освободить ваши души с помощью пеньковой веревки прямо сейчас, если угодно.

– Не советую, – улыбнулся Карлос, и эта безмятежная улыбка вновь сказала Волку, что он столкнулся с серьезным противником.

– Вы собираетесь давать мне советы? – поразился Волк.

Карлос так же лениво кивнул:

– Непременно. И если вы умный человек, то прислушаетесь к ним.

Родриго привстал. Он не узнавал зятя. Кастильяно был прекрасным капитаном и любящим мужем для Беатрис, но до этой минуты Родриго и не предполагал, как его родственник опасен.

– Какие козыри вы прячете в рукаве, амиго? – едва заметно Волк подался вперед.

– Говорите по-английски, я пойму, – сказал Карлос. – А козырь один, но это туз, и он бьет любую карту, Волк. Вам знакома игрушка, которую делают из трубки и двух пробок? Она называется «бамбуковая мина».

– Что? – голос подвел пирата.

– Ничего, кроме того, что Хатита спрятала ее здесь, на корабле. Зажженную, разумеется.

Волк побледнел и мгновенно выпрямился:

– Дьявол. Вы блефуете.

Карлос сухо рассмеялся:

– Я даже разубеждать вас не буду, Волк. Даже не попытаюсь. Мне, собственно, без разницы, один я отправлюсь на тот свет или в вашей компании.

С минуту пират смотрел на испанца неподвижным взглядом и вдруг рванулся к выходу. У порога он задержался и крикнул, не оборачиваясь, чтобы не видеть улыбки Карлоса:

– Через пять минут я узнаю, где эта чертова штука, и тогда, католическая собака, я с тебя, живого, шкуру сдеру и в масле зажарю!

– Меня или шкуру? – бросил вслед граф де Сильва.

Волк его не услышал. Через мгновение на палубе разнесся пронзительный свист боцманской дудки и суматошный топот над головами узников без слов сказал: жаркого из шкуры не будет. Когда Волк спустился в трюм, он был по-прежнему злой, но изрядно присмиревший.

– Куда делась цыганка? – глухо спросил он.

– О, Хатита, – рассмеялся Карлос. – Это было чудесное создание. Почти святая. Вероятно, Господь забрал ее на небо во плоти.

– В сундуке! – догадался Волк и, заметив ехидные искорки в глазах испанца, грязно, но очень обстоятельно выругался. Пленники слушали его с видимым наслаждением и веселились от души.

– Проклятье! – оборвал себя Волк. – Игра еще не кончена! Мои пушки наведены на «Воскресение», и сейчас я прикажу канониру продырявить им борт ниже ватерлинии. Мы еще посмотрим, чья возьмет.

Волк дернулся было к трапу, но Карлос негромко обронил:

– Вы погубите своего сына.

Старый пират замер. Нога зависла над ступенькой. Мгновение он стоял как оловянный солдатик, потом медленно опустил ногу и так же медленно развернулся с каменным лицом. Просчитав варианты, Волк понял, что его карта кругом бита. Флибустьер умел проигрывать. Он задал только один вопрос:

– Кто это придумал. Вы? Или она?

– Идея принадлежит Ирис Нортон, – признал Карлос. – Вы ведь ее имели в виду?

Волк задумчиво потер заросший подбородок. Усмехнулся.

– Вот ведь дьявол, – наконец произнес он, и в голосе старого пирата проскользнуло неподдельное восхищение.

– Это было невероятно! – воскликнул Родриго, едва шаги Волка стихли, и лязгнул снаружи засов. – Граф, вы были великолепны! Позвольте пожать вам руку.

– Жмите, – усмехнулся Карлос, – сдается мне, сегодня я это заслужил. Однако мой учитель сказал бы: «Придумано неплохо. Но половина работы сделана грязно, а вторая половина вообще не сделана». И, пожалуй, я бы с ним согласился.

– Учитель? – слегка удивленно переспросил Родриго.

– Он учил меня плавать в этих водах, – задумчиво ответил Карлос. – И еще одному, очень трудному искусству. Оставаться здесь не только живым, но и хотя бы отчасти порядочным.

– И кто это был? – спросил заинтригованный Родриго.

– Наши соотечественники называет его Люцифер. А англичане – Джеймс Рик.

– Вы поняли, что вам следует делать, дон Перейра? Или повторить?

Ирис все еще держала еврея на прицеле, но пальцы уже онемели, а рука начинала слегка подрагивать. Испанка глядела на нее завороженно, словно Ирис на ее глазах обратила воду в вино или выдохнула огонь.

«Служанка» позволила себе улыбнуться «хозяйке». Но только чуть-чуть.

Перейра переводил взгляд с одной на другую. И вдруг стремительно метнулся вперед. Ирис не успела ничего сообразить, лишь коротко вскрикнула, когда запястье ожгла резкая, злая боль, и разжавшиеся пальцы выпустили оружие. Она дернулась, попыталась вырвать руку и тут же со страхом поняла, что борется с силой, которую ей не одолеть. Которую никто не мог бы разглядеть под дряблыми жировыми складками. Ирис упала на колени и в бешенстве и отчаянии вцепилась зубами в белую мягкую кисть, чуть пониже широкого манжета.

Неожиданно железная хватка ослабла. Ирис отпрянула, лихорадочно шаря по ковру в поисках пистолета.

– Тяжелая… – нервно произнесла Беатрис, совсем рядом.

Ирис подняла глаза и увидела графиню. Резная шкатулка в ее руках мгновенно объяснила, отчего дон Луис де Перейра безвольной кучей осел на пол. Ирис поднялась, оправила платье и вдруг истерично хихикнула.

– Мне даже самой интересно, какими словами я теперь буду убеждать его отдать нужные приказы.

– Он не станет этого делать, – подтвердила Беатрис.

– Да? – холодно осведомилась Ирис Нортон, окончательно приходя в себя. Во взгляде, брошенном на испанку, появилось что-то новое.

– А куда он денется, – после паузы сказала она. – Все-таки с нами иметь дело лучше, чем с пиратами… по крайней мере, я надеюсь, что он считает именно так.

По команде Волка штурвальный «Сан-Фелипе» переложил руля левее и встречные курсы кораблей оказались строго параллельными. Матросы, столпившиеся на палубе, затаили дыхание. Одни знали, что от успеха зависит их жизнь, другие ничего не знали, но близкое соседство пиратов и стремительная смена власти заставят занервничать кого угодно. Корабли медленно сближались, и наконец их форштевни оказались на одном траверзе. Пушечные порты были задраены, согласно договору. Шлюпка отошла от «Сан-Фелипе» и медленно направилась в сторону «Воскресения». Она несла пятерых пассажиров: бородатые, заросшие грязью мужчины держали на мушке гребцов, громадный, свирепого вида цыган с массивной серьгой в ухе невозмутимо водил ножом возле самой шеи седого капитана. Солнце сверкало на широком лезвии, и солнечные зайчики прыгали по воде и темному дереву. Пятой была Мэри Мод. Шлюпка ударилась о борт, и матросы спустили трап. Беатрис с радостным криком повисла на шее супруга, и тот обнял ее с нетерпением, невольно выдавшим его тревогу. Хосе опустился на колени и почтительно поцеловал руку графини.