Сергей Дмитриев - Half- Life 2

— Зачем ты ушел от нас, сынок? Тебе было плохо у людей?

За ее спиной приоткрылась дверь.

— Сынок, там тебя ждет папа, он очень хотел увидеть тебя… Попрощаться.

СЕ121007 осторожно вошел в дверь, которая тут же растворилась в воздухе. И замер от ужаса — посреди комнаты в петле висел человек. Это был его отец. Офицер, с дрожащими в горящих глазах слезами, подошел ближе, вглядываясь в старческое, мертвое лицо повешенного, лицо отца. И оно открыло глаза.

— Купер, — сказал отец, — чуть приподняв голову, — Ты ушел… Ты ушел, а ведь я не успел тебе сказать самого главного… Будь собой. Ты — наш сын… будь верным сыном, я тебе это всегда говорил…

— Папа, — прошептал Офицер, опускаясь на колени.

— Но ты не послушал меня, — повешенный будто встрепенулся, — Ты не слушал меня, ты думал, что так будет вечно! И посмотри, посмотри, в кого ты превратился! Бледный, синий мертвец, глаза провалились… Посмотри, что с тобой сделали… Это — твое совершенство? Ты, не имеющий почтения ни к возрасту, ни к справедливости…

Офицер содрогнулся — лицо отца начало сморщиваться и изменяться. С петли на него смотрел уже не отец. На него смотрел окровавленный старик.

— Гори в адском пламени, слуга дьявола! — злобно оскалился старик, и кровь полилась из его рта.

— Нет, — Офицер попятился назад, — Нет…

— Предатель… перейдя в Альянс, ты продал свою мать, своих близких…

— Нет…

— Уродливое подобие человека, — брызжа кровь, кричал старик, — Тебя пожрет огонь боли тех, кого ты погубил!

— Нет!!!…

Офицер СЕ121007 проснулся, обливаясь холодным потом. И, закрыв глаза, снова повис на проводах стационарной камеры обеспечения синтетов. Хотя и понимал, что сегодня ему уже заснуть не удастся…

Глава 11

Нарушитель Номер Один

…Резкий бирюзовый свет рассеялся, открывая взгляду темную лабораторию. Забвение длилось всего пару секунд, но даже за этот коротенький кусочек жизни Гордон успел прикрыть глаза и провалиться в сон. Это был даже не сон, а скорее наивная попытка расслабиться, но его что-то грубо втолкнуло в сознание, словно дразня, не давая даже забиться. Да и по-настоящему забыться не получилось бы. Перед глазами стоял, словно живой, Вебер, совсем не обращающий внимания на раны. Еще один в этом ужасном списке. Еще одна крохотная гирька в этой бессмысленной войне. Гордон понял это еще давно. Все это было зря, все жертвы, риск и боль. Альянс людям не одолеть. Единственная война была проиграна за жалких семь часов, за эти пятьсот двадцать минут все виды войск Земли были стерты с ее лица. Так зачем же сейчас пытаться что-то изменить? Уже нет ни армии, ни организованности. Есть лишь запуганные рабы, и разрозненные повстанческие группировки. Нет, с такими силами Альянс не разбить. Но, с другой стороны, Гордон все равно хотел продолжать то, что он делает. Нет, не потому что он наивно верил в сказочную победу, а просто потому что жить с инопланетными оккупантами бок о бок было просто мерзко. Мерзко, что терпишь их ботинки, топчущую некогда твой дом, и живешь, до сих пор не умерев хотя бы при попытке забрать с собой на тот свет побольше тварей в противогазах.

Гордон угрюмо поднял взгляд. После вспышки было плохо видно, но он все же узнал очертания тайной комнаты Кляйнера. Ведь именно из этого телепортера его Кляйнер пытался отправить два дня назад.

— Черт… — выдохнула Аликс, выходя из платформы телепортера на середине комнатки, — Мы сделали это! А я боялась, что доктор Кляйнер опять что-нибудь…

— Что с окнами? — перебил ее Гордон, указав стволом автомата на щелки, из которых слабо лился свет.

Окна были заколочены изнутри, причем у одного из них не было рамы, словно ее вырвало что-то мощное. Края этой рваной «раны» были обожжены. Гордон, нахмурившись, огляделся. Стены с прошлого раза заметно потрескались, словно здание пережило землетрясение. Кое-где трещины были даже слишком широкие. Лампочка выбита. Да и большей части оборудования нет, словно смело какой-то волной. Аликс, заметив все это, как-то напряглась, Гордон даже покосился на нее, опасаясь. Никогда раньше он не видел у нее нервного тика. Воздух был затхлый, воняло гарью и порохом. И еще тихий волнообразный гул. Словно где-то далеко гремит гром.

— И где доктор Кляйнер? Разве он не ждал нас?

Аликс, нервно сглотнув, подошла к замаскированной двери и тревожно постучала.

— Доктор Кляйнер, выпустите нас!

Ответом был все тот же гул вдалеке, идущий отовсюду. За той стороной двери все будто вымерло.

— Доктор Кляйнер! — с нарастающей тревогой продолжала стучать Аликс.

Гордон положил руку ей на плечо.

— Успокойся, может быть, все еще не так плохо.

— То есть как это "не так плохо"?! — почти плача, взглянула на него девушка, — Где же тогда доктор Кляйнер, где отец? Где они?!

Фриман лишь покачал головой и отошел. На душе и так было пакостно, а тут еще и это… Странно, ведь Кляйнер же отвечал по радиосвязи из этой лаборатории, отвечал всего десять минут назад! Не мог же он так резко уйти? Или… Фриман от прорвавшегося отчаяния сплюнул и врезал кулаком по стене. Неужели Кляйнера забрали?.. Тогда это конец. С ним ведь должен быть и Илай? Или не должен… "Черт, да будь все проклято!!!", — мысленно выругался Гордон и еще сильнее вжал кулак в стену, — "Как же я все-таки устал от этого…". И вдруг он совершенно отчетливо ощутил, что он на самом деле не устал. Ничуть. Напротив, его тело было просто полно энергии, мышцы налились уже забытой силой, хотелось бежать, прыгать, даже летать. Фриман удивленно осмотрел костюм. Вроде ничего. И прислушался к своим ощущениям еще внимательнее. И даже не смог сдержать возгласа удивления: он больше не чувствовал голода. Голод, который почти мучил его после суток марша без еды, этот голод пропал. В желудке ничего не ощущалось, однако и голода не было, как после легкого завтрака.

— Что такое? — сдавленно оглянулась Аликс, так и не отрываясь от двери.

— Ты хочешь есть? — Фриман удивленно поглядел на нее.

— Что? О чем ты?

— О том самом. Не голодна? Разве ты не была голодна?

Аликс на секунду посмотрела на Гордона, как глядит на мудреца беспризорный мальчик, не в силах понять высшей мудрости высказывания. Но потом ее лицо тоже начало потихоньку вытягиваться от удивления. Она поняла.

Фриман, словно его осенило, вдруг поспешно снял перчатку с левой руки, затем отсоединил и всю броню вплоть до локтя. Между пластинами в легком, пронизанном проводами, материале зияла пулевая дыра — след свежего ранения из Нова Проспект. Но на руке, которая еще пятнадцать минут назад дико болела и сочилась кровью, не было никакой раны. Лишь уже вполне затянувшийся розоватый шрам… Гордон машинально посмотрел на такой же шрам на кисти — старое, но такое свежее ранение из Черной Мезы…