Михаил Черных - Невозвращенцы

Пир продолжался до самого утра. Самые стойкие так и остались спать прямо за столами, нестойких, которые отваливались от стола или падали со скамьи, дворня разносила по горницам. Твердило, который ушел с пира пораньше, проводить Ольгу до ее комнаты в той самой комнате и остался на ночь. Но даже прекрасно проведенная ночь, будущая его жена могла дать фору даже знаменитым ордынским наложницам, которых с малых лет натаскивают доставлять мужчине удовольствие, не смогла отвлечь князя от тяжких дум.

Следующие несколько месяцев прошли в сборах и путешествии сквозь Словенское и Новогородское великие княжества по раскисшим по весне дорогам. Теплые деньки цветеня и травеня [44] Цветень — апрель, травень — май. превратили все главные зимние дороги — реки и озера в кипящую льдинами и снежной крошкой пропасти, а летние дороги — в глиняные топи и озера грязи. Может быть, гончары и были бы в восторге от такого количества материала, но бойцы и сопровождавший армию прочий люд тихо и громко проклинал решение хурала идти на север в это время. Чем дальше на север уходило сборное войско, чем плотнее становился его поток, тем меньшее расстояния проходилось за день. Постоянные остановки на то, чтобы счистить с собственных ног, копят лошадей или колес телег, на которых везли убоину, зерно, доспехи и сено на всю огромную армию, грязевые пласты, постоянные поиски стороннего пути после того, как одна из телег с возницей и грузом ушла в глиняную пучину за один миг, как в болото, все это сильно замедляло войско, причем на столько, что под вопросом оказывался сбор в указанное время. Единственным приятным моментом стало то, что обратная дорога будет очень быстрой. Посмотрев на глиняную широчайшую просеку, которая оставалась после войска, один ближников князя Всеволода, недавно принятый в дружину волхв, воин Перуна, Мстислав, предложил превратить это глиняное море в кирпичную дорогу. Для этого всего лишь надо было, когда чуть подсохнет верхний слой глины, разложить на всем протяжении дороги костры. Глина спечется и дорога станет твердой и крепкой, что позволит обратно идти войску с огромной скоростью. За эту здравую мысль князя одарили волхва харалужной саблей. А черный люд и холопы, живущие поблизости от дороги и обязанные по слову Святой войны помогать всеми силами, нагруженные такой непосильной в весеннюю страду барщиной, пожелали Мстиславу гибели страшной в предстоящей битве.

Надо отметить, что находники как будто бы чувствовали, что скоро по их душу придут — то и дело приходилось унимать различных мелких князей новгородских, до которых доходили известия о разорении очередной деревни на побережье или в глубине леса. Но несмотря на все трудности к концу травеня, как и было уговорено, армия и обоз собрались на условленном месте — на огромной поляне в пяти верстах от места прошлого сражения с находниками. Согласно Святой войне весь травень по всем весям волхвы и простой люд молились о даровании победы над ворогом, поэтому, накопив много сил, волхвы обещали провести несколько очень-очень редких обрядов. Первый обряд волхвы провели за пять дней до битвы.

Об этом обряде Твердило не только ни разу не участвовал, но и в летописях не читал, только от сказителей и былинников слышал. Этот обряд проводился только в самых крайних случаях, когда от сохранения дружины зависела судьба всего княжества. Но обряд требовал огромных сил и от волхва, и от всех остальных молящихся. Рано утром, еще до восхода солнца, волхвы собрали всех воинов, которые собирались участвовать в битве. Все волхвы загодя набрали воду в специально освященные для этой цели стеклянные сосуды и с первыми лучами солнца начинался обряд. Каждый из воинов, начиная с воеводы в роскошном полном доспехе, то есть с Твердилы, и заканчивая последним степным конным лучником в драном стеганном халате подходил к жрецу:

— Молился ли ты, брат мой, о ниспослании победы воинству нашему святому над ворогом поганым?

— Молился брат.

— Желаешь ли ты ворога изгнать, кровь свою и чужую за правое дело пролить, заветы Богов-Прародителей наших нарушить?

— Да. За правое дело готов живот свой положить.

— Желаешь ли ты узнать судьбу свою, волю Перуна?

— Да желаю.

— Согласен ли принять ее?

— Да, брат мой.

— Тогда брось свой амулет сюда и молись, да ниспошлет тебе Перун знание судьбы твоей в сражении. То уже Перуну судити…

Далее каждый снимал с выи гривну, или браслет с руки, или цепочку с амулетом, бросал в воду и молился с волхвом о ниспослании слова Богов. А амулет, брошенный в воду, либо опускался на дно, либо оставался на поверхности, либо погружался в воду — но не до конца. И бывало часто так, что амулет из перьев, легких как пух, камнем шел на дно, а золотой браслет — плавал на поверхности. В зависимости от этого волхв и высказывал судьбу. Если плавал амулет: «милостивы боги к тебе, воин. Не пророчит Перун тебе в битве следующей ни гибели страшной, ни раны кровавой. Благословение Божье на тебе, иди на битву спокойно». Если же амулет погружался в воду, но не до дна, волхвы отвечали так: «милостивы боги к тебе, воин. Не пророчит Перун тебе в битве следующей гибели страшной, но пророчит рану кровавую». Но если амулет тонул, то говорил волхв: «милостивы боги к тебе, воин. Коли пойдешь на битву ты следующую, то сложишь голову свою буйную…». К вечеру обряд был закончен. Каждый воин чувствовал себя так, будто бился целый день, а волхвы вообще упали без чувств там же где проводили обряд, столько сил потребовалось им для проведения обряда. Только через три дня они пришли в себя, и только на пятый день были готовы к главной молитве.

На следующий день после первого обряда каждый князь разделил свое войско на три части. Первая, большая, состояла их тех бойцов, которым боги предрекли смерть в следующем сражении. Дабы сохранить войско, которое потребуется на границах, эта часть была определена на охрану лагеря, в котором после второй молитвы останутся полностью обессиленные волхвы, и на сбор с поля боя раненых и убитых. Вторая часть, в которую вошли бойцы, которым пророчили рану несмертельную, была отряжена на отлов бегущих с поля боя врагов, вязание полона и сбор дувана. Третья часть, самая малочисленная, в которую вошли те, которым боги не пророчили ни раны, ни смерти, а также часть тех кто, несмотря на предостережение Перуна, решили рискнуть, составляли основные силы, приготовленные для битвы.

На пятый день после первого обряда была назначена битва. Боги послали для битвы отличную погоду, ясное солнце, которому тоже явно было интересно было взглянуть на битву, не закрывало не единого, даже самого маленького облачка. Поле предстоящего боя представляло собой следующее. На опушке огромного лесного массива располагались укрепления находников. Перед ними, на версту простиралось огромное ровное поле, которое как бы самими богами было подготовлено для слитного копейного кавалерийского натиска. Западнее этой местности располагалась огромная система холмов и оврагов, которую невозможно было проверить полностью, но судя по всему находников там не было, а восточнее располагались бездонные болота. Ближе к болотам, подальше от неспокойных, как князю показалось, оврагов, расположили воинский стан, в котором остался обоз, палатки для раненых, купцы, а также напросившаяся в ратный поход великая княжна Киевская Ольга. Твердило, после совета с воеводами и волхвами Перуна решил так.