Лин Картер - Поиски Каджи

— Почему? — прямо спросил Каджи. — Теперь самозванец вновь стал обычным человеком. Он больше не станет вам докучать. Кугары , скорее всего, вас не тронут, так как, по вашим же словам, вы не можете претендовать на трон империи. Так почему же вы погнались за ним?

— Ты забыл, что он пытался убить меня. Я принцесса крови! Я тоже, как и ты, хочу отомстить.

Она немного присмирела под открытым, насмешливым взглядом Каджи, но гордо вздернула маленький решительный подбородок.

— Не нужно смотреть на меня так, юноша! Я что, должна бояться самозванца и его слугу? Я умею пользоваться мечом, пикой и луком так же хорошо, как и любой мужчина… К тому же со мной Базан — могущественный союзник! Я смогу убить их обоих, я знаю это!

И тогда Каджи мудро придержал язык. Бывает время, когда лучше не сердить женщину, и этот был как раз такой момент.

Уже наступил полдень, а преследователи так и не увидели следов на снежной равнине и решили свернуть южнее, к великой Чемедисской дороге. Эта широкая дорога протянулась через равнину от далеких царств Востока до королевства Рашембы на западе. Если Шамад повернул назад, чтобы присоединиться к Верховному Принцу Бауазину, то он, без сомнения, ускользнет от них.

К ночи преследователи достигли вымощенной камнями дороги, которая вела на восток и на запад, пересекая весь мир. Ночь они провели под небом черного шелка, сверкающим огнем миллионов звезд.

Несколько дней после этого они ехали по вымощенной камнями дороге на восток, пока Кхор, его заговоры и династии, осады и троны не остались далеко позади. На пятый день после того как они проскочили через маленькие врата города Дракона, путники наткнулись на лагерь цыган.

Табор цыган расположился рядом со старой дорогой. Огромный костер сверкал в центре лагеря, такой большой, что все цыгане могли защититься от холода зимних ночей и отгонять шакалов, которые голодали в это суровое время года и часто, подстрекаемые голодом, нападали на людей, даже на большие группы.

Каджи сомневался, что мудро будет останавливаться и расспрашивать предводителя табора, потому что кочевники считали цыган грабителями, ворами, лгунами и бродягами. Но Тьюра лишь усмехнулась, узнав о его колебаниях, так как хорошо знала цыган, с детства говорила на их варварском языке. С другой стороны, она согласилась, что даже если табop не заметил двух беглецов, за червонное золото цыгане могли продать Каджи пищу. Да и Тьюра купила бы провизии, так как она не планировала кормить еще два рта, не говоря уже о лошадях.

Юноша постыдился расспрашивать принцессу крови о ее дальнейших планах, и они поехали вперед, прямо в лагерь цыган. Фургоны табора казались неряшливыми и потертыми, и холсты покрывали заплаты в тысячах мест. Сами цыгане выглядели мерзко: потные лица, запачканные одежды и сверкающие глаза. Их женщины были наглыми и красились как шлюхи, но обильная косметика не могла замаскировать ножевые шрамы и признаки болезни. Даже собаки, которые выскочили, лая, из-под фургонов, приветствуя прибывших незнакомцев, казались грязными дворнягами. Завидев могучего Базана, они сразу же поджали хвосты. А огромный серый волк не сводил внимательного взгляда горящих глаз со своей госпожи и игнорировал собачью стаю с присущим его роду достоинством.

Предводитель табора оказался тощим, одноглазым мошенником с вислыми усами, которые делали его похожим на Волосатого человека из легенд. Золотые серьги сверкали в его ушах, браслеты позвякивали на грязных запястьях, цветастый платок закрывал его покрытый паршой, давно не мытый скальп. Сильный запах дешевой парфюмерии не мог перебить вонь грязного тела и пропитанных вином одежд.

Акфуб, как и любой человек с Востока, в душе был торговцем. Он даже говорил, что среди его народа торговля считалось одним из искусств. Поэтому Каджи оставил маленького колдуна вести переговоры относительно покупки припасов. А так как Тьюра была единственной из них, кто знал язык цыган, Каджи оставил девушку расспрашивать предводителя табора и его людей о Шамаде. Юноше нечего было делать, и он остался с лошадьми. Он мог ошибаться относительно цыган, считая их ворами и бродягами, однако, без сомнения, они являлись конокрадами, и кто-то должен был остаться на страже.

Когда звезда Куликс — солнце этого мира уже утонула в красноватом мерцании у западного горизонта, вернулись спутники Каджи.

Тощее, костлявое лицо Акфуба светилось от полудовольной улыбки. Судя по всему, маленький колдун закупил провизию у цыган на много дней, и цена не была чрезмерной.

Тьюра тоже выглядела довольной.

— Предводитель… его зовут Раказ… сказал, что они видели двух путешественников на восходе солнца. Те ехали по дороге на восток. Один был высоким, светловолосым с белой кожей, а другой — неуклюжим коротышкой, закутанным в тяжелые одежды. Это могли быть только Шамад и Замог!

— Значит, они обогнали нас всего лишь на день пути, — вздохнул Каджи. — Если бы мы могли ехать всю ночь и помолиться матери Чауа, чтобы больше не шел снег, мы смогли бы поймать их на заре.

— Думаю, ты прав… Но Каджи… старый Раказ пригласил нас провести ночь с его людьми… Они зажарят свинью, будут петь и танцевать…

Кочевник с удивлением посмотрел на девушку.

— Но мы не можем так тратить время. А если этот одноглазый бандит и в самом деле такой злодей, каким кажется? Я не стану пить его вино, так как боюсь, что он подсыплет мне сонный порошок… разве ты не видела, как засверкали его глаза, когда я дал Акфубу золото для покупки провизии? Я знаю, что такое алчность, но то, как заблестели его глаза при звоне золотых монет, можно назвать только похотью. Старому шакалу нельзя доверить на хранение даже его собственные усы.

— Ты оскорбишь их, отвергнув гостеприимство табора, — перебила его Тьюра. — Если мы уедем, то публично оскорбим достоинство Раказа. Я знаю этих людей, Каджи. Они выглядят неприятно, но они — хорошие. Мы должны остаться здесь, и не только для того, чтобы поесть…

Молодой варвар по-прежнему выглядел угрюмым.

— Всего лишь день пути отделяет нас от фальшивого Шамада, и я хотел бы, чтобы это время не увеличилось ни на один час. Пусть Раказ убирается в ад вместе со своим гостеприимством! Я поклялся выполнить священную миссию мести и восстановить честь моего рода, если даже для этого мне придется отправиться на край мира и сбросить Шамада в бездну Хаоса! Вы можете оставаться здесь, петь и танцевать, если вам так хочется; если это «хорошие» люди, как вы утверждаете; если вы считаете, что будете в безопасности в их компании. Но я отправляюсь в путь.

Недобрые огоньки вспыхнули в глазах девушки, но Каджи не обратил на это внимания. Красавица начала было спорить, приводить новые доводы, но юноша быстро повернулся и вскочил в седло черного фридунского жеребца. Некоторые из цыган подошли поближе, наблюдая за ссорой между чужеземцами. Бедный маленький Акфуб суетился и извинялся, пытаясь успокоить разозлившуюся девушку и остановить Каджи.