Дмитрий Новаш - Оракул Чернобыля

— Майор, прости меня за старое. Ведь это все в шутку было. Майор, ты меня слышишь?

Майор смотрел на сталкера, которого так люто ненавидел раньше и, изобразив последнюю улыбку, тихо сказал:

— Бог простит. Иди.

С этими словами, он нажал на кнопку, которая находилась на боковой панели его ПДА. Прибор издал предупредительный сигнал, но сталкер остался жив.

— Спасибо майор. Ты настоящий мужик, — Сникерс пожал умирающему майору руку, вложил в нее отобранный пистолет и, поднявшись, побежал в сторону заброшенного завода. Ему нужно было помочь тому, кого он нехотя предал, ему нужно было выбраться из зоны и вылечить мать от черной лихорадки, болезни двадцать первого века. Ему нужно было вырастить сестер, и позаботиться об их будущем. У него вся жизнь была впереди, и обратной дороги в зону, в новой его жизни у него не было, ему еще так много нужно было сделать.

Через минуту в округе прозвучал приглушенный взрыв, и на черную землю темной долины упало раздвоенное тело бывшего сталкера по прозвищу Сникерс. Именно столько времени требовалось системе «пояс шахида» дабы привести приговор в исполнение.

Я сидел на черной земле темной долины, и как китайский болванчик раскачивался взад вперед. Из одежды на мне осталось лишь нижнее белье и носки. Я понимал, что час мой настал, что мне не выжить без защитного комбинезона и в принципе я понимал то, что я уже труп. Действие препарата, который мне вкололи, придавало всей ситуации некий оттенок безразличия к происходящему, и мне ничего не оставалось делать кроме как сидеть на земле и ждать своего часа.

Я понимал, что я не смог выполнить уговор и упустил свой шанс вернуться домой. Я понимал, что Сифыч, из-за моей оплошности, попал в беду, и его жизнь в тот момент находилась под большой угрозой. Я так же понимал, что охранник, которого приставили ко мне неизвестно зачем стеречь мою никчемную жизнь, вскоре подойдет и оборвет мои мучения, но я ни как не мог понять, почему один из бойцов, пленивших меня ранее, оставил у разрезанной сетки свой нож. Может быть, он просто забыл его или случайно уронил, но здравый смысл мне подсказывал, что ничего случайного с этими людьми не могло произойти в принципе. Я оставил эту загадку и принял оставленный мне нож как подарок судьбы и единственный шанс спастись.

Я сидел на земле и продолжал раскачиваться из стороны в сторону, больше имитируя действие препарата, который мне вкололи, чем было на самом деле. Мой надзиратель следил за окрестностями, лишь изредка обращая на меня внимание, каждый раз убеждаясь по основным признакам, что я под кайфом он продолжал следить за местностью. Пользуясь моментом, я взял нож в правую руку, и отвел ее за спину продолжая имитировать действие препарата. Рассудок полностью вернулся ко мне, и лишь легкое головокружение напоминало о недавней эйфории. С каждым вдохом, с каждой минутой проведенной без защитного комбинезона я все больше приближался к гибели. Процент того, что я навсегда останусь в зоне, в виде темного мутанта или безмозглого зомби, или вовсе в виде удобрения для почвы, неумолимо возрастал. Вдруг охранник остановился и принялся смотреть на экран своего ПДА, спустя несколько мгновений он подошел ко мне, и с наставленным автоматом присел на корточки передо мной.

— Ну как ты? — он ткнул меня пальцем в лоб и я, имитируя забвение, стал раскачиваться взад вперед с удвоенной частотой, — Эка тебя накрыло, ладно сейчас антидот вколю, отпустит, ты мне ходячий нужен. Не дергайся.

— Хорошо, — бесцветным тоном ответил я, и продолжил раскачиваться. Охранник тем временем отвел от меня взгляд и стал расстегивать кармашек с аптечкой на правой руке. Это был мой шанс, который я не вправе был упускать. При других обстоятельствах я, наверное, не смог бы убить человека ножом, это ведь не в оптику стрелять, но тогда я сделал все инстинктивно. Сначала в кровь хлынула огромная доза адреналина, сердце забилось с бешеной скоростью. Страх от того что я делаю еще больше обострил инстинкты. Умышленное убийство человека ножом — это что-то очень запрещенное и неестественное настолько, что на тот момент я был готов умереть, но не сделать того ракового удара. Время шло, а я так и не ударил своего врага. Вот он достал из аптечки антидот, вот он вколол его мне в ногу, вот уже взял автомат и собрался встать, а я так и не смог его ударить.

«Я упустил свой шанс, я не смог побороть нечто противоестественное в своей душе, я струсил. Если бы все вернуть назад, а теперь я точно труп! Если бы еще один шанс, я бы смог, я бы ударил, ведь мне так дорога моя жизнь. Момент утерян и, по-видимому, навсегда»— думал я тогда. И вдруг провидение как будто услышало мои мольбы, в самый последний миг, когда мой враг уже собирался встать, и таким образом оказаться вне досягаемости удара, ему на ПДА пришло новое сообщение. Он отвлекся на него, и принялся, не вставая его читать, и на момент, мне показалось, он даже опустил автомат и в этот момент я использовал свой последний шанс.

Нож был зажат в руке, не вставая с места, я вытянутой рукой снизу вверх нанес удар в нижнюю челюсть, как раз под язык. От неожиданности происходящего моя жертва даже не успела сообразить, что произошло. Сначала в сторону отлетела его левая рука с ПДА, с которой он читал сообщение, затем нож, острым лезвием разрывая плотную ткань защитного костюма, вошел в человеческую плоть. Я не знал, как убивать людей ножом, я не знал, как долго после проникновения ножа в тело человек может жить и дабы подстраховаться, я упал на бок и подсечкой свалил врага на землю. Окровавленный нож до безумия сильно был сжат у меня в руке, я быстро перевернулся и заполз на лежащего врага сверху, прижимая его к земле, таким образом, мешая ему предпринять хоть, что ни будь. Но он ничего не предпринимал, он был мертв.

Я отбросил в сторону его автомат, и перевернул человека на спину. За темным забралом бронированного шлема не было видно его лица, я нащупал застежки шлема и стянул его с головы трупа. Внутреннее стекло шлема было залито кровью, с раны под подбородком еще струилась красная жидкость, заливая капюшон комбинезона, лицо было все в крови, и лишь мертвецки голубые глаза смотрели на меня с безразличием мертвеца. Мне стало страшно и противно от того, что я сотворил, но я не собирался останавливаться. Я снял с трупа рюкзак, затем стараясь не смотреть на его лицо, нашел застежки комбинезона и, расстегнув их, стал стягивать его с убитого. Тело было тяжелым и неподатливым, но я не останавливался и продолжал с упорством мародера свое занятие. Чувства я как можно дальше загнал в глубину себя и, думая лишь о спасении своей жизни я продолжал снимать с мертвеца так необходимое мне снаряжение.