Дмитрий Новаш - Оракул Чернобыля

Казалось, что зверь боится меня, и ходит вокруг своей жертвы кругами, но не спешит атаковать, выбирая подходящий момент для рокового броска. Я вспомнил, как Сифыч говорил о том, что слепые псы читают мысли и эмоции, и решил испробовать новую тактику. Я двигался обратно по узкому проходу мимо контейнеров, и насколько мог, внушил себе панический ужас перед зверем. Я достал из глубины души все страхи, и как можно ярче представлял себе сцену, где зверь, вгрызается в мое горло и терзает меня на мелкие куски, поглощая мою плоть. На выходе из прохода я остановился и постарался прислушаться, но крики и возгласы зрителей в честь Черно Пса глушили все звуки. Мне оставалось сделать один шаг, перед тем как закончиться спасительная стена из контейнеров, и я окажусь на открытом пространстве и я сделал этот шаг.

Я оказался на большом проходе, сначала я осветил правую сторону и когда перевел луч налево, в последний миг заметил, как на меня летит огромная черная масса с оскаленной пастью. Зрители взревели, я в последний момент подставил свою левую руку с фонариком и челюсти захлопнулись на ней. Зверь сбил меня с ног, фонарь отлетел в сторону пес, вгрызаясь в руку, но так и не смог понять, почему его зубы не пронзили руку насквозь. Тремя ударами ножа я лишил жизни местную знаменитость. Толпа замолчала. Арена погрузилась в полную тишину. Я скинул в себя мертвую тушу смрадного зверя, встал на одно колено у его изголовья и, взяв зверя за верхнюю челюсть, несколькими движениями отрезал ему голову. Зрители молчали, на арене зажгли свет, я поднял над собой отрезанную голову Черно Пса и показал зрителям правой и левой трибун.

— Теперь это моя голова, — и я, вытерев нож о шкуру мертвой собаки, направился к выходу из арены. Не успел я сделать и пару шагов, как трибуны ожили и начали скандировать: «Знаток! Знаток! Знаток!». Публика нигде не отличалась сообразительностью, так и здесь стоило лишь сделать один красивый жест, и гарантия того, что Сухарь исполнит свое обещание, оказалась у меня в кармане. Впереди у меня был еще один бой, но перед ним у меня была возможность передохнуть, так как сразу после меня выступал еще один новичок.

На следующую схватку мне разрешили надеть свой защитный комбинезон и взять автомат. Мне предстояло выйти против двух мародеров, коих при поимке не расстреливали бездумно, а отправляли выкупать жизнь на Арену. Я скинул с себя рваную одежду, посмотрел руку, на которой не осталось и следа и, отметив, что моя болезнь не такая уж и вредная для жизни облачился в свой комбинезон. Боевые гранаты брать с собой запрещалось, а на свой вопрос о том, имею ли я право взять с собой дымовую шашку администратор лишь молча, пожал плечами. Я, не раздумывая, достал ее из рюкзака, и сунул в карман. Вскоре я снова очутился перед железной дверью, и после очередного объявления вышел на пропитанную кровью площадку арены. На этот раз освещение было более приличным, толпа теперь скандировало мое имя и это придавало уверенности. Не медля ни секунды, я забрался на первый же стоящий ящик, и с него увидел своих соперников. Я не успел прицелиться, и даже перехватить автомат как они, рассредоточившись, и двинулись ко мне сразу с двух сторон и скрывшись из виду скрываемые нагроможденными конструкциями из контейнеров. Один направился вдоль правой стены ангара, другой вдоль левой.

Оставаться на месте и ждать пока они придут ко мне и накроют очередями с двух сторон, не было смысла и я, спрыгнув с ящика, отправился им на встречу вдоль левой стены Арены. Пройдя примерно двадцать метров все время, петляя по хитрым коридорам из ящиков, я наткнулся на место, с которого хорошо просматривалась противоположная стена. С левой стороны я был надежно прикрыт железным контейнером, и весь ангар, от стены до стены оказывался, перекрыт моей линией огня. Бандиты молчали, и не подавали никаких признаков присутствия. Я достал из кармана дымовую шашку и, выдернув кольцо, забросил ее к противоположной стене, правее линии огня. Это сработало безотказно. Сначала поднялась облако густого белого дыма, затем один из бандитов тот, что находился непосредственно перед дымовой завесой, обнаружил себя. Он видимо ожидал, что я появлюсь из дымки, и молниеносно придумал свой план захвата. Мародер залез на один из ящиков, и стоя сверху направил ствол своего АК-74 на дым. Я как раз успел взять его на мушку, и мне лишь оставалось нажать на спуск, как он крикнул своему товарищу:

— Петруха, сюда, он здесь! Сейчас из дыма вынырнет.

Я с трудом успел отпустить спусковой крючок, и не прогадал. Из-за ящика, за которым я сидел и держал на прицеле одного из бандитов, в сторону дымовой завесы выбежал второй мародер. Он появился неожиданно, и уже бежал в сторону дымового облака, как его спину прошила очередь, выпущенная из моего Абакана. Его ноги подкосились, и он упал на землю, ударившись о бетонную колонну головой. Первый бандит, который ждал моего появления из облака, видимо боковым зрением увидел движение, и резко перевел свой автомат в мою сторону, но в тот момент я уже держал его на прицеле. Две пули, выпущенные прямо в голову снесли ему пол черепа, и его безжизненное тело упало с ящика на землю.

Толпа ликовала. Все зрители скандировали лишь одно «Знаток! Знаток! Знаток!». Я встал, и, не обращая на них ни малейшего внимания, пошел к выходу из Арены. Я не испытывал радости в своей победе, но и не испытывал отвращения к себе, за совершенное убийство. С одной стороны я, конечно же, выжил и заработал себе переливание крови, а с другой я снова убивал людей, и мало того, меня не то что бы угнетали за это, а превозносили как героя. Странно все это, до жути странно. Я попытался разобраться в своих чувствах, но смог определить только одно, которое бывает лишь от хорошо выполненной работы, чувство удовлетворения. Все-таки Сифыч был прав, когда говорил, что зона меняет людей вот и я, выходя из Арены, уже не мог со стопроцентной уверенностью сказать кто я, простой парень Денис Гутько или сталкер по прозвищу Знаток. На выходе из арены меня встретил все тот же администратор. Он протянул мне руку и представился:

— Меня Палач зовут. Ты неплохо выступил. Твой гонорар у Сухаря, как и договаривались. Захочешь еще заработать приходи, буду рад видеть.

— А что ты со всеми в конце здороваешься? — я забрал у него свои вещи и собрался уходить.

— Так проще. Многие не возвращаются, — ответил мне Палач, чье прозвище и без его слов все объясняло. Я вышел из арены и направился к бару, прямиком в логово Сухаря.

Сухарь, как и раньше, встретил меня сидя за столом. На этот раз на столе стоял чайник, и две заваренные кружки с чаем. Ничего не говоря, я присел за стол, и отхлебнул горячего напитка. Повисла недолгая пауза, после чего Сухарь начал разговор: