Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

— Не будьте столь язвительным, — вскинул подбородок полковник. — Ваши манеры иногда… раздражают. И при этом…

— Да вот ведь в чем штука, получается, что и не хочу я возвращаться, — немного подумав, ответил Сугорин. — Интересно мне… Я не так давно в своей постели помереть собирался, раз на фронтах не пришлось, а после того, как вы меня своим магнитным браслетиком подлечили, — удивительная, слов нет, штучка, — так чего же и еще не повоевать?

Басманов как-то совсем забыл за повседневными служебными заботами, что после суточного курса лечения гомеостатом полковник превратился в абсолютно здорового человека, каких в девятнадцатом веке, считай, и не было. У кого скрытый туберкулез, у кого злокачественные глисты или просто общая анемия и дисбактериоз.

До полного омоложения дело не дошло, браслет он у полковника утром отобрал, но Сугорин теперь, не совсем это понимая (процесс подстройки психики к исправленной соматике занимает не один день), возвращался к уровню самоощущения тридцатипятилетнего примерно человека. И силы в нем бурлили, вроде как у всем известного Гиляровского, в шестьдесят лет вязавшего узлом железную кочергу. Или у министра царского двора графа Фредерикса, в восемьдесят сутками не слезавшего с седла на красносельских маневрах.

— Ну так и повоюем, — улыбнулся Михаил. — И жить — умирать и не жить — умирать. Да и вообще, как бы ни сложилось, много новых вариантов получается. Я вот подумал, вдруг правда мы с англичанами сможем о чем-то более интересном, чем текущая война, договориться?

Расставшись с Сугориным, полковник вернулся в отсек с радиостанцией. До окрестностей Дурбана, где мог сейчас находиться «Изумруд», связь доставала. И Белли откликнулся почти сразу.

Басманов, осведомившись, как там у него, пользуясь своим положением старшего по команде, попросил, чтобы крейсер вошел в гавань, сохраняя боеготовность номер один.

— А теперь еще вот что. Пятнадцать своих роботов перенастрой по той программе, что у нас для инструкторов по боевой подготовке применялась. Приставь к ним в качестве командира одного из крымских лейтенантов с боевым сухопутным опытом и немедленно отправь ко мне.

— К вам — куда?

— Поездом в Блюмфонтейн. Экстренным и на полной скорости. Помимо всяких расписаний. В Данбарксфонтейне должна грузиться в вагоны бригада под командованием Ненадо. Если твои успеют быстрее, пусть гонят, не задерживаясь. Из своих запасов вооружи их, как для войны в двадцать первом. Не году, а веке. «Пламя», «Васильки», «Мухи», «Шмели», «ПКМ» и боеприпасов по десять боекомплектов.

— Да что там у вас, Михаил Федорович? — не на шутку встревожился Белли. Команда звучала странно. С тем, о чем просил Басманов, можно было не только Кейптаун, всю Африку взять.

— Пока ничего, но поступила информация. Всякое может случиться. Шульгин мне сказал, чтобы я тебе предложил все свои ракетные комплексы в готовность привести…

— Ого! — только и нашел, что ответить, Владимир.

— А на кой хрен они у тебя вообще? Раз есть, когда-нибудь и стрелять придется!

— Понял вас, Михаил Федорович.

— И дальше понимай. Полчаса на подготовку боевого приказа — и вперед!

В самом конце разговора, чтобы не оставлять Белли в полном недоумении и расстройстве, Басманов добавил: «Кино в Замке смотрел? Про Барселону. Ну вот что-то в этом роде и у нас ожидается. Ты, пожалуй, когда десант отправишь, лучше в море выходи. Куда-нибудь на траверз мыса Игольного. И маневрируй потихоньку в ожидании развития событий. От встречи с кем бы то ни было уклоняйся».

До Блюмфонтейна охрана Крюгера и бойцы Басманова доехали в большом напряжении, но спокойно. Сейчас этот небольшой сонный городишко, превратившись в прифронтовой, был переполнен вооруженными людьми, причем отличить бойцов относительно регулярных бурских формирований от неорганизованных «фрилансеров» было невозможно. Разве что по состоянию форменной одежды и оружия.

Будь здесь Яков Александрович Слащев — с соответствующими полномочиями, конечно, как в двадцатом году в Крыму — за сутки навел бы надлежащий порядок. Всех, кого возможно, поставил в строй, подкрепив организационные мероприятия несколькими показательными расстрелами или повешениями.

У Басманова таких прав, увы, не имелось, поэтому он, взаимодействуя с бурскими генералами, старался хотя бы отделить «агнцев от козлищ». Ввел подобие комендантской службы, патрулирование улиц и близких окрестностей, всех анархически настроенных бойцов вытеснил за пределы мест дислокации сохраняющих управляемость «коммандо».

Кое-что начало получаться, хотя не обходилось без эксцессов. Незначительных, по меркам семнадцатого-двадцатого годов. Он надеялся, что с подходом его бригады и нескольких тысяч бойцов Жубера, получивших навыки современной войны во время совместных действий с иностранными волонтерами, ему удастся сформировать ударную группировку, способную осуществить, в соразмерных масштабах, конечно, некое подобие Брусиловского прорыва на территорию Капской колонии.

За этими круглосуточными заботами предупреждение Шульгина незаметно отошло на задний план. Не забылось совсем, но потеряло свою остроту. Частые переговоры с Кирсановым, получаемая от него стратегическая информация тоже обнадеживали. Судя по всему, моральный настрой британской группировки и местных жителей не позволит им организовать устойчивую оборону на ближних подступах к Кейптауну. Ни Севастополя, ни Порт-Артура у них не получится. Только Сингапур, капитулировавший при первом появлении японцев на северном берегу пролива Кота-Бару.

Как только на станции остановился паровоз и два вагона с десантом «морской пехоты» из Дурбана, Басманов окончательно почувствовал себя хозяином положения. Флотский лейтенант Карцев, немного знакомый по боям за Новороссийск, весьма довольный тем, что снова оказался на фронте, представил ему своих орлов и доложил, какими силами и средствами располагает.

— В настоящем деле я своих ребят еще не видел, — честно признался лейтенант, — но слухи доходили, как же. Думается, я с ними без боя могу пройти через горы, войти в Кейптаун и навести там такого шороха, что господин Робертс сам с белым флагом на крыльцо своего дворца выйдет.

— Не сейчас, Петр Лукич. Вы мне, честно сказать, пока для другого нужны. В качестве резерва Главного командования. Для поддержания внутреннего порядка в гарнизоне и для ведения дальней разведки по всем азимутам. А вводить ли их в регулярный бой или так обойдемся — потом видно будет.

— Как прикажете, Михаил Федорович. Мне и самому моментами кажется, что натравливать эти механизмы на живых людей — как-то неспортивно .