Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Новиков мог бы сказать, что та пятигорско-кисловодская история абсолютно однозначна для любого андроидного тела, в какое воткнут блок нужной памяти. Но, с другой стороны… Отчего не дать ей именно того робота, у которого родная память, не пересаженная, и тело то же самое? Возможно, тут очередной высокий смысл .

— Давай, Лариса, прогуляйся. Кейптаун — интересный город. А ты в паре с Кирсановым — идеальный вариант. С вашими характерами… Я помню, как ты на КМВ [18] КМВ — принятое сокращение Кавказских Минеральных Вод. Зона, включающая города Пятигорск, Ессентуки, Железноводск, Кисловодск и находящиеся между ними и вокруг курортные поселки. четко работала. Так что вперед. Недельки на подготовку хватит? Если согласна? — стараясь не выбиться из тона, сказал Андрей.

— И двух дней хватит. Голому собраться — только подпоясаться.

— Не торопись. Сначала не ля-ля, а серьезный план продумать, потом с Сильвией обговорить, что она по этому поводу подскажет и как быстро все оформить сможет. С Кирсановым — то же самое. Легенду составить, документы сделать, снаряжение подобрать, отвечающее … Мы вон как в свое время аккуратно швейцарские паспорта сдублировали , так и все равно, при тамошних свободах Суздалев просёк. — Шульгин, не сговариваясь с Новиковым заранее, четко гнул ту же линию. Похоже, что успешно. Ларису только подтолкни, потом не остановишь. В полном соответствии с законами Ньютона.

В каюте, пока Лариса собирала нужные, по ее мнению, в очередном путешествии вещи, Левашов бродил между цветами и лианами зимнего сада, нервно курил. Как всегда перед разлукой, его терзали противоположные чувства. Страх за подругу, печаль, что снова долго ее не увидит, и одновременно облегчение. Тосковать и нервничать он будет время от времени, а свободен, интеллектуально и эмоционально — постоянно. И происходить всякие нештатные ситуации будут не на его глазах.

Выручить ее он сможет практически из любого, самого острого положения. Если это не будет, как написано в инструкции к гомеостату, «одновременное полное разрушение организма». Во всяком другом случае он окажется в нужном месте почти мгновенно, если у нее будет работать приводной маячок. Да и предпоследним из резервных гомеостатов они ее снабдят. Не пропадет. Не то здесь время, чтобы подготовленный, охраняемый почти всесильным телохранителем человек попал в безвыходную ситуацию. В прежней, советской жизни ей ежедневно угрожало куда больше опасностей, чем в этой прогулке .

— Вот я и готова, — сказала она, появляясь на площадке перед фонтаном. Готова она, по мнению Олега, была отнюдь не к десанту в тыл врага. Совсем к другому. На ней был только полупрозрачный халатик, едва достающий до середины бедер.

— Должны ведь мы попрощаться, — пояснила она, кладя ладонь Левашову на плечо и подставляя приоткрывшиеся губы. — Отдаваться кому-нибудь еще мне в ближайшее время едва ли придется. Пойдем, — потянула его за руку Лариса в сторону своей спальни, оформленной в стиле будуара одной из фавориток Людовика с номером из второй дюжины. Причем со всеми усовершенствованиями конца ХХ — начала XXI века.

То, чем и как они занимались, в основном и удерживало Олега возле нее все эти бесконечно долгие годы. Как бы ни складывались у них прочие отношения, в постели Лариса неизменно была нежна, безудержно страстна, изобретательна и неутомима. Настолько, что полученного заряда Левашову вполне хватало до следующей встречи, отчего-то всегда неожиданной, компенсирующей разлуку почти любой продолжительности.

Если же им доводилось проводить вместе несколько месяцев (такое тоже случалось, хотя и не очень часто), накал чувств куда-то пропадал, все превращалось в малоинтересную для обоих «обязательную программу».

Часом позже Лариса, лежа на спине и широко раскинув по подушкам руки, говорила Олегу:

— Я все продумала. Звать меня будут миледи Отэм…

Левашов усмехнулся, оценив тонкость аллюзии [19] «Autumn» — осень ( англ. ). Лариса имеет в виду прототип, близкий по характеру, — миледи Винтер (зима), из романа А. Дюма «Три мушкетера». .

— Сильвия сделает нужные бумаги, Кирсанов обеспечит легенду по месту, — продолжила она, предупреждая естественный вопрос. — Будем считать, что я эвакуировалась из Наталя, когда оттуда все бежали, как белые из Крыма. А в Дурбан приплыла накануне из Австралии, Новой Зеландии или Индии, Павел подберет подходящий рейс. Так что, надеюсь, за две-три недели никого из могущих меня разоблачить не встречу. А встречу — мало ли каждый день происходит несчастных случаев, тем более — в прифронтовой полосе.

Сказано это было ровным и безмятежным тоном. Не зря она выбрала именно такой псевдоним. В некоторых восточных странах «осень» ассоциируется не только с временем года, но и с коварством, жестокостью, беспощадностью. А в старом Китае начальников «госбезопасности» называли — «осенний министр».

— «Иван Иванович» будет моим старшим братом, сопровождающим вдовую сестру в путешествиях. Сейчас скажем Воронцову, пусть придаст ему со мной отчетливое портретное сходство…

— Я и сам могу. Только это прямо какой-то Дориан Грей получится.

— Предпочитаю лорда Генри. Позаботься, чтобы он знал наизусть все свои афоризмы и вообще все, что полагается тридцатилетнему аристократу с хорошим образованием. Привычки русского дворянина XXI века там будут не совсем уместны.

— Сделаю. Из Уайльда я тоже кое-что помню. Андрей в школьные годы его целыми кусками наизусть цитировал. Вот, кстати, совершенно в тему: «Наш единственный долг перед историей — переписать ее заново».

— Вот-вот, правильно ты понимаешь. — Лариса повернулась на бок и снова прижалась к Олегу. — И больше не отвлекайся, когда еще придется…

Перед отправлением ее позвала к себе Ирина. Для последнего напутствия. Проговорили они долго. Одной было что сказать отправляющейся на опасное задание подруге, вторая слушала со всем вниманием, вопреки характеру не споря и не перебивая. Понимала — не до гонора сейчас. Любой совет профессионалки многовековых тайных войн следовало принимать как драгоценный подарок.

При ее миссиях в Москву и Кисловодск таких инструктажей Ирина не проводила. Да и смысла не было. В России, что девятьсот двадцать первого, что две тысячи пятого года, Ларисе хватало собственных знаний истории, жизни, национального характера. Тут все будет иначе, пусть Сильвия их тоже учила «аглицким манерам». Но в другом, как выражался один знакомый, «аксепте».

— Знаешь, подружка, ты, главное, свою натуру маскировать не пытайся. Стервозные дамы — они всегда в цене. И внимания на их выходки меньше обращают, и то, чем другие подозрение вызовут, у нас проскочит, еще и с восхищением воспримут.