Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

— Мы не можем рисковать, — продолжал Антон. — Вдруг имел место не эксцесс исполнителей, а целенаправленная акция, санкционированная с самого верха вашей общественной пирамиды? Лучше подождем немного, разберемся. Пока исходим из того, что нам объявлена тотальная война. Или, допустим, у вас случился государственный переворот, собственная гражданская война или что-нибудь еще, вроде бунта «неразумных». По своим ведь просто так плазменные бомбы не швыряют.

В общем, мы постараемся помочь тебе, чем сможем, но для этого нам нужна полная информация. Мы в долгу не останемся. Убедимся, что для тебя и нас это безопасно, — переправим обратно. Куда скажешь…

Перед началом допроса согласились, что историю, биологию, сравнительную генетику и прочие интересные темы затрагивать пока не стоит. Раз обстановка фронтовая, так и спрашивать следует о вещах, к ней относящихся. Вопросы при этом следует задавать беспорядочно, перескакивая с темы на тему, чтобы подследственный не имел времени на подготовку вытекающих из общей логики ответов.

— Ты предупредил, что повторного удара по месту нашей стоянки можно ожидать примерно через три часа. Как ты определил этот срок?

— Очень просто. Я знаю стандартное время прохождения запроса от старейшин варн до Рорайма, принятия решений и сообщения ответа. Если бы кто-то из тапурукуара использовал бомбу по собственному усмотрению, нас бы давно не было в живых.

— Значит, рораймы все же санкционировали агрессию?

— Действие было совершено с их согласия, теперь я уверен. Сначала я не поверил в это, но потом долго думал…

— Как ты считаешь, почему?

— Не могу ответить. Не знаю, какие доводы приводились «за» и «против». Видимо, Совет решил, что данное решение — самое рациональное.

— Они не учитывали возможности возмездия с нашей стороны? — вмешался Шульгин.

Шатт-Урх задумался. Обычно он отвечал мгновенно, а сейчас пауза затянулась. Видимо, из-за блока он не мог извлекать из памяти собеседников готовые словесные конструкции, относящиеся к заданному вопросу, и ему сейчас пришлось формулировать ответ самостоятельно.

Когда он заговорил, стало видно, что он на самом деле испытывает затруднения, смысловые и стилистические.

— Мне кажется, такая возможность не рассматривалась. Я не зря говорил: «Если бы мне было позволено выступить на Рорайма…» В совете не так много мыслящих, хорошо знающих привычки и обычаи людей. Вернее, хорошо их не знает никто. Я — один из самых осведомленных. Подобных мне наберется дюжина, две — уже нет. Другие, мне кажется, рассуждали так: «Каждое действие встречает противодействие на сопоставимом уровне. При наших встречах с людьми они никогда не продолжали боевые действия после завершения… эпизода. Во время боя на станции люди убили несколько мыслящих и использовали взрывчатое вещество. Мы ответим тем же. На этом все закончится. До… следующего столкновения».

— А ты думаешь иначе?

— Да, теперь я думаю иначе. Особенно изучив историю. Когда я вызвался прилететь на встречу с вами, я понимал уже, что между нами все время происходят… недоразумения. Я решил, что, появившись сразу после… конфликта, откровенно поговорив с глазу на глаз, сумею убедить людей в отсутствии с нашей стороны намерения враждовать бесконечно. Как знак… доброй воли, я хотел предъявить вам наш отказ от… равноценного ответа. Я надеялся, что сумею организовать встречу ваших представителей с Рорайма…

Шульгин неожиданно засмеялся.

— Что это с тобой? — удивился Левашов.

— «Сказку о тройке» вспомнил. Насчет реморализации клопов и переключение их с паразитизма на равноправный симбиоз с человечеством. Так этот тоже — клоп-говорун! Он донесет до своих ценную мысль, что с людьми воевать не стоит. И кто же его послушает?

— Зря ты так. Человек ради идеи жизнью рискнул, да и идея не такая уж бессмысленная, — ответил Воронцов.

— Продолжай, Антон, — сказал Новиков.

— Ты говоришь — дюжина ученых, хоть что-то знающих о мире людей. Как же так можно? Особенно, если вы собрались вторгаться на территории, занятые миллиардами совсем иначе устроенных существ. У нас бы таким делом занимались десятки специализированных организаций с тысячами сотрудников.

— У нас по-другому. Остальным это совсем не нужно. Каждый клан ученых занимается своей тематикой.

— Не выходит, — тут же отреагировал Шульгин. — Те наблюдатели на станции признались, что они изучают Землю не одно столетие. И направляли экспедиции не только к нам, а и на другие планеты, где тоже пришлось немного пострелять и померяться в силе телепатических способностей.

— Это совсем другое, — сделал отстраняющий жест Шатт-Урх. — Исследователи изучают совсем не так, как мы, и — не то! Я ведь говорил уже — большинство особей руководствуются только инстинктами. И еще некоторыми способностями , для которых в ваших языках нет названий. У вас ведь есть пчелы?

— Конечно, — удивился Антон.

— Они строят соты, собирают мед, поддерживают дисциплину и порядок в своих дуплах?

— Да. Только ульев для себя делать не научились, вместо дупел, люди им помогают.

— Неважно. Но все остальное они делают хорошо, обеспечивают выживание своего вида, и качество конечного продукта, меда, всегда совпадает с исходно заданным миллион лет назад?

— Так и есть, не поспоришь.

— А вы когда-нибудь видели написанный пчелой учебник — по архитектуре, навигации, органической химии?

— Ну, это мы еще у Энгельса читали, чем самая хорошая пчела отличается от самого плохого архитектора, — пришло время и Андрею поучаствовать в разговоре.

— Так наши ученые занимаются в основном тем, что «пишут учебники». Я свой написать, увы, не успел, — в голосе Шатт-Урха послышалась почти человеческая печаль.

— Значит, все, что случилось, — инстинктивные реакции немыслящих существ? Включая межзвездный перелет? — впервые подал голос Скуратов.

Вместо дуггура ему ответил Воронцов:

— Нашел чему удивляться. А когда рыбьи мальки через два океана приходят в нужное место точнее, чем мой штурман с дипломом высшего военно-морского училища? Давайте эту тему сворачивать. На досуге подробности обсудите. Следующий вопрос — какой у них мобилизационный потенциал? И мобресурсы, опять же.

Эти термины Антону пришлось долго растолковывать Шатт-Урху. Тем более, что даже поняв их общий смысл, тот очень долго не мог сообразить, как соотнести несопоставимое.

Если рассматривать количество живой силы, которая может быть привлечена к тотальной войне , дуггуры могли направить на Землю до ста миллионов особей, именуемых монстрами, и других, также приспособленных исключительно к войне. Под руководством нескольких десятков тысяч полумыслящих .