Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Вдобавок он пока не подозревал, что любая девушка, на которую он обратит свое благосклонное внимание, в несколько минут способна определить его психологическую конструкцию и под нее подстроиться. В пределах от гордой неприступности до эмоционально-сексуальной пластичности чеховской Душечки.

Наталья, Алла и Анна, ничем таким не озабоченные, просто с удовольствием принимали знаки внимания боевых офицеров, с большинством которых были давно и хорошо знакомы. Танцевали, пили шампанское, участвовали в легких светских беседах, остроумных, подчас балансирующих на грани приличия, в стиле поручика Ржевского. Эти дамы к подобным темам относились с полным пониманием и сами иногда были способны отпустить такое, с учетом нравов далекого будущего, что лихие рейнджеры крутили головами и восхищенно переглядывались. Мол, истинные «матери-командирши».

Остальные, кроме Удолина, предпочли занять место в отдаленной от центра зала кабинке с полупрозрачными занавесками и продолжить ранее начатую беседу в более приватной обстановке.

— Ты чего, всерьез говорила насчет «медузы»? — спросил у Ирины Шульгин.

— А у тебя есть какие-то другие варианты? — ответила она вопросом на вопрос. — Не надоело бегать, как ремарковским героям от гитлеровцев? Из Берлина в Прагу, потом в Париж, Лиссабон. До Америки не все добрались. Так и где для нас такая «Америка»?

— Ирина права, — сказал Ростокин. — Последний рубеж — моя реальность. В отличие от любой другой Суздалев и Маркин сумеют организовать практически общепланетное сопротивление… Но, как сказано, мы не имеем представления о возможностях, замыслах и целях противника. Какой же смысл превращать собственную территорию в поле тотальной войны? Инсектоиды и монстры — черт с ними. Это так — расходный материал…

— Расходный-то расходный, а если действительно пятьдесят миллионов высадятся в густонаселенных центрах? Бомбу не бросишь, патронов не напасешься. Плюс все эти молнии, плазменные шары и прочее… — продолжил мысль Новиков.

— И никто не доказал, что «парни с той стороны» не имеют отношения к московским событиям, селигерскому искажению реальности и другим интересным вещам, — поддержал его Антон.

— То есть очередной рейд «за три мира, за три моря» все присутствующие считают неизбежным и самоочевидным? — как бы резюмировал Шульгин. С таким видом, будто он единственный здесь благоразумный человек, не желающий ввязываться в сомнительные по результату авантюры.

Это его свойство большинству присутствующих было известно, беда в одном: до сих пор даже Новиков не всегда мог угадать, где он развлекается, а где говорит совершенно серьезно. Очень часто случалось, что начинал он спорить действительно из интереса или чувства противоречия, а по мере развития процесса выходил на очень серьезные, судьбоносные подчас решения. Но бывало и наоборот.

— Не так чтобы очень уж неизбежным, — решила подыграть ему «в тон» Ирина. — На наш век хватит, где спрятаться. Можно еще Шатт-Урха по методикам Удолина допрограммировать и отправить в качестве парламентера с письменным предложением прямых переговоров с «высшими».

— Почему бы и нет? Только где гарантии, что послание по адресу дойдет? — ответил Шульгин.

— Нет таких гарантий, и, наверное, быть не может. Константин ведь так и не выяснил, кто на самом деле его к нам послал. Неужели действительно тамошние «заговорщики», которым инстинкт подсказал? — продолжила рассуждать Ирина.

— Все возможно. Инстинкт плюс доля разума вполне могли сформировать подобную идею у определенных «специалистов». Предписанная функция диктует защищать существующий порядок вещей, каким он тебе представляется. Об истинных целях и планах «высших» его каста не подозревает. А вот им как раз такая инициатива показалась недопустимой. Тут они шарахнули первый раз по нам и Шатт-Урху. И провели разведку боем в Африке. Константин попытался доставить на место своего пленника. Ударили еще сильнее. Саша им «подарочек» вернул. Счет стал: три-ноль, — Андрей для наглядности загнул три пальца. — Практически мгновенно они атаковали Станцию и Базу. С известным результатом. Это получается уже: четыре-ноль. Или даже пять… Вопрос — полученных уроков им хватило, или эскалация агрессии будет продолжена? Куда, чем и как?

— Судя по тому, что здесь они оружия массового поражения не использовали, стратегические планы разрабатывают творчески мыслящие личности, — задумчиво сказал Антон, вертя в пальцах бокал и наблюдая, как сползают по изогнутым стенкам коричневые маслянистые капли. — Эскалации пока не произошло. Это понимать как негласный намек, или?

— Вот я же и говорю, — что случалось довольно редко, согласилась с форзейлем Ирина. — С такими вещами нужно разбираться тщательно. Стратегический тренажер Берестина очень бы помог, только вводить в него нечего. Информация о настоящем противнике отсутствует полностью.

— Ну, не совсем полностью, — возразил Новиков. — Косвенные улики тоже кое-что значат…

— Интересно, а как Алексей с Сильвией сейчас в Лондоне живут? — словно желая отвлечься от начавшей надоедать темы, спросил Ростокин. — Вдали от мирской суеты?

Алексею с Сильвией (в нынешней ипостаси — леди Дианой Макрай) в Лондоне жилось очень неплохо. Принятый им титул русского князя ни у кого в светском обществе вопросов не вызывал. Кому пришло бы в голову, не только в Англии, но и в самой России, копаться в старых генеалогических хартиях, выясняя, существует ли такая ветвь на древе Рюриковичей? Самое интересное, что да, существовала, хотя никакого отношения сам Берестин и его предки к ней не имели.

Он и раньше, читая книги о Викторианской эпохе, находил это время хорошо устроенным для жизни (конечно, для людей среднего и высших классов), не зря именно в Лондон стремились всякого рода диссиденты, в том числе и сторонники «научного социализма», вроде Маркса и Ленина.

Двухэтажный дом на улице Мэлл, построенный в начале восемнадцатого века, из окон которого был виден Джеймс-парк с его прудами, дубовыми рощами и до поздней осени радостно-зелеными лужайками, пришелся ему по вкусу.

Два-три раза в неделю, после пятичасового чая, они с Сильвией (Д.М.) выезжали собственным экипажем на какой-нибудь раут, бал или иное мероприятие , которых в городе ежедневно происходило множество, только успевай выбирать, в зависимости от настроения или политического интереса. И всегда там же оказывалась Сильвия-99, так было спланировано.

Обе дамы фотографически совсем не походили друг на друга, но любой проницательный человек, побыв в их обществе несколько минут, начинал испытывать легкое головокружение и даже намеки на тошноту. Не пищеварительного свойства, а от нарушения вестибулярного аппарата. Слишком тяжело воспринималось пребывание внутри находящегося в противофазе психополя одной и той же удвоенной особы.