Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

ПРОГРАММА «ДУШЕВНОЕ СОГЛАСИЕ»!!!

Сразу слева в переулке надпись над одной из дверей предлагала откровенно: «У нас горяченькое с малолетками! Хангарский секс: малолетки + животные! Круглосуточно.»

— И вы это не сожжете? — не выдержал Олег. Проводник коротко ответил:

— Жжем, — и добавил. — На следующий день они открывают два.

Олег заткнулся.

Они спустились по крутой лестнице в новую улицу — с обеих сторон окруженную домами за заборами. Тут было почти тихо и пусто. В свете нес­кольких фонарей грязно поблескивал снег вдоль узкой проезжей части.

— Подожди тут, — проводник указал Олегу на черную стену кустов, казавшу­юся сплошной, — за кустами. Через десять минут я вернусь. По возможности вообще не двигайся, понял?

— Понял, — перешагнув полосу снега, Олег встал за кусты и, повернувшись, обнаружил, что его проводник исчез.

За заборами светили огоньки и перебрехивались собаки — тут они были. Олег вспомнил, что рассказывал Йерикка — в обеспеченных семьях в моду все больше входят «электронные любимцы» вроде земных Тамагочи, только посложнее... Справа улица оканчивалась тупиком, а слева была видна перпендикулярная улица и что-то вроде остановки обществе иного транспорта. Олег ее скучливо разглядывал — С-образный павильончик из прозрачного пластика — когда услышал шум, выкрики и смех, приближавшиеся с той стороны, отку­да привел его проводник.

Мальчишка успел повернуться и увидел компанию ребят — своих ровесников, человек шесть или около того — вывалившуюся из улицы. Казалось, что они водят хоровод вокруг неуверенно ступающего пожилого мужчины.

— Может, догонишь?!

— Угадай, кто?!

— Э, тебе очки не мешают?!

И прочие довольно плоские шуточки, вызывавшие, тем не менее, обвальные взрывы хохота.

По походке и длинной палке, а так же по очкам, нелепым ранним утром, Олег понял — человек слеп. Компания дуреющих от безделья балбесов не наш­ла ничего лучшего, как прицепиться к слепому!

Олег заставил себя сосчитать до десяти. Но не затем, чтобы успокои­ться и не затем, чтобы собраться с духом. Просто нужно было оценить си­туацию. Оставаться посторонним наблюдателем он не собирался и, перешагнув все тот же снег, миролюбиво окликнул ребят:

— Парни! — и, когда они обернулись все разом, заговорил, подойдя ближе и не заботясь, чтоб его поняли: — Почему бы вам, таким суперменам, не убра­ться отсюда... — он с особенным наслаждением указал, куда, — и не поис­кать более достойных противников, чем слепой?

Со стороны казалось, что Олег улыбается — на самом деле он скалился, медленно оглядывая придурков одного за другим. Они — тоже медленно — переваривали сказанное, пытаясь понять, не комплимент ли это, и только через минуту примерно оценили это, как насмешку.

— Ты на кого скачешь? — процедил крепкий парнишка типично славянской внешности и с лицом вовсе не дегенеративным. Он сунул руку в карман расстегнутой куртки и пошевелил там пальцами...

— Уложи его!

— Ты кто такой, уродец?!

— Проломи ему башку, Вовка!

— Клади его!

Дебиловатое веселье сменилось злобой. Теперь перед ними был не слепой, над которым и в самом деле можно разве что похохотать. Этого дурач­ка следовало проучить — за то, что лезет не в свое дело, за наглость и за дурацкую смелость. И проучить жестоко. Впятером (а их было не шестеро) — недолго, безопасно и просто...

Только вот Олег был далеко не прежний. Прежний не полез бы в такую драку, это было безрассудно. Однако, эти пятеро ничего не знали и не могли знать о том, что он знал теперь — и Олег еще раз предупредил нападающих, искренне надеясь, что они его НЕ послушаются:

— Если не уберетесь отсюда ко всем чертям — через минуту не сможете даже об этом пожалеть.

Он ожидал, что ударит этот... Вовка. И едва не попался — ударил заше­дший сбоку полухангаренок, ударил ногой в колено, и Олег понял, что его собираются если не убить, то крепко покалечить, чтоб больше не лез не в свои дела. И все-таки Олег успел — причем проделал все так, что атакующий оказался выключен из драки вообще. Погнув в сторону, Олег перехватил бью­щую ногу, дернул на себя, повернул ступню и одновременно ударил по колену каблуком сверху, после чего отшвырнул нападающего под ноги его прияте­лям — и встретил ударом ноги в живот бросившегося на него справа, ощутив какой этот живот мягкий — ухнув, противник отлетел в сторону. Поставив блок левой под размашистый удар перескочившего через упавшего, правой — ребром ладони, без жалости — рубанул его сверху по ключице. Того переко­сило, он завыл, садясь на дорогу.

Вовка ударил только теперь, мощно и точно — на пальцах поблескивала рамка кастета. Но еще да миг до удара Олег нырнул вперед, и Вовка, получив панч в солнечное, грохнулся на спину, разбросав руки; кастет слетел с па­льцев.

Оставался еще один, и Олег, пружинисто распрямившись, увидел его. Он стоял шагах в шести, держа обеими руками пистолет. Невесть как попавший в руки дрожащего сопляка ТТ.

— Отойди, — голос мальчишки дрожал, как его колени, но прыгать на него за шесть шагов значило схлопотать пулю.

Олег окончательно забыл, где он и что с ним. Он был в бою, его взял на прицел враг... а еще один, постанывая, уже поднимался на ноги, держась за живот. В бою врага следовало уничтожать быстро и беспощадно.

Не сгибая ног, Олег прыгнул назад с перекатом. Треснул выстрел, пуля прошла где-то рядом, но в руку уже попал кастет. Мальчишка, стреляя, метнулся к Олегу, он мазал.

Олег метнул в него кастет. Метнул, целясь в переносицу.

Мальчишка закричал. Он сел наземь и кричал жалобно, не переставая, а Олег, вскочив, ощутил вдруг ужас. Что он наделал?! Это не война, это уличная драка, и что с того, что сопляк со страху выхватил пистолет, которым тол­ком не умел пользоваться?! Олега ужаснула не мысль о том, что он убил мальчишку, а то, как механически, быстро и бездумно он бросил кастет — бросил, чтобы убить наверняка...

Мальчишка все еще кричал, и Олег с облегчением понял — с ним все в порядке. Нет, Олег не промахнулся — просто пистолетная отдача как раз по­дбросила руку, и кастет, скользнув по стволу, раздробил горе-стрелку указательный палец у основания.

Олег шагнул к тому, который вставал — и мальчишка сел от одного взгляда. Мутные от ужаса глаза смотрели на Олега беспомощно и обморочно.

Ногой отбросив пистолет, Олег сгреб парня за отвороты куртки и поднял его — обмякшего, как тряпичная кукла — к своему лицу. Отнял правую руку от ворота и вытер ее — парень заскулил от ужаса — о плечо побито­го. Потом брезгливо оттолкнул его прочь, бросив:

— Не буду я о тебя мараться. Помоги своим дружкам — и убирайтесь отсю­да!.. Ему сначала помоги, — Олег кивнул на мальчишку, который перестал кричать и просто сидел, баюкая руку и всхлипывая. Потом спросил резко: — Откуда у тебя пистолет?