Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

— Скип френтен зисс, — голос сделался жестким и непререкаемым, — родйан свес номме.

Йерикка повернул бледное лицо с шевелящимися губами к друзьям. «Запрашивают позывные», — различил Олег в шевелении губ. Борт одного из вельботов мелькнул совсем рядом, и Яромир, неожиданно выкрикнув:

— То тебе позывные, сволок! — нажал гашетку.

Серебряная струя хлестнула в борт вельбота. Он содрогнулся, дернулся, уходя вверх почти отвесно.

— Йов, у, слим!!! — взвыла рация, но Йерикка с непостижимой точностью, быстротой и силой всадил кулак в приборный щиток, сминая тангенту — словно выбивал зубы врагу — она поперхнулась и смолкла.

— Прыгайте! — выкрикнул Йерикка. — Я потяну дальше!

— Нет, — ответил Олег. Яромир, продолжая давить на гашетку, рывками водя ствол, высоким, отчужденным от всего земного голосом запел:

— Вольг, прыгай! — крикнул Йерикка. — Прыгай, иди к восточному берегу Тенистого озера!

— Нет! — заорал Олег, мотая головой.

— Ты же ничем не можешь помочь! Прыгай, спасайся, мы спрячемся в тучах!

Вельбот бросило влево, еще беспощаднее — вниз и вправо. В щеку Олег хлестнул ледяной ветер, и мальчишка увидел в борту вывернутую дыру.

— Гироскопы!..— взвыл Йерикка, повисая на «джойстике». Обе боевых машины мелькали совсем рядом. К счастью, снежные заряды шли один за другим. Вниз неслись серые пики и ущелья Моховых гор, и вельбот то мчался у самых камней, покрытых мхом, то вдруг выпрыгивал в снежное небо, а земля провали­валась вниз. Какую-то страшную секунду он падал — просто падал с истош­ным трескучим свистом, и Йерикка закричал: — Правый борт обесточен! Пры­гайте же!!!

Яромир стрелял. Оборачиваясь, Олег видел, что один вельбот гонится следом, а второй вновь забирает выше. Мальчишка нашарил в кассете бронебойный тромблон — предпоследний — и зарядил им подствольник. Ударил ку­лаком по красной клавише возле двери — она пискнула, плита откинулась, и воздух потек вокруг Олега, как холодная упругая вода.

Он не промазал. Но вельбот лишь на миг сбился с курса — рассчитан­ный и на более серьезные передряги, чем разрыв пятидесятиграммового за­ряда. Последовал тяжелый удар в дверь — и Олег, ничего не успев понять, вдруг оказался в воздухе, летящим спиной вниз через снежную круговерть — к земле.

Он инстинктивно раскинул руки, стремясь затормозить падение. Вельбо­ты мелькнули в вышине, как тени.

«Офигеть, какой идиотский конец», — успел подумать мальчишка.

Мышковавший песец, фыркнув, отскочил в сторону. Тявкнул негромко и с интересом потянулся к торчащей из-под снега пуке со скрюченными пальца­ми. Тявкнул снова, прыгнул и побежал прочь, хвостом подметая снег.

Белая пелена зашевелилась. Рука дернулась, и Олег резко сел. Вид мальчишки был страшен, всю левую сторону лица покрывали наплывы засохшей че­рной крови, глаз не открывался, волосы склеились в единую массу. Олег прикоснулся к голове и закричал.

Горы отразили его крик — словно бы сразу отовсюду крикнули полтора десятка человек. Олег, покачиваясь, оглянулся.

Он почти сразу понял, как ему повезло. Падая, он угодил в сугроб на склоне и, поехав вниз, врезался в еще один сугроб. Еще больше повезло, что он не раскроил себе череп, хотя под сугробом прятался валун, в который он и въехал башкой. Повезло, что не замерз и что, вдобавок ко всему, не на­летел ни на что из своего собственного снаряжения, но и ничего не поте­рял.

Уже осторожнее Олег ощупал череп. Кость была цела. Но под волосами пряталась рваная рана, любое прикосновение к которой отзывалось болью, похожей на удар тока.

Шёл снег. Ветер улегся, температура была немного ниже нуля, и Олег, все еще сидя, закутался в плащ. Небо медленно затягивали редкие тучи. Вок­руг — ни души, лишь цепочка песцовых следов, которую заносил снег.

Сидеть не имело смысла и становилось очень холодно. Олег поднялся на ноги... и голова закружилась так, что он сел вновь и быстро закрыл глаза. К головокружению присоединилась тошнота.

«Плохо дело, — подумал Олег, — сотрясение мозга, стопудово... Надо идти. Надо.»

Он все-таки поднялся, закинув за плечи поудобнее винтовку и авто­мат. Меч лежал под плащом, как влитой, словно часть Олега.

— Ничего. Дойдем, — сказал Олег, обращаясь к клинку. Его тут же вырвало желчью и водой. — М-м-м... — выдавил Олег, делая первый шаг. Он помнил ка­рту и помнил, что Моховые — просто узкая цепочка гор, которую можно пере­сечь довольно быстро...

...если тебя держат ноги.

...Единственное, что помнил Олег — это что он точно держал направле­ние. Несколько раз — падал, дважды — терял сознание и подолгу лежал в сне­гу, пока холод не приводил его в чувство. Еще дважды — не смог подняться сразу и полз; полз подолгу, вспахивая снег, словно плуг снегоочистителя. Один раз съехал в каменное ущелье и не меньше часа пытался из него выбраться, плача от бессилия и злости. А потом просто побрел ущельем и, перейдя холодный ручей вброд, вышел наружу...

Над горами клубились, громоздясь друг на друга, черные тучи. Олег помнил, что это означает приближение бурана. Но сил не было даже на то, что бы спрятаться — стоя на снегу, мальчишка смотрел не эти тучи равнодушн­ым, усталым взглядом. Потом побрел вниз очередным крутым склоном.