Шимун Врочек - Питер

На него смотрело дуло автоматического пистолета. Пистолет держал чёрный человек.

— Ты ещё кто такой? — спросил Сазонов.

— Капитан-лейтенант Кмициц, — представился чёрный, держа Сазонова на мушке. Обшлага его блеснули серебром. Надо же… Сазонов чуть не выронил револьвер — от неожиданности. Капитан Кмициц был в чёрном флотском мундире, Сазонов такие только в книжках видел.

— Служба безопасности Адмиралтейской, — сказал капитан. — Опустите оружие, — он взвел курок. — Я вынужден настаивать.

— Уберу, — легко согласился Сазонов. Кивнул в сторону рассыпавшихся сигаретных пачек и упаковок с антибиотиками. — Когда он объяснит мне вот это…

Кмициц повернул голову к стоящему на коленях старшему поста.

— Объясните товарищу, — приказал спокойно. Старший дёрнулся.

— Это… не моё…

— А чьё?! — Сазонов рассвирепел. — Три!

— Я… ничего не брал… не для…

— Не для себя, я понимаю. — сказал Кмициц мягко. Сазонов заметил, как во взгляде капитана зажегся огонёк понимания. — А для кого?

— Четыре! — возвестил Сазонов.

Старший уже рыдал в три ручья. Слезы лились из его глаз, на груди расплылось мокрое пятно. Склеившиеся от слёз белёсые ресницы.

Отвратительно.

— У меня мама… больная… ей… надо…

Ещё бы. Антибиотики на вес патронов. Даже просроченные.

Кмициц перевёл взгляд на старшего, потом опять на Сазонова. Кивнул едва заметно — продолжай.

— Так кто тебе заплатил? — Сазонов понял намек. — Давай, скажи и всё закончится.

— Я… не…

— Не заставляй меня говорить «пять». Пожа-алуйста.

Старший вскинул опухшее красное лицо.

— Один сказал… — он всхлипнул. — что им надо успеть сегодня на… на…

— Куда?!

— Я слышал, на Маяк…

Cазонов помолчал. Вот и всё. Всё закончилось. Он опустил револьвер. Хорошая штука «питон». И рукоятка удобная, из пористой резины, не скользит.

— На Маяк — то есть, на Маяковскую? — решил он уточнить, хотя это, в общем-то, уже не требовалось. Но для Кмицица… — Это были бордюрщики?

— Д-да.

— Точно бордюрщики?!

— ДА!

— Теперь понятно? — спросил Сазонов у капитана. Тот помедлил и опустил пистолет.

— Вполне. — Кмициц оглянулся. — Мне нужно позвонить. Прикажите своему человеку перестать целиться в этих людей. Этого… — он поджал губы. С отвращением. — Эту продажную мразь под арест. Попробуем их перехватить на Гостинке.

— Думаешь, получится, капитан?

Кмициц покачал головой.

— Не знаю. Попробуем.

— В общем, так обстоят дела, — заключил Сазонов. Прошёл к столу, лицо вымотанное — даже щеки ввалились. — Это кто? — он устало кивнул на труп, закрытый брезентом.

— Ефиминюк… Ты мне вот что скажи, — сказал Иван. — Зачем бордюрщикам наш генератор?

Сазонов пожал плечами.

— Не знаю, Ван. Может, у них с «централкой» начались проблемы?

Иван кивнул. Логично. Сойдет как рабочая версия.

— И что ты предлагаешь? Воевать с Площадью Восстания?

— Ага, — сказал Сазонов. — И для начала захватить Маяк. В общем, если поторопимся, к утру успеем.

— Точно, — сказал Иван.

Площадь Восстания — одна из самых старых станций ленинградского метрополитена, построена была в далеком пятьдесят пятом году, ещё в стиле сталинского ампира — пышном, монументальном, когда на отделку станций средств и материалов не жалели. С самого начала станция задумывалась как одна из центральных на случай атомной войны, поэтому там в тоннелях через каждые двести метров санузлы, дренажные станции и фильтро-вентиляционные установки. И ещё куча разных секретных ходов, убежищ гражданской обороны и военных бункеров. По запутанности схема обвязки Площади Восстания соперничает даже с московским метро — а это надо постараться.

Вообще, ленинградское метро строили просто и даже скучно, потому что жидкие грунты, вода и прочие радости, но Площадь Восстания всё-таки выделялась почти по-московски изощренной, какой-то даже азиатской запутанностью. Не зря она бордюрщикам досталась, видимо…

Есть тут высший смысл.

— Можем, вам сразу империю Веган покорить? — ядовито осведомился Постышев. — Прямо сплю и вижу, как вы это делаете! На пару. Воители, блин, зла не хватает…

Сазонов выпрямился.

— Вот мы про это и говорим, товарищ комендант, — сказал он. — Чёрта с два мы с ними справимся.

— И? — Постышев покатал желваки около сжатого рта. — Что предлагаешь?

Сазонов оглядел собравшихся.

— Надо поднимать Альянс.

Молчание.

— Вот, блин, — сказал Постышев наконец. — Допрыгались.

В Приморский Альянс прежде входили шесть станций: Приморская, Василеостровская, обе Адмиралтейских, Гостиный двор и Невский проспект. Но после того, как Приму пришлось оставить, станций стало пять. И весы утратили равновесие. Приморцы осели где придётся, но в основном на Адмиралтейской — их туда даже специально заманивали. Кто-то, конечно, остался на Василеостровской — но таких было немного. Бедная станция, что вы хотите.

Тесная, да ещё и заслона от тварей не стало.

Тогда думали закрыть гермозатворы в перегоне от Василеостровской до Приморской — и в итоге всё-таки закрыли. В этот раз Иван ходил туда, обходя гермоворота через специальную боковую дверь.

— В общем так, разведчик, — сказал Постышев негромко. — Твою свадьбу мы пока отложим. Извини. Ты сам понимаешь, время сложное.

Иван дёрнул щекой. Таня… Помолчал и кивнул.

— Мне нужно твоё слово, Иван.

— Да, — сказал Иван. — Сначала генератор.

— И вот ещё что, — сказал Постышев. — Связь восстановили. Кстати, кабель был перерезан, если кому интересно. Кому-нибудь это интересно?! — повысил он голос.

Сазонов с Пашкой сконфуженно замолчали. Болтуны.

— Так вот, орлы, — комендант ссутулился, грузно навалился на стол. — Слушаем меня.

Задумчивые физиономии Пашки и Сазонова.

— Я связался по телефону с Адмиралтейской. «Адмиральцы» пришлют своего человека — для координации совместных действий. А пока он сюда едет… вернее, не так. Пока мы тут будем с послом договоры договаривать, вы, братцы, уже должны быть на подходе к Маяковской-Восстания. Это понятно?

— Да, — ответил Иван за всех.

— Хорошо. На сборы даю три часа. Ещё полчаса — на прощание. Всё, вперёд. Время пошло.

Таня молчала всё время, пока они шли к Ивановой палатке.

— Всё решил?

Иван посмотрел на неё. Одними глазами показал: да.

— А чего молчишь?

Он не знал, что сказать. Понятное дело, последние события выбили Таню из равновесия — невеста, готовилась стать женой… опять невеста, и пока неизвестно, на сколько. Пока Иван сходит на эту войну, пока вернется — и дай бог, чтоб вернулся. Тьфу-тьфу-тьфу, постучать по тюбингу и сплюнуть. Много времени пройдет. Для кого-то даже — вечность…