Андрей Посняков - Кокон

Тихомиров покачал головой:

— Интересно… Электричество есть… Могли б и восстановить связь при необходимости.

— Вот именно — при необходимости.

По взглядам, которые время от времени бросали друг на друга эти двое — Артем и Агриппина, по еле уловимым касаниям Максим уже догадался, что связывали их отношения куда более нежные и прочные, нежели просто дружба.

И эту догадку его косвенно подтвердила сестра:

— Чего в баню-то не пришли, Артем?

— Да забыли. — Молодой человек рассмеялся. — Вот, понимаешь, спирт не забыли, а про баню — уж извини.

— Так сейчас идите… Вам с Агриппиной воды хватит.

— Сейчас, Настя, нам бы лучше поговорить. — Голос опера вдруг стал серьезным. — Тут, в старом городе, самооборона организуется… Может, вступим?

— А кто организует-то?

— Да какие-то «новые комсомольцы», я объявление видела, — пояснила Агриппина.

— И я с ними как-то сталкивался. — Артем погладил свою спутницу по руке. — Ребятки правильные. У Агриппины тут неподалеку дача… Мы с вами соседи, можно сказать. Ты ведь, Макс, тоже пока здесь жить намерен?

Тихомиров покачал головой:

— Не знаю, не знаю. Квартирку бы свою навестить, посмотреть краем глаза, что там.

— Да что на нее смотреть-то? — обиженно промолвила Настя. — Я вас с Олесей никуда не отпущу, так и знайте!

— Да мы, честно сказать, никуда и не собираемся… Так что, Артем, там за самооборона-то?

— А вот завтра сходим на собрание и увидим.

Собрание проходило недалеко, в одном из выстроенных года два назад домиков. «Новых комсомольцев» представлял молодой человек лет двадцати, высокий, блондинистый, с чисто выбритым подбородком, одетый в черные, тщательно выглаженные брюки и такую же черную водолазку. Звали «комсомольца» Егором. У него имелась помощница, довольно симпатичная девчонка, которую Тихомиров видел когда-то в парке в качестве приманки для гопников. Кроме этих двоих в доме собралось человек пятнадцать — не шибко-то и много.

— Ничего, — ободряюще улыбнулся Егор. — Со временем, убедившись в нашей правоте, к нам примкнут многие.

Говоря о «правоте», он имел в виду участившиеся случаи нападения небольших банд на отдельные дворы или участки. Опасность представляли и бомжи, которые забирались в огороды и тащили все подряд, в основном, конечно, жратву.

«Комсомолец» не поленился перечислить по бумажке почти все произошедшие за последние пару недель инциденты:

— Семнадцатого мая на улице Красных Пилотов, одиннадцать, — набег на картофельную яму, унесли все подчистую, хозяин получил поленом по голове; восемнадцатого — забрались на участок на Пролетарской, утащили рассаду, двадцатого — там же, на Красных Пилотов, вынесли вообще все, что смогли, хозяйскую дочку изнасиловали в извращенной форме, между прочим, девчонке еще шестнадцати нету… и все — средь бела дня, обращаю ваше внимание.

Присутствующие хмуро кивали — про все это они и так прекрасно знали, можно было не рассказывать. И понимали: никто не может чувствовать себя в безопасности. Собственно, потому сюда и пришли.

А Егор — или его «комсомольцы», от лица которых он тут выступал, — предлагали дело. Объединиться, создать отряд самообороны, да не простой, а вооруженный — охотничьими ружьями, пиками и всем прочим — и патрулировать по ночам улицы. Разумеется, в старом городе.

— Район наш компактный, — с улыбкой вещал «комсомолец». — Так что пока и малыми силами справимся. Главное, организованность. Кстати, могу вас уверить, наши соседи — с Пролетарской, с Партизанской, с Добролюбовской — точно так же сейчас организуются. Так что будем работать в полном контакте.

Последняя новость произвела на собравшихся самое благоприятное впечатление: уж конечно, если и соседи тоже, то почему бы и нет?

— Пока наденем красные повязки, — распоряжался Егор. — А потом, кто знает? Может быть, решим вопрос и о форме.

— Во как! Армия, значит, своя. Войско.

— Да, армия! А почему бы и нет? Напомню: нам не только бомжи противостоят, но и организованные молодежные группировки. Жалости они не знают… потому и мы к ним — тоже не будем. Стрелять, как бешеных псов!

Толпа одобрительно зашумела:

— Верно!

— Дельно говорит парень!

— А ружья? Ружья-то не у всех есть.

— В каждом патрульном отряде обязательно будут те, кто владеет огнестрельным оружием, — тут же заверил Егор. — Не меньше трех человек. Потом, со временем, думаю, вооружим всех. Ну а пока — уж у кого что есть. Кстати, я сейчас пущу список… У кого какое оружие — прошу не стесняться, записываться. Пожалуйста… Наташа, раздай карандаши и ручки…

Подумав, Тихомиров записал старое ружьецо и, скосив глаза, увидел, как сидевший рядом Артем, почесав затылок, внес в список свое табельное оружие — ПМ, пистолет Макарова, правда, в скобках указал: «без патронов».

Максим протянул руку:

— Дай-ка! Я тоже напишу, что заряжать нечем.

Тут же разбились на отряды и договорились о выходе на первое патрулирование. В пятницу, послезавтра, как раз оно и выпадало отряду, в котором оказались Макс с Артемом, — он назывался «Сьенфуэгос», по имени знаменитого кубинского революционера, а еще были «Фидель», «Рауль» ну, и «Че Гевара», конечно же.

В пятницу новоявленные дружинники собрались на углу, у сквера, — Максим с Артемом, угрюмый мужик-сосед, выбранный командиром отряда, и девушка Наташа — в качестве комиссара.

— Комиссар, — ухмыльнулся Макс. — Надо же — все по-взрослому.

На дворе стояли белые ночи — точнее, желтые, белыми они были раньше, до тумана, — а потому и сильной необходимости в фонарях не возникало.

Макс и угрюмый — звали его, кажется, Федором Иванычем или как-то так, Тихомиров не расслышал — имели на вооружении старенькие охотничьи ружья, кроме того, у Артема имелся табельный ПМ без патронов. Патронов ему, кстати, так пока и не выдали, а вот дроби и пороху для ружей Егор отсыпал щедро, правда, предупредил, чтоб заряды понапрасну не тратили, а только в случае крайней необходимости.

Таковая необходимость, впрочем, не замедлила появиться в первое же дежурство. Все началось с того, что один из патрульных — совсем еще сопливый парнишка лет семнадцати — предложил проверить сквер:

— Я там это… вроде дым видел… Может, бомжары картошку пекут? Они как бы это… ее вчера у бабки Мани, соседки, выкопали, гады… покрали. Она только посадила, а они сразу и выкопали.

— Ну да, ну да, — спрятал усмешку Макс. — Жрать-то хочется.

— Пойдем, — согласно кивнула Наташа. — Негоже всяким бомжам позволять у честных людей урожай красть!

Тихомиров хмыкнул: вообще-то говоря, до урожая еще далековато было.

Пошли. Не шумели, да особо и некому было — семь человек, вот и весь отрядец. Ближе к реке, среди разломанных скамеек и куч самого разнообразного мусора, действительно горел костерок, вокруг которого копошились колоритные личности, человек пять — не поймешь, мужчины или женщины. Двое в зимних пальто, вязаных шапочках-петушках и почему-то босые — Макс сразу окрестил их королями в изгнании, остальные выглядели менее экзотично — кто в куцем пиджачке, кто в затрапезной куртке, в старых рваных кроссовках, в сапогах резиновых. Бомжары — бомжары и есть.