Тимур Расулов - Боги тоже ошибаются

- Жалкая скотина! - Плюя на спину бедолаге, воскликнул Денис. - Ты не достоин жизни, смерд. Кровь за кровь.

- Остановись. - Раздался крик Максима. - Не стоит этого делать.

Денис, раздувая ноздри, стал успокаивать себя.

Мне оставалось всего пару метров до старика-лучника. Я встал перед ним и внимательно начал рассматривать. На лице был глубокий, старый шрам, разделявший лицо на две неравные части. Однажды этот человек поплатился за свои поступки своей внешностью, но он не понял преподанного ему урока и встал снова на путь, который был ему не по зубам. Он стоял выпрямив спину. Это был гордый человек, который даже перед лицом смерти мог с широко открытыми глазами смотреть на меня и не убирать взгляд.

- Бросай оружие в сторону, если дорога жизнь. - Мой голос звучал неестественно грубо. Старик даже не шелохнулся, он продолжал держать в одной руке лук, а в другой заготовленную для нового выстрела стрелу. - Ты меня слышал? - Повысил голос я.

- Я тебя прекрасно слышу, но не могу понять почему ты просишь меня опустить оружие, если все равно убьешь меня. Если так, то я желаю умереть с оружием в руках нежели, как раб на коленях, выпрашивая пощады.

- Твои слова наполнены гордыней, но могу ли я тебя пощадить, если ты без причины убил моего друга и пытался убить меня. Какова цена твоей жизни после того, что ты сделал? - Я старательно уменьшил громкость своего голоса, хоть мне это и было сложно давалось, так как я находился почти что в состоянии истерики. - Бросай и я обещаю, что ты будешь жить по крайней мере еще сутки.

- Ты говоришь, что мы убили вас без причины? - Смех был настолько громким и оглушительным, что казалось он действительно верит в то, что праведно убил Никиту. Мой друг был уже наверно мертв, а он смеялся, как сумасшедший, уверенный в том, что он все сделал правильно. - Пусть моя кровь и кровь моих людей послужит уроком всему вашему бешеному созданию. Каждый из вас будет убит и ни одно ваше тело не будет предано Матери-земле.

- Старик, ты бредишь! - Воскликнул я. - Что же в нас такого вы нашли, что рука не дрогнула?

И снова раскатистый смех, который меня начинал выводить.

- Да, будь ты проклят, ты даже не считаешься с вашими злодеяниями. Для вас это видимо всего лишь игры. Но нет же, забудьте о том, времени, когда вы могли безнаказанно убивать народ и глупо называться бьорнами. Теперь в этих местах есть мы...

- Стоп, стоп, вы приняли нас за бьорнов? - Мне было бы смешно, если бы не было так страшно. - Черт возьми, вы приняли нас за бьорнов?

Я слез с коня и ноги мои подкосились. Я упал, падение не много смягчил снег. Старик смотрел на меня и не знал, что делать. Я услышал звук приближающейся лошади. Все для меня было вверх ногами.

- Не подходи к нему! - Услышал я голос Олега, он обращался к старику, но тот был настолько удивлен, что даже не мог и шелохнуться. - Поднимайся, Леш, что происходит?

Глаза мои взмокли и из них тонкой нитью потекла слеза. Я смеялся и плакал.

- Что происходит? Ты что-то с ним сделал, старик? - Олег поднялся с корточек и приставил меч к его шее, намереваясь завершить начатое мною дело.

- Отойди от него, Олег, он здесь ни причем. Они увидели медвежью шкуру, которую Никита снял с убитого бьорна и решили, что мы и есть бьорны. Это наша ошибка. Мы должны были предполагать, что шкуры могут кого-нибудь напугать. Никита, Никита, ты живой? - Я медленно встал и побрел, сквозь сугробы обратно к палаткам.

- Так это... Вы что, не... - Старик не мог говорить связно, чувствуя за собой вину. Он понимал, что строить подобный театр нам было незачем и направился вслед за мной.

- А ты куда пошел и так уже дел натворили. Постой здесь, если хочешь помочь, то просто не мешай. - Олег направился вслед за мной.

Когда я залез в палатку, Сергей держал голову Никиту и давал ему попить. Я ожидал увидеть покойное тело, но подобного я просто и ожидать не мог - Никита был жив.. Это было очередным мистическим откровением.

- Как ты себя чувствуешь? - Я взял Никиту за руку и крепко сжал ее.

- Стараюсь быть в форме. Леш, теперь-то ты веришь в то, что нас охраняет сила, которой не подвластна даже смерть. - Никита начал кашлять, затем он снова мог говорить. - Я словно Иов, который верил несмотря ни на что. Так и меня Бог испытывает.

- Хорошо, я тебе верю. Чего ты хочешь?

- Приведи тех людей, что напали на нас, я хочу поговорить с ними. Надеюсь вы не навредили им. - Никита нисколько не был похож на человека, у которого из груди совсем недавно торчала стрела.

- Да, конечно, сейчас они придут, но одного из них мы ранили, он сопротивлялся нам.

- Приведи его скорее, не теряй времени. - Взгляд Никиты то таял, то возрождался вновь.

Я рывком вылетел из палатки и помахал рукой, зазывая всех сюда.

- Вы тоже, раненого скорее сюда. - Я не знал, что Никита хотел с ним делать, возможно просить прощения, но меня это уже не волновало. Мне было радостно от того, что мой друг жив.

Словно и не было стачки между нами и этими партизанами современности. Мы сидели на снегу, вокруг палатки, в которой лежал Никита и смотрел на нас. Никогда бы не подумал, что Никита, со своими постоянными шутками, сможет настолько уверовать в Бога, что начнет рассказывать нам о ветхозаветных героях и сравнивать себя с ними. Все это для меня было крайностью, но не выполнить пожелание друга в этот момент я не мог.

- Пусть подойдет ко мне тот, кто пострадал от удара.

Никита показал на юношу, челюсть которого кровоточила и сильно разбухла. Зрелище это было крайне не приятное. Он пришел в себя, но еще мало, что понимал. Паренек жмурил и закрывал глаза, пытаясь перетерпеть адскую боль, но боль его не отпускала. Не уверенно, но все же встав, он начал двигаться к Никите. Я удивленно смотрел и удивленно задумывался над тем, что задумал Никита и, что он собирается сделать.

- Сядь рядом. - Похлопал ладонью по полу палатки Никита.

Юноша сел, боясь отказаться и упал в обморок. Я спохватился и решил уже встать, чтобы помочь ему подняться, но Никита выставил вперед ладонь, безмолвно говоря "Стоп". Он начал водить рукой по воздуху, словно создавая воронку, но затем осторожно приложил ладонь к ране и поднял голову вверх. Он говорил какие-то непонятные слова, то есть понятные только ему одному. Я, как и все подумал, что он пытается исцелить юношу, но мне на это смотреть было немного смешно, потому как это было полнейшим безумием. Он верил в то, что делает и отчаянно, то вскидывал, то возвращал свою голову обратно. Рука постоянно металась то вверх, то вниз, в попытках создать какой-то неведомый нам канал. Я хотел уйти, чтобы не показывать свое неверие на лице, но заметив, что не один я так смотрю на все происходящее и морщу лоб от недоумения, решил остаться и досмотреть все действо до конца. Вскоре этот театр фарса закончился и я уже стал задумываться о том остался ли жив этот молодой человек. К моему удивлению и удивлению всех присутствовавших, юноша очнулся уже без опухоли на челюсти, лишь только запекшаяся кровь и огромный шрам, говорили о том, что на этом месте несколько минут назад была немалая рана.