Василий Сахаров - Мечник

— Он самый.

Вождь сосредоточил свое внимание на мне:

— Как тебе у нас в гостях?

— Неплохо, угощение хорошее и люди доброжелательные, — я постарался быть дружелюбен, и задал встречный вопрос: — А что у вас за праздник сегодня?

Сулейман неспешно огладил ладонью левой руки свою длинную черную бороду, и ответил:

— Мы все из одной деревушки, которая называется Хаджибекташ, и в этот день, вот уже пятьсот лет подряд, мы поминаем человека, в честь которого наше поселение и было названо, мудрого учителя Хаджи Бекташа. И для нашего племени это не просто какое-то событие, а знак того, что великий мудрец где-то рядом с нами и присматривает за своими людьми. Когда в 2014-м году чума гуляла по земле, в образе старца, одетого в простую черную рубаху и тунику, он появился перед еще живыми людьми деревни и предупредил их об еще большей опасности, которая идет из города в виде облаков удушающего дыма. Так наши предки спаслись и, покинув свои дома, смогли пережить Черную Смерть в горных теснинах.

— Да, ладно тебе, Соломон, баки заливать, — в рассказ вклинился веселый голос Кары. — Когда это происходило, твои предки на Темернике вместе с моими в подвале дома сидели, и носа на улицу не показывали. Тоже мне, достойный потомок османов нашелся. У тебя с ними общего, только хер обрезанный.

— Ах, ты падла, — чинный и благопристойный вождь племени моментально переменился в лице, весь как-то покраснел, разъярился и, схватив лежащую рядом расшитую и тяжелую подушку, с силой метнул ее в наемника. — Сдал, козел!?

— Успокойся ты, кроме нас троих эту тайну по прежнему никто не знает, — увернувшись от такого снаряда, ответил Кара. — Саня для меня почти как сын, и может быть, что ему придется к тебе за помощью обратиться. Так что Соломон, запомни его, и если что, то отнесись, как и ко мне.

— Ладно, — вождь вновь преобразился в невозмутимого и солидного человека, встал и направился на выход. — Отдыхайте, а мне пора своих соплеменников навестить, чтоб не забывали, кто здесь главный.

Сулейман покинул нас, и уже через минуту в лагере заиграла музыка. Дружный и слаженный хор в несколько мужских и женских голосов запел песню, а струнные инструменты и несколько барабанов придавали мелодии приятное и легкое звучание. Сначала голоса были едва слышны, и они сливались с музыкой в одно целое. Однако затем они стали превалировать и песня, исполняемая хором на незнакомом мне языке, разнеслась над всей племенной стоянкой. Так продолжалось несколько минут, и все это время, внимательно вслушиваясь в песню, мы с наемником молчали. Наконец, музыка на время стихла, голоса замолчали, и Кара решил перейти к серьезному разговору. Он сел напротив меня и, глядя прямо в глаза, спросил:

— Так зачем ты приехал, Саня?

— А ты разве не знаешь?

— Да, так, что-то с пятого на десятое. Неделю назад появился какой-то хмырь из ваших дипломатов при дворе Трабзонского Мэра, и сказал, что есть работа для моего отряда, а договор будет заключать некто купец Мечников. Кроме того, мои друзья из города говорят, что Осман Гюнеш готов предоставить свой флот для транспортировки воинов отряда в Таганрог. В общем-то, это все, что я знаю.

— Понятно, — из рюкзачка, который в дороге болтался за моей спиной, а сейчас лежал рядом, я вынул папку с несколькими вложенными внутрь листами бумаги, и протянул ему. — Читай, Кара, здесь все прописано.

Буров уложился в полчаса, внимательно прочитал каждый документ, потом по второму кругу прошелся, просветил листы бумаги на свет и, аккуратно убрав папку в сторону, задал самый важный для себя вопрос:

— Это не подстава?

— Нет, все реально, и в случае подписания этого договора, Конфедерация претензий к тебе иметь не будет. Конечно, официально, ты остаешься врагом нашего государства и предателем своего. Однако ловить тебя никто не будет и наша Черноморская эскадра твой отряд на переходе топить не собирается. Так мне было сказано и я думаю, что это не пустой треп. Поверь, Кара, опасность с севера слишком серьезная, и полторы тысячи твоих бойцов там сейчас очень нужны.

— Кто оплачивает мой наем?

— Диктатор, из своих личных средств выделил пятьдесят тысяч золотых.

— Как пойдет оплата?

— Как только высадишься в Таганроге, получишь первые двадцать тысяч. Остальное тремя частями в течении года в ППД городок Дебальцево.

— А поторговаться?

— Бесполезно, с Симаковым этот номер не пройдет. Он попросту подождет еще месяц и предложит не пятьдесят тысяч за годовой контракт, а сорок. Положение у тебя здесь не стабильное и кругом одни враги, ты ведь не можешь с нанимателями ладить, когда они от тебя близко. Как итог, проешь остаток своих сбережений и будешь вынужден продавать сначала бронетехнику, затем артиллерию, и в конце, тихо-мирно, начнешь сокращать отряд. И хочу сказать сразу, не вздумай повернуть свое войско на Дон, а то нехорошо получится, и меня подставишь, и сам огребешь. Пока действует договор, забудь о своих амбициях и строго придерживайся всех пунктов контракта.

— Это ясно. Вот только договор сроком всего на один год, а дальше я могу поступать, как мне вздумается?

— Да, если уцелеешь в боях с сектантами.

— А ты, Саня, во мне и моих псах войны сомневаешься? — он недобро прищурил глаза.

— Я и сам в себе засомневался, дядя Коля, когда с ними столкнулся, — смягчил я разговор, — и дело тут не в том, кто круче и у кого пиписка толще, а в том, что они настоящие воины и фанатики.

— Что, не хуже нас с тобой?

— Как минимум, не хуже. Гарантию даю, что таких зверей на своем пути ты еще не встречал.

— Хм, посмотрим, что за чудо бойцы такие, — Буров вновь взял папку в руки, повертел ее и снова положил на ковер. — А что насчет продовольствия, боеприпасов и топлива?

— Продовольствие поставят местные жители, и градоначальник Дебальцево ручался, что с этим проблем не будет. Боеприпасы по льготным ценам за наличку с твоей стороны, а топливо, разговор отдельный и для этого надо знать, что у тебя из техники имеется. Однако я в тех краях этим летом был и могу сказать, что с дорогами там не очень, так что сможешь только вокруг Дебальцево кататься, да и то, на гусеницах, а колеса убьешь и через месяц твои автомашины встанут. Кстати, что у тебя из артиллерии есть?

— Двадцать минометов, пять безоткатных орудий и три полевых 76-мм пушки. С боеприпасами пока проблем нет, как минимум по четыре боекомплекта на каждый ствол имею.

— А из подвижного состава?

— Два БТР-80, оба на ходу, пять грузовиков для перевозки пехоты и восемь легковушек самых разных марок и моделей.

— БТРы пройдут, а машины нет.

— Жаль, значит, придется их продавать, а здесь мне хорошей цены за них никто не даст.

— Продай мне, — предложил я.