Василий Сахаров - Мечник

— На Кубанскую набережную, — принял я решение сначала навестить дом, и только после этого заниматься текущими делами.

Извозчик неспешно катил по осеннему Краснодару, и я с интересом рассматривал город, в котором сейчас живу, но которого, практически не знаю. Сам для себе сделал зарубочку, что необходимо пройтись по столичным улочкам и местность изучить. Кто его знает, что там меня впереди ожидает и как судьба сложится, а подобные знания никогда лишними не бывают.

С улицы Красной извозчик свернул на улицу Чапаева, и мы направились к реке. Коляска чуть слышно поскрипывает, солнышко светит, погода и не жаркая, и не холодная, а люди на улицах идут и улыбаются. Красивый мирный город в центре крепкого государства, и гражданам здесь опасаться нечего. У меня все хорошо и впереди неплохие перспективы, настроение бодрое и вскоре я окажусь дома.

Однако, проезжая мимо недавно открытого ресторанчика с красивым названием «Изабелла», я обратил внимание на то, что возле входа происходит потасовка и шестеро крепких парней, одетых в кожаные пиджаки и полусапожки, униформу городской «золотой молодежи» из Университета, избивают двоих солдатиков с нашивками Второй гвардейской бригады. Что характерно, людей по улице мимо много проходит и ни один в драку не влезает, и только плотного телосложения усатый и низкорослый мужчина, кого-то мне напомнивший своей внешностью, выскочил из ресторана и кинулся на помощь гвардейцам.

— Стой! — скомандовал я извозчику и, не ожидая окончательной остановки, выскочил на свежую булыжную мостовую.

В саму свалку я сразу не кинулся, и правильно сделал, поскольку ребятки в кожаной униформе, подраться были совсем не дураки, двигались четко и слаженно, а каждый их удар был хорошо поставлен. Все это мне бросилось в глаза моментально и, вырвав из боя, как мне показалось, главаря этих пижонов, мускулистого рыжего парня, волосы которого были собраны в тугой пучок на затылке, сосредоточился на нем.

— О-о-о, — выкрикнул он, — еще один защитничек выискался, — и нанес резкий удар кулаком левой руки мне в голову.

Я отскочил в сторону и массивный кулак с набитыми мозолями на пальцах, проносится мимо. Наношу ответный удар с правой, но паренек с легкостью блокирует его. Тут же его ответная контратака и, не смотря на то, что сам себя я считал опытным рукопашником, мне все же достается пяткой в бок. Противник не останавливается и не дает опомниться, удар идет за ударом, а мои не достигают цели. «Ну, — думаю, — если и остальные сейчас навалятся, то дела мои станут совсем плохи. Надо решать проблему как можно скорей и не оглядываться на правила честного боя». Прыжок на противника, парень выставляет вперед левое плечо, а я наношу ему скользящий удар прямо в висок.

— А-га-ха, — противник с дикими хрипами падает на тротуар, а я тороплюсь на помощь к гвардейцам и их союзнику. К счастью, остальные студиозусы из самых лучших семей Конфедерации, оказались послабее своего лидера, и спустя пару минут, уже лежали рядом с моим первым противником.

А вот тут, когда все окончилось, и патруль МВД появился, три степенных и солидных мужичка лет под сорок, с короткими карабинами за плечами и новеньких синего цвета гимнастерках. Представились, все как положено, без грубости и хамства, проверили документы, осмотрели побитых студентов, а затем и гвардейцев. После чего задали единственный волнительный для них вопрос, имеет ли кто-то желание писать заявление в участок. Таковых не нашлось, ни с нашей стороны, ни с противной, все же мальчики серьезно не пострадали, и только их лидер, время от времени встряхивал контуженной головой.

Патруль прошествовал дальше и скрылся за поворотом, а я повернулся к студентам и спросил:

— Продолжение будет или пойдем по стопарику за мир во всем мире и меж нами в частности, выпьем?

Рыжеволосый прикоснулся к синяку на голове, который быстро набухал красным, болезненно поморщился и ответил:

— Давайте выпьем, на сегодня боев хватит.

— Из-за чего хоть драка вышла?

— Как всегда, из-за девушки.

— И где она?

— Да пока мы тут махались, она с другим ушла.

— Вот так всегда, двое дерутся, а третья сторона все самое вкусное съедает. Пошли в ресторан, я угощаю.

— Нет уж, угощение за мной, — в разговор вступил мой старый знакомец Чингиз Керимов, который и был тем человеком, что за гвардейцев вступился, и которого я не видел уже года три. — Ради такой встречи, сегодня все только самое лучшее и за мой счет.

— Здравствуй Чина, — ладонь правой руки вперед.

— Здравствуй Саша, — ладонь в ладонь и крепкое рукопожатие.

— Пойдем посидим? — он кивнул на гостеприимно распахнутую дверь в ресторан.

— Давай, ведь не каждый день такого хорошего товарища как ты, встречаешь, — согласился я и, расплатившись с извозчиком, направился за ним вслед.

Здесь мы посидели с нашими оппонентами, выпили мировую, познакомились, и отошли за столик Чины, который, как оказалось, только вчера прибыл в столицу, а сюда зашел совершенно случайно, перекусить в обеденный перерыв. Прошло всего полчаса после жаркой рукопашной схватки, а гвардейцы со студентами уже были друзья не разлей вода, пели какие-то свои, неизвестные нам песни и, глядя на них, таких веселых и беззаботных, мы с Керимовым чувствовали себя самыми настоящими стариками.

— Эх, — тоскливо вздохнул Чина, — где мои шестнадцать лет.

— Да, ладно, тебе сейчас сколько?

— Двадцать девять.

— Женат?

— Да, недавно две дочери родились, живу в Керчи. А у тебя, что нового?

— Тоже женат, сыну третий год пошел, обретаюсь здесь, в столице, но бываю дома редко, дела торговые.

— Странно, а я всегда думал, что ты истинный армеец и до самой своей смерти будешь государству служить, — удивился Керимов.

— Служить можно по разному. Кстати, я по зиме тебя искал, и узнал, что ты с караваном морским куда-то ходил?

— Ну, это все по заданию вашей госбезопасности, не знаю, говорить или нет.

— Мне можно, я сам с таким караваном ходил, только сухопутным.

— Вот что значит, ты имел ввиду, когда про службу говорил, — кивнул татарин. — Тогда, да, для тебя секрета нет. На Констанцу этим летом плавали.

— И как там?

— Ничего хорошего, единственный рабочий порт на всем румынском побережье, а все остальные, Мангалия и мелкие деревушки турками в пепелище превращены.

— На чем ходили?

— Две небольшие самоходные баржи сделанные в этом году на Керченском судостроительном заводе. Скорость так себе, не больше шести-семи узлов, а грузоподъемность совсем смешная, два трюма по триста пятьдесят тонн. Возили на продажу боеприпасы и продовольствие, так честно тебе скажу, Саня, больше я в те края с торговой миссией не ходок.