Юрий Волгин - После нас

– Но я не хочу это пить!

– Тогда ты сдохнешь, придурок! Давай так: мы подождем вот здесь, в тенечке. Пока ты не начнешь умирать от обезвоживания. Это и так произошло бы метров через двадцать с твоими-то успехами в области перешагивания столетнего рубежа. А после этого я посмотрю, как ты отнесешься к этому чудному горячему напитку.

Густав бросил рюкзак и лег на траву прямо под ивой.

– Ты уверен? – спросил Марков, растерянно держа в руках бутылку.

– Я уверен, что второй раз спасаю твою шкуру, старик. На этот раз своим мочевым пузырем. Экзотично, но выбирать не приходится. Действуй.

Густав закрыл глаза и расслабился. Здесь, в тени ивы, на мягкой траве, ему было хорошо. Даже слишком хорошо. Уходить не хотелось, и желание напоить Маркова мочой было одним из поводов побыть в покое и тишине хотя бы с минуту. Звук шаркающих позади подошв уже начинал раздражать, а сопение и кашель старика тем более.

Правда, всхлипы и причитания давившегося мочой Маркова тоже не были похожи на пение райских птиц, но… Приходилось довольствоваться малым. И все вроде бы начало налаживаться, пока старик не отшвырнул с ненавистью пустую бутылку и не начал задавать вопросы. Они снова зашагали по залитой солнцем желтушной дороге, а Маркова словно прорвало:

– Кого ты убил на заправке, Густав? Бояр правду сказал?

– Если бы я не убил его, то он убил бы меня.

Странник опустил голову, наблюдая, как развязавшийся шнурок на ботинке то попадает под подошву, то подскакивает вверх. Наклоняться и завязывать его он не желал. Как и отвечать на вопросы, на которые сам не знал ответов. Если бы странник имел в своем словарном запасе слово «аффект», то он употребил бы его, описывая сложившуюся на заправочной станции ситуацию.

– Зачем ты оправдываешься? – спросил Марков.

– Я не оправдываюсь, отстань.

– Нет, оправдываешься. Я лишь спросил тебя – кого ты убил? А ты начал мне рассказывать почему. Или ты так всегда? На любой вопрос начинаешь оправдываться? Тебя в детстве сильно обижали, Густав? Наверное, это все идет оттуда.

– Никто меня не обижал, все любили. Пока ты дрых в моем корабле, который угнал один полоумный придурок в дебильной шляпе, меня на заправке пытался прикончить какой-то парень. Тут все чокнутые! Это же город. Ясно?

– А ты взял и убил его, так?

– Да. Он набросился на меня, и явно не для того, чтобы расцеловать.

– Понятно. Почему же ты мне сразу об этом не сказал?

– Потому что ты испугался скелета в аптеке. Зачем мне тогда рассказывать о том, что в пятидесяти метрах от нас лежит еще совсем свежий труп, сделанный моими же руками?

– Странно.

– Что странно?

Марков кашлянул и потер поясницу. В ней кольнуло, но не так ощутимо, чтобы можно было пугаться. Приступ оставался в подавленном состоянии, таблетки заметно купировали его.

– То, что в аптеку мы заехали после заправки. Откуда ты мог знать о моей реакции на трупы?

– Да не важно, старик, не важно. – Густав почувствовал себя загнанным в угол, и это здорово его обозлило. – Что с того, если бы я тебе рассказал о нем, а? Ты бы начал расспрашивать, кто он такой, почему, как, зачем. Я не люблю подобные разговоры, мне не доставило удовольствия его пристрелить, клянусь.

– Да вы же убиваете просто так! Я был странником, я знаю ваше отношение к городским!

– О, боги!

Странник попытался изобразить гримасу отчаяния, но распухшее лицо не позволило ему это сделать, сигнализировав острой болью и спазмом в мышцах. Поэтому он лишь скривился в страшной ухмылке.

– Нет, правда, объясни мне. Мы с тобой сейчас в одной связке, ты и я, и мне не хотелось бы каких-то недомолвок. Понимаешь, я должен быть в тебе уверен, как и ты во мне. И если опять что-то случится, на кого мне рассчитывать? На незнакомых людей? На странников, жителей, мутов, шестиногих собак? Или на тебя? Представь, каково мне слышать от тебя какой-то несвязный бред, если я понимаю, что все это очень легко связать. Если рассказать правду.

– Ладно, стой. Стой!

Густав остановился и повернулся к Маркову. Скептически осмотрел его. Затем сел и начал завязывать шнурок. Кровь прилила к голове, и лицо отяжелело, как будто под него залили свинец. Наконец странник справился со шнурком и поднялся. Цвет кожи у него перешел в бордово-фиолетовый, и Марков не мог этого не заметить.

– Ты как себя чувствуешь? У тебя такой вид, будто ты сейчас лопнешь.

– Почти так и есть. Слушай меня внимательно.

И странник рассказал Маркову все, что случилось с ним на заправке. Умолчав лишь про общину и вещь, которую ему нужно достать. Он решил, что эта правда еще подождет. Да и, в конце концов, он же не врет старику. Он лишь умалчивает кое о чем, заменив свой интерес к загадочной вещи интересом к способу применения ключа. И к поискам своего отца, конечно же.

Марков слушал его внимательно, иногда почесывал грудь, которая от волнения снова раскраснелась, как тогда, в момент их встречи с Бояром. Когда Густав закончил, он кивнул и молча пошел вперед. Густав немного постоял, прочитал одно понятное слово из двух на покосившейся выцветшей вывеске «Магазин Streeter» и лишь потом быстрой трусцой догнал Маркова.

– То есть я рассказал тебя все, а ты так ничего и не скажешь?

– А что я могу тебе сказать? Ты думаешь, я поверил в то, что какой-то неведомый голос узнал в будущем, где ты появишься? Затем оставил послание этому несчастному алкашу, засунул ему в голову какой-то «Ключ от всего» и принялся ждать? А потом появился ты, выслушал сказку о том, что твоей отец жив, и пристрелил беспомощного парня?! Слишком складно. И невероятно.

– Но так оно и было! Погоди!

Странник грубо остановил старика, схватив его за плечо. Сел прямо на асфальт и принялся снимать правый ботинок.

– Ты ж его только что зашнуровал, – сказал Марков.

Густав без лишних слов снял ботинок, вытащил оттуда стельку, засунул руку в самую глубь и достал оттуда маленький плоский предмет, похожий на пластиковую карточку, только очень узкую, примерно в треть от обычной. Марков осторожно взял его в руки. Почти невесомый, гибкий и плотный материал. По одному краю нанесена черная окантовка, при ближайшем рассмотрении в ней видны какие-то запаянные микросхемы толщиной чуть ли не с человеческий волос.

– Это я вытащил из его головы. Ножом. Поэтому на нем кровь, если ты не заметил. Я оттер ее об его одежду, но, видимо, не до конца. Кстати, если бы знал, то никогда бы этот нож при тебе не вынимал.

– Ну, спасибо за доверие. – Марков брезгливо отдал ключ Густаву и потер пальцы друг о друга. – Получается, вот эта штука была в нем?

– Да, прямо в нем.

– Получается, что ты поставил чью-то жизнь на кон против даже не жизни твоего отца, а лишь информации о том, где он и что с ним?