Юрий Волгин - После нас

– Как-то не хочется, – поморщился Густав. – Меня создали и дали жизнь мои родители. Бог в этом не участвовал, могу поручиться. Разве что подглядывал за ними в этот момент.

– Не говори так, – очень серьезно сказал Семен.

Он выставил руки ладонями вверх, под дождь, наблюдая, как заполняются влагой линии жизни, судьбы и все остальные, менее известные отметки Бога.

– Я говорю то, что я знаю, Семен. Извини, но я привык верить вещам, которые вижу своими глазами. Даже в Легион можно поверить, если только слышал о нем, но в Бога… нет. Все рождаются не благодаря ему, а благодаря своим родителям. Кто где. Кто в корабле, кто в подвале рушащегося дома, кто в ваших благоустроенных квартирах под присмотром доктора Шомова, кто-то на обочине дороги, не боясь попасть под колеса машины, потому что не видели их в этом краю уже год. Где сейчас твои родители, Семен?

– Отца я не знал. Говорят, он был странником, таким же, как и ты, черт бы тебя побрал. А мать… она ушла. – Семен сжал ладони в кулаки, и из них брызнула вода.

– Куда?

– Не знаю. Мне было тринадцать лет. Матушка Мария сказала, что она просто вышла за ворота и не вернулась.

– И ее никто не остановил?

– Нет. Я думаю, что с ней случилось что-то плохое, потому что просто так она бы меня не бросила.

– Получается, что Бог не уберег ее? – спросил Густав.

Семен тяжело посмотрел на него. Отер руки об одежду и начал закрывать вход в сарай. Странник поднялся и, пока еще в помещение проникали остатки света, пересек его, минуя квадроциклы, отодвинул панели забора и вышел на хозяйственный двор. Минуты через две, расставив датчики сигнализации, во двор вышел и Семен. Он плотно задвинул панели в пазы и, когда Густав, решив, что уже пора идти домой на обед, двинулся вперед, остановил его, крепко взяв за рукав:

– Отец Захарий говорит, что все, что ни делается, – к лучшему. Что так надо Ему, Богу. А Он знает, что для нас хорошо, а что плохо.

Странник посмотрел в лицо Семену и с беспокойством отметил, как оно разительно изменилось. Обычно спокойное, теперь оно стало чрезвычайно подвижным. Брови то хмурились, то поднимались вверх, морща лоб, ноздри раздувались, Семен покусывал нижнюю губу, а его глаза суетливо бегали, цепляясь за взгляд Густава, словно репейник за длинные волосы.

– А сам-то ты не знаешь, что хорошо? – сказал странник.

– Я знаю, но есть вещи, которые никому не ведомы, ни тебе, ни мне.

– Я сомневаюсь в этом, Семен. Ты лишь оправдываешь равнодушие своих соседей. Покрываешь их. Если бы они остановили твою мать или хотя бы спросили, куда она идет, – все было бы по-другому. Так ведь? Тебе же хочется верить, что все произошло по какому-то великому сценарию. Но нет. Мы с тобой в похожей ситуации, дружище, однажды от меня взял и ушел отец. Просто так, без лишних разговоров. Только я никогда не верил, что это придумал бог. И сейчас одной из важнейших моих целей являются поиски отца.

– Многие люди в этом мире уходят и не возвращаются, Густав, – сказал Семен. – На моем веку такое случалось не раз. Никто не запрещает человеку выйти за ворота и наткнуться на голодного, сильного мута или человека, любящего убивать ради развлечения. Это судьба. Но если Бог решит, что ты нужен людям, нужен в этой жизни, то Он спасет тебя. Моя мать закончила свой путь в тот момент, когда вышла за ворота. Я вроде бы хорошо помню ее, но с каждым днем все меньше и меньше остается в памяти, стираются факты, и я довольствуюсь одними лишь образами и детскими придумками. И это мне нравится, потому что так легче.

– Ты сумасшедший, – тихо сказал Густав.

Позади них раздался скрип калитки, и куры начали беспокойно бегать в своем загоне, хлопая крыльями, – наступил час кормежки, и по проходу медленно шел птичник с ведром отрубей.

– Я нормальный, я верую в Бога.

– Ты запер себя в нем, Семен. Ты запер себя в этом дворе, как в панцире. И ты еще говоришь мне, что я не понимаю смысла жизни. Ты ведь сам лишаешь себя его! Подумай о том, что произошло тогда, на охоте, когда почти всех вас перерезали муты. Воля Бога? А?!

– Нет, это была случайность. Его воля заключалась в моем спасении.

Густав бессильно сжал кулаки, глубоко вдохнул влажный воздух и выдохнул его сквозь сжатые зубы. Спор скатился в бесполезную плоскость. Просто абсолютная система защиты, получше любого ключа хозяина и датчиков открытия. Отец Захарий со своей верой и голосом Бога в голове хорошенько окучил всех, кто был ведомым и нуждался в наставлении на путь истинный.

Но странник знал один секрет, о котором не догадывался ни один житель двора. Время раскрывать его еще не пришло, но, когда подойдет момент, Семен изменит свою точку зрения. Буквально выбросит ее из головы, выпроводит пинками. Осталось только подтвердить догадки Густава кое-какой информацией, и отец Захарий лишится власти. Но все это случится после того, как странник вернет себе корабль. До этого Густав решил вести себя как можно скромнее, покорнее и доброжелательнее. Чужой в чужом доме только так и должен выставлять себя напоказ.

Подошел птичник и поставил довольно тяжелое ведро с кормом на мокрую землю.

– Привет, ребята. Чего делаете?

– Да так, болтаем. – Семен успокоился. У него снова было уверенное лицо, внимательное и вежливое выражение глаз. Только брови его, как сошлись в одну точку, проложив глубокую вертикальную морщину, так и не расходились.

– Тогда можно я покормлю птиц? А то не пройти никак.

– Да, да, конечно.

Семен и Густав переступили через ведро и пошли к выходу. Козы, спрятавшись от дождя, спали под навесом, а вот коров на улицу выгнал Денис и тщательно мыл их, как вчера. Появление улиток выбило его из колеи, и во время сегодняшней службы он тихо сказал Густаву, что теперь будет каждый день осматривать и купать своих подопечных. В любую погоду. Сегодня погода вышла ненастной, но Денис сдержал свое слово.

Он приветливо махнул им мокрой тряпкой, немного обрызгав, когда они проходили мимо, и продолжил работу, удерживая корову за рог.

Странник и Семен вышли во двор. На черных асфальтовых дорожках образовались лужи, и по ним уже весело прыгала босоногая детвора – в одних трусах. Охрана периметра скучала, встав под навесы, а Игорь, накрывшись большим, явно не по размеру, прозрачным дождевым плащом, читал книгу, чем несказанно удивил Густава.

Сверкнула молния, и заурчал гром. Дождь снова усилился. Дети с визгом бросились к подъезду, поднимая пятками тучи брызг. Игорь пунктуально сделал закладку, загнув уголок страницы, и положил книжку под дождевик. В церкви открылась дверь, оттуда высунулся отец Захарий, но тут же быстро спрятался внутрь. Густав и Семен оказались одни во дворе под проливным дождем.

– Послушай, странник, – сказал Семен, отбрасывая волосы со лба. – Давай больше не будем говорить о вере. Закроем этот вопрос. Вряд ли он поможет нам понять друг друга, тем более что завтра Мутов день, а дальше так и вообще… день Бояров.