Дмитрий Виконтов - Родиться в Вифлееме [СИ]

«Ресурс защиты исчерпан! Угроза!».

А потом Джеймсу показалось, что там, снаружи на него рухнул целый мир.

Восемь клинков света вспарывали темноту, с каждым шагом выхватывая новые и новые участки стен, поручни, ступеньки трапов, иногда закованные в толстую черную оболочку жгуты кабелей — Вещунье они напоминали перекормленную анаконду, растянувшейся по перекрытиям над головой. Казалось, четыре пары фонарей должно хватить, чтобы не освещать дорогу, но на деле лучше всего они освещали только то, на что были направлены. В остальном за пределами прыгающих световых полос темнота словно сгущалась, становилась непроницаемой для взгляда черной завесой, и кто знает, что могло прятаться за ней.

Сразу за транспортным узлом Мурена предложила использовать один из осветительных стержней, но Вещунья с сожалением отказалась: они немало потратили на узел, а впереди еще неизвестно сколько придется использовать, чтобы обеспечить себе нормальные условия для работы. Стрежней же у них оставалось не так много, как хотелось: кроме своего оружия, они тащили по несколько комплектов энергоблоков, а Везунчик — еще и продолговатый контейнер с оборудованием и инструментами. Он, как и остальные, не без основания полагал, что и в зале управления реактором придется немного «повандальничать».

С момента, когда они покинули транспортный узел, прошло почти двадцать минут — темнота и неопределенность происходящего на «Молохе» вынуждали двигаться медленно, стараться не шуметь, иногда замирать и чутко вслушиваться в передаваемую микрофонами сьютера тишину, да изучать данные дронов. Вещунью этот черепаший темп, отсутствие света и постоянное напряжение в ожидании неприятностей буквально доводили до бешенства. Во мраке, в глубине отсеков, переходов с уровня на уровень, узких коридорчиков с постоянными поворотами и дугами, за которыми могло поджидать их что угодно — она казалась самой себе мушкой, ползущей по придуманной ненормальным ученым головоломке. И в такие минуты она опасалась, что в конце лабиринта будет не награда за старание, а большая мухобойка.

Плохо было то, что пилоты не часто оказывались в реакторном отсеке или его окрестностях. Ничего интересного там не встречалось, зато хватало мест, где присутствие посторонних было просто опасным, как для самих посторонних, так и для безопасности корабля. И ТехСлужба крайне негативно относилась к появлению шатающихся там без повода — что обычно заканчивалось немедленным выдворением попавшихся с последующими разборками между старшими офицерами корабля.

Лучи света остановились на решетчатом трапе, теряющемся во мраке внизу. Низкий и тесный коридор последние пятьдесят метров шел по прямой, не петляя, не прерываясь опущенными перегородками, не раздваиваясь, не вынуждая постоянно сверяться со схемой корабля. Здесь ничего не стоило заплутать на ровном месте: ни карта, ни изредка встречающиеся маркеры на стенах перекрытию над головой не могли заменить умения ориентироваться в переплетениях коридоров, служебных туннелей, переходов.

И никакого злого умысла: слишком много вспомогательных систем требовалось для нормальной работы реграва, слишком много приходилось размещать не там, где хотелось, а там, где получалось. Техники сами бы дорого дали за простую и понятную планировку, как было сделано над ангарами и в передней части «арки». Но необходимость обеспечить реграву с двигателями максимальной защиты в итоге требовала жертвовать удобствами персонала, обслуживающего жизненно важные «органы» корабля.

Кроме того, напомнила себе Вещунья, к реграву или контрольному залу двигателей обычно добирались с помощью транспортной системы «арки», а путь, которым они пробирались к цели, использовали либо для плановых инспекций, или для ремонтных работ. По правде говоря, мелькала у нее мысль попробовать оживить транспортный узел, но Везунчик идею зарубил на корню. Мало того, что придется тратить энергию на ВСЮ транспортную систему — что сожрет запасы энергоблоков за минут десять-пятнадцать, так еще и ничего не сделаешь с перегородившими шахты аварийными щитами. А эти — в отличие от перегородок в коридорах — в принципе не предусматривали ручного управления. Что заставило отказаться и от идеи топать пешком по горизонтальной шахте, оставив единственный вариант — кружным путем, медленно, опасаясь каждого поворота, каждой двери или ответвляющегося от их пути тоннеля.

Спускаясь по неудобной, узкой лестнице они дважды миновали коридоры, как две капли воды похожие на только что оставленный позади. Здесь понятие палуб было весьма относительным: техники обычно оперировали «секциями», причем понять логику разделения хозяйства ТехСлужбы на секции постороннему человеку не сразу удавалось. Впрочем, Вещунью ни логика, ни порядки ТехСлужбы не заботили: на схеме «арки», в очередной раз показанной визором, путеводная линия подсказывала, что они практически достигли цели. Третий по счету коридор, пройти метров сорок по нему, никуда не сворачивая — и все. На словах просто, но уже на пятом-шестом шаге от лестницы Вещунья вскинула руку, останавливая остальных.

— Погасите фонари, — бросила она, вслепую набирая сигнальный код на управляющем браслете на запястье правой руки.

Плотная темнота надвинулась на людей, едва последний луч света исчез, заставляя сердце биться чаще, пробуя на излом силу воли, способность обуздывать страх от мысли о полном одиночестве в чернильной мгле. Но стоило глазам немного привыкнуть к исчезновению освещения, как приходит понимание, что темнота далеко не так непроницаема и густа. Впереди, где схема визора указывала на вход в контрольный зал реграва, слабая, едва-едва различимая бежевая полоса лежала на металлическом настиле коридора. И пускай падающий из зала реграва свет был слаб, но он разрушал гнетущую однородность темноты, впервые за прошедшее время после транспортного узла подарив людям что-то вроде надежды.

Неотступно следовавшие за людьми «паучки» уползли вперед: одну пару дронов контролировала Жеска, вторую — Мурена. Вещунья оставила за собой ориентирование в хитросплетении секций ТехСлужбы, а Везунчик терзал переносной детектор, пытаясь найти хоть малейший намек, который даст ответы на тревожащие всех вопросы.

Визор вывесил знак соединения и следом кличку: сначала синюю, потом — когда коммуникатор проверил идентификационный код — густо-зеленого цвета.

— Вещунья, вы у реграва? — Черныш подстраховывал обе группы, отслеживая местоположение «паучков» — и получая от них периодически скудные сводки: обстановка, температура, состав воздуха, радиационный фон. Вот, увидев, где находятся «дроны», решил узнать обстановку… не считая того, что и так подошло время вызова: перед уходом с транспортного узла Вещунья распорядилась о сеансах связи каждые двадцать минут.