Олег Синицын - Спецхранилище

Он был уверен, что может прочесть любую мою мысль, предугадать любое движение. Только то, что я сделал, отсутствовало у меня голове. Рефлекс – это действие без раздумий. Просто нажимаешь на спуск – и в противника отправляется очередь наработанных приемов и связок.

Жестким встречным ударом ладоней в район локтевого сустава я выправил ему руку, в моем понимании, в правильную сторону. Светящийся нож упал в траву.

С какой жалостью он завопил! С какой беспросветной тоской! У меня аж голова затрещала от его телепатического вопля.

Пришелец отшатнулся. Правое предплечье обвисло, точно сломанный сучок молодой березки; большие глаза с ужасом оглядывали травмированную конечность. Судя по выражению лица, небесному гостю было до невозможности жаль испорченное гадким землянином тело. Но, извиняюсь, не я явился в их монастырь наводить свои уставы.

Не давая опомниться, я врезал ему прямым ударом ноги в грудь. Пришелец прокувыркался сквозь лопухи, высоко и истерично визжа, потом его дискант заткнула бетонная твердь забора депо, об которую он треснулся черепом. К тому времени я уже находился от ясеня в шести шагах, целиком поглощенный тем, чтобы не упустить тварь, превратившуюся в подростка.

А подросток уже прошел мимо мужика с «жигуленком» и практически выбрался за пределы сарайного комплекса. Он топал точнехонько той дорогой, которая вела к моему дому и березовой роще. Правда внезапный визг собрата, раздавшийся за спиной, на время задержал его. Пришелец остановился возле последнего сарая, крутя головой и пытаясь разглядеть сквозь ветви, что происходит возле ясеня. Большего мне не требовалось.

На бегу я выхватил из-под куртки топорик. Отвел его назад для замаха. Тремя резкими скачками разогнал тело и бросил руку вперед, вложив в это движение всю силу мышц и инерцию разгона.

Топорик пронесся по воздуху с убийственной мощью. Попавшаяся на пути ветка рябины отлетела, срубленная, с чистым хрустальным звоном. Я был уверен, что два килограмма заточенной стали, вращающиеся, словно лопасть пропеллера, летят точно в середину лица подростка, но в последний момент он успел пригнуться, и топорик исчез в зарослях крапивы за его спиной.

Хозяин «жигуленка», оторванный от работы внезапным переполохом, спрятался за распахнутой дверцей, осторожно выглядывая сквозь окошко. В изумленных глазах явственно читалось собственное понимание происходящего: небритый нехристь в черной фашистской куртке только что запустил топором в невинного подростка.

– Эй, ты чего делаешь! – сердито крикнул он мне. – С ума сошел, в детей топором швыряться!

Хотел я ему ответить, какой это ребенок. Только гуманоид собирался это сделать вместо меня, вздернув к плечу свою трубу от пылесоса.

– Беги отсюда! – проревел я мужику сквозь сведенные напряжением зубы.

– Чего? – недовольно отозвался он, продолжая прятаться за дверцей автомобиля.

В следующую секунду пришелец выстрелил.

Раструб трубки ослепительно сверкнул. Чем именно, я не успел разглядеть, потому что моментально ничком упал на землю, закрыв голову руками. Что-то большое, гудящее и раскаленное пронеслось надо мной в считаных сантиметрах, раздался удар, и находившийся позади меня сарай разметало взрывом. Во все стороны полетели щепки, доски, куски шифера и осколки кирпичей. Крышу огненным столбом подбросило в небо; там она перевернулась и с хрустом упала в заросли кустов чайной розы.

Когда я поднял голову, в череде дощатых построек зияла полыхающая огнем дыра размером с самосвал. В стоявшем рядом «жигуленке» не осталось ни единого уцелевшего стекла. Оглушенный хозяин, теперь получивший представление о том, почему я швырялся в «детей» топором, по-пластунски отползал в сторону. Его спину и загривок густо усеивало стеклянное крошево.

Тем временем пришелец разогнулся во весь рост и порадовал меня новым подарком из своей трубки. Теперь я увидел, что именно вылетает из раструба. Раскаленный добела шар размером с баскетбольный мяч – «файербол», кажется так его называют в фэнтези.

С визгом и ревом файербол устремился ко мне. Правда, к тому времени я успел убраться с его траектории и нырнуть за угол железного гаража. Плазма с треском прошла сквозь заросли кустов, оставив в них черную дымящуюся просеку, потом ударилась о забор депо, прошила насквозь армированный бетон и исчезла. Спустя мгновение за забором что-то бабахнуло, и над его верхушкой взметнулось огненное облако и кабина трактора «Беларусь».

Вокруг меня тлели кусты, неподалеку трещало пламя, пожирающее сараи, пространство затянул удушливый дым. Я полз вдоль задней стенки гаража сквозь заросли лопухов, надеясь подобраться к пришельцу с тыла. Нужно с ним что-то делать, причем немедленно. Этот инопланетный Рэмбо со своей пушкой скоро не оставит от Коровьина камня на камне.

Сквозь просвет в листьях я увидел, как пришелец медленно пробирается вдоль зарослей, обводя их стволом бластера, подвешенного на плече. В моих глазах он вновь превратился в тошнотворного гуманоида, хотя алюминиевой шапки на мне не было. Сначала я удивился, но потом понял. Стальной лист, из которого сварен гараж, защитил мозг от пси-воздействия. К тому же, как мне кажется, пришелец наводил морок не во все стороны, есть у него свои мертвые зоны. Соединение двух факторов не только устраняло иллюзию, но и укрывало меня от его мысленного ока. Пришелец не догадывался, что справа и чуть позади от него затаилась опасность.

Рядом с гаражом росла яблоня «китайка». По изогнутому стволу я в два счета забрался на высоту человеческого роста, перешагнул на крышу и, припав к горячему от солнца металлу, дополз до гребня.

Осторожно выглянул из-за него.

Расчет оказался верным. Пришелец как раз проходил мимо гаража, теряясь в догадках, куда я запропастился, и усиленно прощупывая пространство ментальными лучами. Я глубоко вдохнул, перекрестился и, оттолкнувшись от крыши, прыгнул на него. В последний момент он почувствовал угрозу и поднял голову. Мне хорошо запомнились недоумение и испуг, нарисовавшиеся на лице...

Двумя каблуками, в которых сконцентрировался весь мой немаленький вес, я обрушился на его гадскую физиономию, с удовольствием ощутив, как под подошвами что-то хрустнуло – то ли нос, то ли кости лица, то ли шея. Утонченная фигура пришельца подо мной смялась. Мы рухнули на землю, причем, находясь сверху, я смачно припечатал его к поверхности матушки-Земли своей массой.

Он слабо шевелился под ягодицами. Руки, одна из которых еще сжимала бластер, скребли траву, чтобы вытянуть туловище из-под навалившегося груза. Я вырвал у него из пальцев оружие и несколько раз прогулялся увесистой рукоятью по ребрам туловища. В некоторых местах плоть под трубой промялась, и моя необъезженная лошадка стала шевелиться заметно пассивнее.