Вадим Панов - Крест толкователей

В этот момент открылась дверь черного хода. Из нее выбежал Бубенцов. Остановившись перед Ракитиным, он перевел дух и посмотрел на Каратаева, лежащего на асфальте.

— Глеб Андреич, справился? — спросил Бубенцов.

Ракитин усмехнулся.

— Кое-как. Но без твоей помощи — вряд ли бы.

Бубенцов замялся.

— Ну, я пойду? А то брат женится — второй день сегодня, а я с утра ни капли. А хотите, и вы рюмашку? — оживился Бубенцов.

Внезапно лицо его изменилось. Бросив взгляд куда-то за спину Ракитина, он вздрогнул и предостерегающе поднял руку.

Ракитин резко обернулся. В этот момент с земли на него прыгнул Каратаев — он был полностью дееспособен, агрессивен и никакой парализации не осталось у него и в помине.

В кулаке его, как заточка, была зажата шариковая ручка — точно такая же, которую только что сломал об его шею Ракитин.

В самый последний миг Глебу Андреевичу удалось все-таки отпрыгнуть в сторону. Каратаев сделал короткий взмах, и ручка, пропоров штанину, вонзилась в бедро оказавшегося за спиной капитана Бубенцова. Тот сразу же потерял равновесие и рухнул на асфальт, как сноп.

Очевидно, в ручке был всего лишь один заряд, и Каратаев, зная об этом, не стал вынимать ее из ноги жертвы. Он метнулся в сторону. Теперь у него была другая цель — пистолет, который Ракитин выбил из его руки.

Каратаев прыгнул к нему. Когда между пистолетом и его рукой оставалось всего лишь несколько сантиметров, Ракитин ударил по оружию ногой, и пистолет улетел в кусты.

Каратаев, потеряв цель, тут же обнаружил другую — он с разворота ударил Ракитина в ухо. Удар этот оказался настолько резок и силен, что капитан отлетел и ударился головой о мусорный бак.

Ракитин тут же вскочил на ноги, однако, сразу же стало, что удар Каратаева не прошел даром — капитана заметно качнуло и повело в сторону.

У мусорного бака Каратаев заметил груду металлолома. Он выхватил из нее первое, что попалось под руку, и это оказалось обрезком металлической трубы.

С размаху он нанес противнику удар, но Ракитин успел увернуться. Обрезок ударил в кромку мусорного контейнера, рассыпав сноп искр.

Второй удар пришелся Ракитину в плечо. Он сшиб капитана наземь. Ракитин перевернулся через голову, и, держась рукою за ушибленное место, побежал к постаменту, на котором возвышалась труба котельной. Каратаев ринулся за ним.

Ракитин схватился за перекладины металлической лестницы и подпрыгнул. Каратаев ударил по тому месту, где только что была нога капитана. Глеб Андреевич проворно взобрался на постамент и стал подниматься по трубе вверх, хватаясь за скобы, вогнанные в кирпичи. Метра через три он остановился, перехватился крепче и посмотрел на своего преследователя. Каратаев стоял на постаменте, держа в руках обрезок.

Каратаев насмешливо спросил, смотря на Ракитина снизу вверх:

— Ну что, Глеб Андреич, дальше полезешь? Или меня подождешь?

Ракитин ответил ему в тон:

— Подожду. Поднимайся, хватит болтать.

Однако, Каратаев медлил.

Обрезок, зажатый в его руке, давал преимущество лишь в схватке лицом к лицу. Однако на трубе, где преследуемый находился сверху, он был совершенно бесполезен. Двинуться вслед за капитаном Каратаев не мог — поднимаясь по скобам, он, безусловно, попал бы под удар его ног. Был еще один выход — пистолет. Но чтобы добраться до него, нужно было сначала спуститься вниз и подбежать к кустам, а затем отыскать его в траве. Этот вариант давал Ракитину самое главное — драгоценные секунды. И использовать их он мог на что угодно.

Ситуация оказалась патовой. Чтобы выиграть время и прийти хоть к какому-то решению, Каратаев спросил:

— А как тебе фокус с ручкой? Неужели ты думал, что я дал тебе настоящую?

Ракитин не отвечал. Каратаев вдруг понял, что он вообще не слушает его и смотрит в совершенно другую сторону.

Капитан вдруг поднялся на две или три скобы выше. Он бросил взгляд за кирпичный забор. Сразу за ним, лежали крыши металлических гаражей. Именно из той точки, в которой сейчас находился Глеб Андреевич, можно было добраться до них в прыжке.

Ракитин колебался всего лишь долю секунды.

Он сильно оттолкнулся ногами от скобы, прыгнул и исчез за забором.

Капитан с грохотом приземлился на самый край крыши. И сделал он это не слишком удачно — нога его вдруг соскользнула и сорвалась в щель между двумя гаражами. Ракитин, ударившись коленом, провалился. Щель оказалась настолько узкой, что он плотно застрял в ней по грудь.

Капитан с ужасом посмотрел вниз. В десяти сантиметрах от его живота откуда-то снизу косо шел штырь арматуры, на который он едва не напоролся. Упираясь на локти, Глеб Андреевич судорожно пытался выбраться наружу.

Каратаев видел прыжок Ракитина. Не упустить его можно было только одним способом — немедленно последовать его примеру. Засунув обрезок сзади за брючный ремень, он быстро взобрался по скобам на то место, где только что висел капитан. Каратаев бросил взгляд вниз — там, с огромным трудом, пытается выбраться из щели Ракитин. Каратаев усмехнулся — противник его был почти беспомощен, и шансы теперь резко возрастали. С силой оттолкнувшись, Антон прыгнул и приземлился на крышу гаража.

Некоторое время Каратаев смотрел на капитана сверху вниз. Осознав тщетность попыток освободиться, Ракитин затих, поднял голову и тоже посмотрел на него. Каратаев почти дружелюбно кивнул ему, достал из-за ремня обрезок трубы и сказал:

— А ведь я тебя обманул, Глеб Андреевич. Юля стала слишком опасной. Она подозревала меня.

— Что с ней?.. — тихо спросил Ракитин.

— Я засунул ее в мусорный бак, — усмехнулся Каратаев. — А перед этим свернул ей шею. То же самое я сейчас сделаю и с тобой. Все, капитан.

Каратаев, крепче сжав пальцы, занес трубу.

Ракитин вдруг схватил его за щиколотку и резко дернул на себя. Потеряв равновесие, Каратаев взмахнул руками. Нога его подвернулась и сорвалась с края.

Каратаев вошел в щель между гаражами плотно и без звука. Упереться локтями, как Ракитин, он не успел, и поэтому голова его оказалась значительно ниже уровня крыши.

Ракитин выдохнул воздух из груди и стал выбираться наружу, не спуская настороженных глаз со своего оппонента. Тот тоже смотрел на капитана, однако в глазах его сквозила лишь растерянность. Каратаев даже раскрывал рот, пытаясь сообщить Глебу Андреевичу нечто важное. Однако, сделать этого ему никак не удавалось — из горла его вырывается лишь хрип.

Такое поведение было вполне объяснимо. Из шеи Каратаева, чуть ниже уха, торчал окровавленный торец арматуры.

Выбравшись наружу, Ракитин сел на край крыши и спустил ноги в щель. Бросив взгляд на Каратаева, он устало сказал: