Макс Мах - Взгляд василиска

– Думаете, их убили? – спросила заинтригованная рассказом Полина.

– Убили? – Удивленно посмотрел на нее Давид. – Почему вы так решили?

– Не знаю, – смутилась Полина. – Мне просто показалось…

– Да, нет, не думаю, – покачал головой Давид. – Мы, собственно, приехали, чтобы выяснить, не осталось ли от Зимина каких-то бумаг. Но дело в том, что об этом меня как раз и не спрашивали. Во всяком случае, арестовали меня по обвинению в шпионаже. – Грустно усмехнулся он. – У этих ребят и ордер из прокуратуры имелся, мне его предъявили. А потом все разговоры, из тех, что я помню, разумеется, – добавил он с кислой миной на лице, по-видимому, вспомнив сейчас и о химии, которой его накачивали. – Крутились вокруг моей биографии и контактов в каганате.

– То есть, ни Зимин, ни я их, по-твоему, не интересовали? – уточнил Вадим.

– Да, нет, – возразил Давид. – Ты, может быть, и интересовал, они же меня и о детстве расспрашивали и о походе в ресторан тоже. Так что твоя фамилия прозвучала и не раз, но никаких конкретных вопросов, действительно, не было.

– Ничего не понимаю, – честно признался Вадим и, закурив новую сигарету, стал рассказывать свою часть истории.

– Ну, а теперь, ваша очередь, уважаемые дамы, – сказал Вадим, закончив рассказ. – Если не имеется, конечно, вопросов и замечаний по существу изложенного, – усмехнулся он, наблюдая выражение лица Полины (а ведь он и так уже, не желая излишне драматизировать, опустил кое-какие не слишком аппетитные подробности). Однако ни спросить о чем-нибудь, ни прокомментировать его историю, никто не успел, потому что в этот как раз момент в дверь позвонили.

От неожиданности все даже вздрогнули. Оно, в общем-то, и понятно, потому что звонок в дверь – было последнее, чего они могли сейчас ожидать. Они ведь находились в доме, от которого до ближайшей усадьбы было километра три, а до деревни Бобры и того больше, и все это, между прочим, не лугами, да полями, а лесом, да болотами, через которые тянулась раскисшая от дождей грунтовая дорога. Да и кто вообще мог знать, что в доме кто-то есть? Впрочем, как тут же сообразил Вадим, пугаться как раз и не стоило. Вот если бы начали стрелять, или ломать дверь, тогда – да, а так…

"Авось, пронесет!"

Звонок повторился.

– Может быть, соседи? – не слишком уверенно предположила Полина, вставая из-за стола. – Или почтальон?

Идея с почтальоном показалась Вадиму не слишком правдоподобной, Давиду, судя по всему, тоже. Во всяком случае, Казареев тоже встал и, подойдя к каминной полке, взял в руки давешний пистолет-пулемет.

Позвонили еще раз.

– Иду! Иду! – крикнула Полина и, оглянувшись, прижала палец к губам.

Давид кивнул ей, показывая, что понял, и тихо сместился ближе к двери, которую, выходя в прихожую, Полина за собой прикрыла.

Вадим прислушался. Лязгнул металлический засов, которым входная дверь закрывалась изнутри, раздались невнятные голоса. По-видимому, Полина говорила с каким-то мужчиной, и, хотя слов было не разобрать, судя по интонациям, разговор протекал вполне мирно.

– Вадим! – неожиданно крикнула Полина. – Вадим! Иди сюда, пожалуйста!

Взглянув удивленно на Лили и Давида, Реутов пожал плечами, и вышел в прихожую. Полина вполоборота стояла около открытой двери, а за дверью прямо перед медленно подходящим к ним Вадимом с выражением вежливого ожидания на смутно знакомом, но все-таки не узнанном лице, стоял высокий крепкий мужчина лет пятидесяти в распахнутом длиннополом плаще.

– Вот, – сказала Полина, стараясь скрыть свое удивление. – Господин хочет с тобой поговорить.

– Со мной? Простите…

– На пару минут, Вадик, – говорил мужчина низким и как будто тоже знакомым баритоном. – Если не возражаешь, конечно.

– Не… – начал, было, Реутов, хотевший сказать, что он, собственно, не возражает, хотя и не понимает, какого хрена, к нему обращаются на "ты", но не закончил, потому что у него, как пелена с глаз упала, и он вспомнил, где уже видел этого человека.

– Марик?! – В полном обалдении спросил он, справившись, наконец, с первым потрясением. – А ты здесь откуда?

– На пару минут, – повторил Марк, которого здесь и сейчас Вадим ожидал бы увидеть не больше, чем государя императора и кагана всея Руси Дмитрия Третьего.

Греч, Маркиан Иванович (21 февраля 1937, Станица Черевинская, Итильской области – ) – активный участник Второй Отечественной Войны, есаул, четырежды ранен, награжден двенадцатью правительственными наградами, подробности биографии после 1963 года не известны.

– Ты мне, Вадик, прямо скажи, – чем дальше, тем больше, ситуация эта Илье не нравилась, но и не поговорить, раз уж такой случай вышел, он тоже не мог. – Если я влез на чужую территорию, так и скажи. Я не маленький, не обижусь. Ты только скажи, и я исчезну.

В семь часов утра, как только открылись первые почтовые отделения, он заскочил в одно из них, на Красной улице, и проверил на терминале в общем зале свою электронную почту. Лунатик, как всегда, был точен и, судя по проделанной им за ночь работе, деньги свои получал не зря. Во всяком случае, он не только выслал Прохожему карту с обозначенной на ней точкой пеленга маячка, установленного Ильей на Коч, но и выяснил, кому принадлежит этот стоящий на берегу богом забытого озера, дом. Кроме того, в сообщении имелись ответы и на все остальные поставленные перед Карварским вопросы. Илья быстро распечатал письмо, уничтожил (вместе со всей имевшейся перепиской и памятью о ней) адрес, по которому оно пришло, расплатился с дремлющим за стеклянной перегородкой служащим, и, вернувшись в машину, внимательно изучил добытую Лунатиком информацию. Первой реакцией на прочитанное было желание отойти в сторону и как можно скорее забыть и о Реутове, и обо всем с ним связанном. Однако, поразмыслив над ситуацией еще пару минут, Караваев решил, что должен все-таки с Вадимом поговорить, а уж потом можно и в тень уйти. Тем более, что от короткого разговора самому ему ничего плохого не будет: возник из неоткуда, в никуда и канет.

– Ты только скажи, и я исчезну. – Закончил Илья.

– Ты о чем? – Судя по выражению лица, Реутов его просто не понял. – И вообще, как ты меня нашел?

– Как я тебя нашел, это отдельная история, – Илья достал пачку сигарет и хотел, было, закурить, но, перехватив быстрый взгляд Реутова, сначала предложил ему. – А вот ты… Вадим, ты можешь мне объяснить, что происходит? Или это военная тайна?

– Не знаю, – выражение лица Реутова снова изменилось. Теперь он был явно озабочен, причем очень сильно. – Не знаю, Марик, что ты имеешь в виду, но…

"Значит, не знаешь, – покрутил мысленно головой Илья. – Ну-ну…"

– Вадик, ты семнадцатое апреля шестьдесят второго хорошо помнишь? – Спросил он, с интересом ожидая, какой будет реакция Реутова, но или Вадим был великим актером, или чего-то не понимал сам Илья.