Григорий Чекмурин - Воин Арены

— Александр Евгеньевич, — резко открывая дверь в кабинет шефа, произнес задыхающийся от бега ученый, — тут такое… такое…

— Говори, — поторопил "умника" Еременко, не став дожидаться, пока тот отдышится, — что-то не в норме?

— В норме? — переспросил ученый. — В гипернорме, я бы сказал. Крови в организме увеличено почти на тридцать процентов от обычного, сердце работает так, что может перекачивать не почти десять литров, а, наверное, сто, внутренние органы тоже работают в суперактивном режиме. Почки, печень, все находится в идеальной форме.

— Хорошо, ты ради этого так торопился? — спросил довольный Еременко.

— Нет, кроме этого есть еще некоторые нюансы, если это можно так назвать, — уточнил ученый. — Кожа Новикова стала прочнее я даже не знаю во сколько раз. После обнаружения этого феномена, я достал из мусорной корзины шприц, которым брали образец крови. Больше эту иголку в человека воткнуть нельзя будет, она затупилась. Но и это еще цветочки. Самое главное, что мы обнаружили на рентгене… — ученый замолчал, наливая себе воды из графина и залпом ее выпивая.

— Ну, — снова поторопил его Еременко.

— Его ребра срослись, — вытаращив глаза и подняв вверх палец произнес "умник".

— Что?! — чуть не закричал фээсбэшник. — Как?

— Между ребрами образовалась, как мы думаем, костная ткань, как и в самих ребрах, но почему-то динамичная, — ученый сам был в шоке от таких фактов, — вот если бы вы разрешили взять кусочек этой ткани на анализ, — просящим тоном, заглядывая Емеренко в глаза, от эмоций даже привстав, сказал ученый, — а так мы основываемся только на данных рентгена.

— С ума сошли? Кусок ребер им подавай, — нахмурился Еременко, — хотя, — тут же задумался подполковник: "какое ему дело до Дениса после того, как симбиот будет извлечен", — посмотрим, может быть смогу уговорить его.

— Вот это было бы отлично, это же открытие мирового значения, — засиял ученый.

— Об этом открытии не должен знать никто, — многозначительно посмотрел на него Еременко, — вы забыли, где работаете?

— Да, да, в смысле нет, конечно, не забыл, — замахал руками ученый.

— Хорошо, — мозг Еременко, как всегда, активно работал, — что это за ткань, мы поймем позже. Но зачем она? Есть идеи?

— Да, мы думаем, что она выполняет защитную функцию, дело в том… что… — замялся человек в белом халате.

— Говорите!

— Ну, мы попытались под видом очередного обычного анализа проткнуть эту ткань иглой для шприца, — ученый говорил, смотря на свои руки, которые убрал на колени, — но ничего не получилось: иголка погнулась. Мы думаем, что это защита сердца, но вот что послужило запуском процесса сращивания, мы не знаем.

— Свободен, информация секретная, уровень доступа — ноль, — Еременко снова вызвал заместителя, — Дима, проследи, чтобы информация не попала никому, и поговори с остальными учеными, проводившими обследование.

— Так точно, — заместитель был рад снова видеть своего шефа активным.

— Хотя подожди, — остановил его уже у двери Еременко, — вызови мне Черешникова, но смотри, чтобы они с Новиковым не пересеклись.

— Будет исполнено.

Через несколько минут Черешников без стука вошел в кабинет и сел в кресло. Он чувствовал себя если не хозяином, то полноправным партнером.

— Слушаю, — была мысль закурить сигару, но Черешников решил, что это все же будет перебор, и добавил: — Александр Евгеньевич.

— Илья Николаевич, — Еременко все прекрасно понимал, в том числе эмоции Черешникова, — есть у меня к тебе вопрос.

— Чем смогу, — развел руками Черешников, немного дурачась, но внутренне весь подобрался, — тем помогу.

— Скажи, Илья Николаевич, у твоих…э… бывших подопечных, мутантов, какие-то изменения в организме были?

— Изменения? — Черешников задумался, еще раз инспектируя собственную память.

— Да, физические. Я не имею в виду третью руку или ногу, — слегка раздраженный тем, что пришлось объяснять, сказал Еременко, — что-либо странное, но не настолько.

— Да нет, — покачал головой в задумчивости Черешников, — ничего такого, а с чего такие вопросы?

— Да так, — Еременко не желал делиться ни с кем, в том числе с Черешниковым, — ни с чего.

— Александр Евгеньевич, давай начистоту: какие между нами сейчас тайны?

— Да сам не понимаю, — Еременко решил сказать свою любимую полуправду. — Видишь ли, кожа у него стала жесткой, как камень. Умники мои говорят, что иголки о нее тупятся.

— Плевать, — отмахнулся Черешников. — Ты лучше скажи, когда с Новиковым разбираться будем? Знаю, что он уже тут.

— Окно? — сообразил Еременко.

— Оно, — ответил Черешников, — имел удовольствие наблюдать его прибытие.

— Дима, — Еременко набрал номер своего заместителя на мобильном телефоне, зная, что на месте его сейчас нет — в который раз все проверяет и уточняет.

— Да, начальник, — никакой фамильярности, просто так короче.

— Приступайте.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял руки Черешников, — ты мне обещал.

— Выполняй, — подтвердил начало операции в трубку Еременко и повернулся к бывшему сотруднику Лизарда, — помню. Пошли.

— Денис Александрович, вас просят зайти еще на одно исследование, — произнес боец, только что вошедший в комнату Дениса.

— Опять бегать? — с досадой протянул Денис. — Только душ принял.

— Я не знаю, но просили поторопиться, говорят, что-то важное пропустили, — сотрудник "Пламени" мялся у двери, понимая, какая серьезная задача на него возложена: Новиков не должен ничего заподозрить.

— Ну, раз важное, — Денис натянул последнюю чистую футболку, которых всего у него было две, — то пошли.

Спокойно следуя за бойцом, Денис даже со спины рассмотрел, что тот нервничает.

"Слава идет впереди меня, — насмешливо, но с некоторой долей гордости думал Денис, — боятся, чудаки."

"Если этот мутант что-то заподозрит, то меня с работы выставят, если он, конечно, раньше меня не поломает", — в свою очередь думал боец.

— Куда это мы? В подвал я еще не спускался, — удивленно спросил Денис, разглядывая стены подвала, едва они вышли из лифта.

— Это не совсем подвал, — нервно ответил боец, выключая подачу электроэнергии к лифту при помощи ключа, — там дальше будет исследовательская.

— Цоколь, — подтвердил слова своего провожатого Денис, увидев маленькие, высоко расположенные окна.

— Да-да, цоколь, не мог вспомнить это слово, — нервная улыбка сползла с лица едва ли не быстрее, чем появилась, — вот, вам сюда.

— Спасибо, — Денис открыл дверь, не обращая внимания на вспотевшего сотрудника.

"Блин, с автоматом я бы чувствовал себя лучше, — думал боец "Пламени", — зачем забрали?"

Денис вошел в небольшое помещение и сразу обратил внимание на странную медицинскую кушетку. Сама по себе кушетка подозрений не вызывала, хоть и была весьма массивной, но вот крепления для рук и ног были весьма странны, сделанные из металла толщиной почти в два пальца.