Евгений Соломенко - Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

Ледогоров часто задумывался: а что бы стало со страной, если б они тогда взяли под козырёк? Белый дом они бы захватили, даже не вспотев. И жизнь в родном отечестве побежала бы по совсем иным рельсам.

Его даже мороз пробрал: вот же дьявол разрази! Судьбу мировой супер-державы в течение получаса могли изменить самым крутым образом. И кто! Не тяжкая, как жаба на сносях, неповоротливая армия с ее танками и боеголовками. И уж, конечно, не «ум, честь и совесть нашей эпохи» – КПСС – вялая и расползшаяся, словно перебродившая квашня. А небольшая группа боевых офицеров – умелых, решительных, неподкупных.

«Упустил ты, Лёха, свой шанс войти в историю!» – усмешка тронула углы губ.

И с того августа – тревожного, радостного, вселявшего головокружительные надежды – пошло-поехало!

Пока народ на нескончаемых митингах выплескивал из себя застоявшиеся слова, пока разномастные златоусты фиглярствовали с трибун, а Царь Борис пьяненько дирижировал немецким оркестром, за их спинами образовались скопища упырей и стальными своими челюстями начали рвать страну на куски.

И ловкие эти ребята под шаманские завывания о тотальной либерализации выстроили государство-топь, государство-трясину. Трясину, которая, смачно чавкая, засасывала в себя отечественные комбинаты и заокеанские кредиты, топила благие намерения и здравые идеи.

А потом наступил октябрь девяносто третьего – и «Альфа» с «Вымпелом» вторично проявили строптивость. По злой иронии судьбы, новый приказ один к одному повторял прежний: взять Белый дом. Только теперь директива шла от вчерашнего «Бело-Домца», а ныне – президента обновлённой России. Он самолично созвал командный состав обеих антитеррористических групп, говорил с ними горячо и напористо, но так и не убедил своих офицеров. Когда они покидали Первый Кабинет страны, Ледогоров спиной ощутил недобрый, давящий взгляд.

Мягкая полка фирменного купе, проблески заоконных огней и перестук колёс внезапно растаяли. Подполковника Ледогорова вновь пронизал утренний холодок. Тот самый…

…К десяти утра они покинули стены Кремля и выдвинулись в район метро «Баррикадная». Там их нагнал начальник Главного управления охраны:

– Штурма так и так не избежать. Если вы отсидитесь в кустах, то вместо вас пойдут солдаты. И кровь этих пацанов необстрелянных будет на вашей совести!

«Альфа» с «Вымпелом» тогда, всё же, пришли к Белому дому. Пришли – не штурмовать, а контролировать ситуацию. Встали разделяющим кордоном между противоборствующими сторонами, оружия не применяли.

Из осаждённого и уже опалённого парламента они выносили раненых и ожидали: как будут развиваться события?

Через час с небольшим «Вымпеловцев» собрал их командир:

– Значит, так, орлы боевые. Тут сорока на хвосте слушок принесла – якобы, армейским подразделениям отдан секретный приказ. Руцкого, Хасбулатова и других закопёрщиков живыми из этой мышеловки не выпустят. Ликвидируют и спишут на боевые потери. Мы с командиром «Альфы» приняли решение. Первое: убеждаем Белый дом в необходимости принять капитуляцию. И второе: силами обеих команд входим внутрь и выводим всех тамошних «гвардейцев» живыми-невредимыми.

Он поднял палец:

– Подчёркиваю – выводим, заслоняя собой. Чтобы ни одна пуля ниоткуда не прилетела – ни случайная, ни не-случайная!

Командир «Альфы» отправил двух своих парламентеров – и вскоре российский парламент капитулировал. Впрочем, танки продолжали лупить по нему прямой наводкой: кому-то было нужно добить тамошних обитателей.

Когда, наконец, огонь стих, Ледогоров и его товарищи начали по одному извлекать на свет божий высших «капитулянтов». Именитых пленников запихнули в «Вымпеловский» автобус, а Ледогоров со своей группой расположился живым щитом вдоль окон и прикрывал своих подопечных до самых Лефортовских застенков…

…Не простил им своеволия провозвестник российской демократии. Монаршим пером вычеркнул из жизни лучшую антитеррористическую команду. Элитное спецподразделение, предмет острой зависти зарубежных спецслужб, было передано в ведение МВД.

Лишь пятьдесят семь офицеров «Вымпела» согласились перейти в милицейский департамент. Пятьдесят семь – из двухсот семидесяти восьми. Так государство уничтожило надёжнейшую свою защиту от всех Шамилей Басаевых и Усам Бен Ладенов.

Тотчас же в Белокаменную, как мухи на мёд, ринулись посланцы самого крупного из американских частных агентств безопасности. Гости из-за океана встретились со вчерашними элитными спецбойцами, а ныне – российскими безработными, и предложили молочные реки в кисельных берегах, если русские профи подпишут контракт с их фирмой.

– Спасибо, ребята, – отказались «Вымпеловцы». – У нас ещё в России дел по горло!

А в России, между тем, конвейер крови и разграбления работал с утроенной силой. Росли свежие кварталы на кладбищах – от Владивостока до Калининграда, росли чьи-то счета на далеких Каймановых островах, росли аппетиты у наших собственных кайманов. И всё это, густо настоянное на государственном рэкете и на всеобщей продажности, именовалось возвращением суверенной России в семью цивилизованных народов.

Ледогоров тяжко вздохнул, от души матюкнулся про себя. Сейчас он не был таким уж Весёлым Роджером. Этот записной оптимист очень даже умел ненавидеть.

Подполковник беспокойно перевернулся на полке. За вагонным окном утопала во тьме его родина – холодная, озлобившаяся, доведённая до ручки. Всю свою жизнь Роджер исповедовал простую и вечную истину: родина – это твой высокий крест, твоя судьба. И коли ты на этот свет родился мужиком, а не облаком в штанах, то обязан ей служить, не жалея живота своего. Как его предки в белых халатах истово боролись с холерой и тифом, так и Алексей Ледогоров отправился в свой крестовый поход – искоренять недуги души. Поход против сребролюбивых наёмников, против кровавой нетерпимости нелюдей, кричащих о высоких идеях и взрывающих спящие дома.

Вот и сейчас ему предстояло отыскать очередного «поборника идеалов», бросившего на кон жизни своих соплеменников…

Тяжкая космическая мгла опрокинулась на землю, придавила чёрным спудом неохватную страну Россию. Мгла, чёрный оккупант, правила триумф под мерное тиканье миллионов будильников. И не было в этой ночи ни сна, ни покоя. В ней горланили песни, «выходили на дело», играли в рулетку, «снимали девочек», вглядывались друг в друга сквозь инфракрасные приборы ночного видения. И где-то, под крышей неведомого дома мерцала голубая звездочка – экран компьютерного монитора. И сидел перед экраном человек, тот единственный, который позарез нужен подполковнику Ледогорову.