Евгений Прошкин - Палачи

— Подожди…

Гарин заметил, что Столяров хотел забрать у него КПК, но в последний момент почему-то передумал.

— Да чего ты боишься? — спросил Олег. — Атомного взрыва?

— Атомный взрыв в Припяти, да еще в бетонном бункере под озером — это самый безопасный атомный взрыв, какой только можно представить, — мрачно пошутил Михаил. — Экология планеты практически не пострадает.

— А чего тогда?

— Да я и сам не знаю! — Столяров взъерошил волосы здоровой рукой. — Просто предчувствие очень нехорошее. Сначала Пси-Мастер на записи, теперь Коршун во плоти. Многовато что-то оживших мертвецов.

— Понимаю тебя. Очень хорошо понимаю, — промурлыкал Гарин и включил воспроизведение.

Когда на экране возникла физиономия Коршуна, Михаил только всхрапнул у Олега над ухом, дескать, «а я что говорил!».

Камера была направлена снизу вверх. Почти треть кадра занимал небритый подбородок Коршуна, далее следовал нос, а верхняя часть головы терялась в перспективе, за которой угадывался серый потолок.

— Все готово? — спросил кто-то за кадром, и Гарин даже не понял, мужчина это был или женщина.

— Да, — прохрипел Коршун, глядя куда-то в сторону, после чего уставился в объектив и сказал:

— Ну здравствуй, щенок!

— Это не он! У него даже голос изменился. И лицо застыло, как маска. Это просто ретранслятор! — Олег тараторил бы и дальше, но Столяров, коротко шикнув, наступил ему на ногу.

Между тем Коршун с экрана продолжал:

— Если ты смотришь эту запись, значит, ты еще жив, а я уже нет. Не правда ли, банальное начало, мой мальчик? Ничего, я думаю, ты уже привык получать послания с того света. Если бы ты знал, какое потрясение ждет тебя впереди… Но к черту предисловия. Если совсем кратко, то я забрал у тебя кое-кто. Забрал и спрятал. Никто, кроме меня, не знает, где я это спрятал. Но ты можешь это узнать. Ты уже делал это. Просто протяни руку и узнай. Если, конечно, еще хочешь.

Экран погас.

— Все? — спросил Столяров.

Гарин помотал головой и ткнул пальцем в бегунок воспроизведения, который показывал только середину записи. Сказать то же самое вслух Олег не рискнул. Ему хватило и одной отдавленной ноги.

Через три секунды, когда на экране возник новый кадр, Гарин упал на колени и поднес КПК к самому лицу. С экрана на него смотрела Марина, вся осунувшаяся, непричесанная, в каком-то сером свитере грубой вязки, который она никогда бы не надела по своей воле… но живая. Живая!

«Она жива, она жива…» — шептал Олег. Не сразу он начал понимать то, о чем говорила любимая.

— …сказала, что у нас есть деньги. У нас же есть, правда? Но им, похоже, был нужен не выкуп, а… я не знаю что. Сначала меня держали в какой-то яме и кормили… я не знаю чем. Но не свининой, это уж точно. Потом засунули в какой-то самолет. То ли грузовой, то ли… не знаю. Было всю дорогу холодно, и трясло ужасно. Из самолета в какой-то грузовик. Я ехала в кузове среди бочек. Я не знаю, где я сейчас нахожусь, но, Олеж… Я видела мертвого человека! Он был точно мертвый, без половины черепа, но он ходил! Представляешь? Да, и… Олеж! Я не знаю, что от тебя нужно этим людям, но если это что-то плохое, то ты лучше не делай, ладно? Если плохое, то не делай. А я боюсь, что это очень плохое. И еще, Олеж…

На этом запись обрывалась.

— Она жива! — очень-очень тихо, словно боясь разбудить спящего, сказал Гарин. В его глазах, когда он поднял их на Михаила, стояли слезы. КПК с погасшим экраном Олег баюкал в ладонях, как величайшее сокровище в мире. — Ты понял? Она жива!

— Как такое может быть? — пробормотал Столяров. — Как такое может быть? Ты же сам похоронил ее.

— Я не знаю! — Гарин рассмеялся сквозь слезы. — Я похоронил гроб. Мне выдали гроб, кольцо и несколько страничек паспорта. Я похоронил гроб. Не Марину! Она может быть жива! И она жива.

— Но ты ведь опознал кольцо?

— Да. «Никогда не расставаться». Это ее кольцо. Но это ведь… только кольцо. Кольцо, не Марина! Ты же сам видел… — Гарин протянул Михаилу КПК и тут же снова прижал его к груди, как будто боялся потерять.

— Да. Да, я видел… — Столяров мучительно подбирал слова. — Но погоди, Олеж…

— Олеж! Ты слышал? Олеж! Она всегда называла меня так. Толь- ко она.

— Хорошо, хорошо… Я понимаю, ты сейчас немного не в себе…

— Я в себе! — горячо возразил Олег. — Я впервые в себе, с тех пор как… грохнулись эти чертовы самолеты. Я не понимаю, что тебя не устраивает, Миш. Все же хорошо! Марина жива. Она где-то здесь. Мертвый человек, который ее напугал, это наверняка зомби. Она в Зоне. И мы найдем ее. Ты же поможешь мне? — Когда Михаил не ответил сразу, Гарин нахмурился. — Ладно, как хочешь, я сам ее найду!

— Как ты собираешься ее искать?

Олег снова улыбнулся. Он пребывал в таком шатком состоянии, когда эмоции сменяют друг друга быстрее, чем картинки в калейдоскопе.

— Легче легкого! Вспомни первую запись. Марину похитил Коршун. Он спрятал ее где-то в Зоне. Это место сохранилось в его памяти. Он погиб в «венце». Ну же! Сложи два и два!

— Как же ты не поймешь… — вздохнул Столяров.

— Никак не пойму! Это сработало с Дизелем, сработало с Якутом. Почему ты сомневаешься, что это сработает с Коршуном?

— Я не в этом сомневаюсь, — наконец собрался с мыслями Михаил. — Коршун не просто так погиб в «венце». Он сидел здесь и ждал, когда я приду и убью его. В «венце»! Он целенаправленно провоцировал меня. Он практически сам спустил курок. И его смерть — это всего лишь часть какого-то плана, из которого мы с тобой не в состоянии понять и десятой части. Это ловушка! Стопроцентная ловушка!

— Пусть так, — серьезно кивнул Гарин. — Пусть ловушка. Но мне нечего терять. Я все давно потерял, понимаешь? И вдруг выясняется, что я еще могу вернуть все обратно. Ты думаешь, я упущу этот шанс? Ты думаешь, твои пули и гранаты остановят меня? Нет, Миша, нет! Хочешь — убей меня, но я это сделаю. Она нужна мне, понимаешь? Нужна!

— Да я понимаю, — простонал Столяров. — Как ты не поймешь…

— Тогда помоги мне, — негромко попросил Олег. — Когда ты пришел ко мне три дня назад и попросил о помощи, я пошел с тобой. Теперь я прошу тебя. Я не справлюсь один, Миша. Пожалуйста, помоги мне.

С минуту Михаил молчал, кусая губу. Потом вздохнул и покачал головой.

— Сними хотя бы старый «венец», — сказал он.

— Да, ты прав. Пусть пока побудет у тебя.

Гарин передал Столярову свой «венец» и протянул руку за тем, что был на голове у Коршуна. «Протяни руку и узнай» — так, кажется, сказал покойник. Лицо и волосы Коршуна были залиты кровью, но к темному тяжелому обручу у него на лбу не пристало ни капли. Олег взвесил новый «венец» в руке. Он был абсолютно таким же, как прежний. Ну ни малейшей разницы!

— И лучше сразу сядь, — посоветовал Михаил. — Все равно же грохнешься. Вдруг я не подхвачу.