Алексей Гравицкий - Анабиоз

— Тут общага недалеко, — объяснил Женя. — Этот… Здравствуйте… набрал там команду из юристов юных или бухгалтеров, фиг знает, я в них не разбираюсь, и решил, что надо сделать учет населения. И документы новые всем наштамповать.

— Это же… — Я поискал слово, чувствуя, как язык перестает слушаться, а мысли скачут веселой чехардой. Хмель все уверенней заволакивал сознание. — Это же ведь неплохо. В сущности.

— Понимаешь ли, в чем дело, — включил свой менторский тон Алексей, и ко мне мгновенно вернулось желание двинуть ему в челюсть, — с одной стороны, вроде бы неплохо. Хоть какая-то упочаред… — Алексей насупился, поджал губы и со второй попытки выговорил: — Упорядоченность. А с другой — это, фактически, новое гнездо бюрократии.

— Он первым приперся, когда мы у цистерны обосновались, — сказал Женя, доставая из-за матраса второй термос, точную копию первого. Я сначала даже решил, что в глазах двоится. — Сразу предложил товарооборот наладить. Мы ему спирт и всякое полезное барахло, что из супермаркета натаскали, а эта их ячейка взамен — рыболовные снасти, прибамбасы всякие вроде спиртовок, гитару вон этому приволокли…

— Погоди-и-и… — перебил Пасечник, но опять не нашелся, как продолжить и, посопев, добил остатки из первого термоса.

Я зажмурился и тоже выпил. В руку опять ткнулся холодный огурец, и я с удовольствием захрустел. Легкий шум в голове сменился протяжным низким звоном, словно где-то далеко ударили в колокол, а тысячи усилителей разнесли звук по всей округе.

— О, комендантский час, — отметил Женя.

— А я думал, это у меня в б-башке… комендантский час, — сказал я.

Сравнение показалось ужасно смешным, и я расхохотался над собственными словами. Загыгыкал и Пасечник.

Алексей покачал головой. Женя тоже не поддержал шутку, подчеркнуто серьезно разъяснил, хотя никто его не просил об этом:

— Это в Донском. Там какая-то банда окопалась. Говорят, монастырь в настоящую крепость превратили. Посреди ночи в колокол бьют, а потом — утром. Комендантский час. Всех, кто сквозь стену идет — в расход.

Мне все еще было смешно про комендантский час в башке, но в сознание уже плавно въезжала новая мысль, вытесняя остальные. Я перестал хихикать и сел ровно. Сфокусировался на пунцовой роже Жени. Уточнил:

— Скв-возь к-какую стену? Монастырскую?

— Какую монастырскую, — опешил он. — Стена света там. Ты чего, не знаешь?

Несколько секунд я соображал, чувствуя, как остатки мимолетного восторга растворяются в ночи, а на их место пытается вползти тягучий, животный ужас.

— Не знаю, — наконец выдавил я.

Перед глазами закружились обрывки странного видения, которое проступило через пелену дождя позапрошлым вечером, когда я прогнал Ольгу с девчонкой от слетевшего с тормозов Бориса. Золотистое свечение, стеной уходящее в самое небо. Неясные силуэты людей по ту сторону… Откуда я мог это знать?

— Во дает, — хмыкнул Алексей и удостоил меня взглядом. — Ты где очнулся-то, клоун?

— Сам клоун, — вяло огрызнулся я. — У Внуково я очнулся.

Алексей присвистнул. Кажется, мне удалось его удивить.

— Некисло. А как тебя сюда-то занесло? — поинтересовался он.

— Ветром попутным, — грубо ответил я. — Про стену лучше расскажи.

— Понимаешь ли, в чем дело… — начал Алексей, но я предупреждающе вскинул руку. Он воззрился на меня и уточнил: — Чего?

— Одному мне хочется стукнуть его за эту фразу? — спросил я, напряженно сопя.

— Не-а, — мотнул головой Пасечник. — Мне тоже. И давно.

Женя лишь неопределенно пожал плечами. Алексей непонимающе оглядел нас и поджал губы. После секундного размышления спросил:

— Так мне рассказывать или нет?

— Рассказывай, — сказал я, чувствуя, как вспышка необоснованной агрессии проходит.

Алексей осуждающе поглядел на меня косящими от пьянки глазами.

— Понимаешь ли… — Он осекся. Посопел. — Дурдом… Ладно. В общем, стена. Непрерывная, бьет прямо из земли. Если издалека смотреть, почти не заметно. Но чем ближе, тем ярче кажется. Вплотную я не подходил, но, говорят, если рядом стоять — слепит.

— Что это такое? — спросил я.

— Вот бы знать, — ответил Алексей, разглядывая ополовиненную стопку. Голос его сделался неожиданно спокойным. — Думаю, это как-то связано с тем свечением, которое на коже было после пробуждения. Или это только меня глючило?

— Я тоже видел, — признался я, невольно посмотрев на руки.

— Зверье за треть века не пожрало, — начал загибать пальцы Алексей. — Мы не померзли, не состарились, даже щетина и ногти почти не отросли. Тех, кто не умер естественной смертью, словно бы что-то законсервировало, верно?

— Верно, — опять согласился я, стараясь не впустить внутрь липкий страх, пробивающий спиртовой барьер. — На анабиоз похоже.

Алексей кивнул, сказал:

— Животные не заснули. Значит, критерием… э-эм… отсева был разум. Так?

Он посмотрел мне прямо в глаза. В этот момент мелкий казался абсолютно трезвым и вовсе не выглядел задохликом, как поначалу.

— Так, — тихо ответил я, понимая, что сдерживать подступающий страх все труднее.

— Когда пустили коллайдер, что-то там у них переклинило… — продолжил Алексей, но я его перебил.

— Коллайдер?

— Слушай, ты в своем Внуково газет, что ли, не читал? — раздраженно уточнил он. — Впрочем, вы все вообще темные, за наукой не следите… В тот день, в шестнадцатом году, запускали на предельную мощность новый коллайдер. Видать, когда там рычаг на полную выкрутили, тогда и шарахнуло. Может, частицу какую хитрую получили, может, крошечную черную дыру в разгоночном туннеле, может, поле какое — хрен его знает. Вот и появилась эта стена.

— А в Сколково? — нахмурился я.

— Что в Сколково? — не понял Алексей.

— Ну, там же вроде тоже… стена, — растерялся я, вспоминая рассказ мужичка в гипермаркете.

— О как. — Во взгляде Алексея мелькнул интерес. Он допил стопку, быстро проглотил кусок рыбы. — Значит, не одна такая хреновина возникла. Занятно, занятно. А что там, в Сколково?

— Мужичка одного видел, — поделился я. — Утверждал, что его этим светом ударило… И птицы задом наперед летали. Чушь, наверно…

— Еще неизвестно, чушь или не чушь, — задумчиво изрек Женя. — Говорят, там с физикой нелады. Какие-то законы бытия, что ли, нарушены, едрить меня под хвост. Это свечение — вроде как граница между слоями реальности.

— Занавес, а за ним какая-то дрянь аномальная, — добавил Алексей.

— Так студент один говорил из ячейки этого Серебрянского, — подтвердил Женя. — Он вроде как ходил на ту сторону, к донским, а потом вернулся. Перепуганный, заикался даже сначала. Там, говорит, не так, как здесь, всё. Может, и брешет, конечно, едрить меня под хвост. Бандиты ему по куполу дали, вот и заговаривается… Ну-ка, тару сюда. Обновлю.