Алекс Орлов - Шварцкау

— Ага, для смеху, а чего ты за своим дипломом электромеханика в кубрик бегал и потом мне его в рожу тыкал? — напомнил Папа Рико. — Орал — я специалист!

— Ну хватит! Я же сказал отдам, значит, отдам и дело с концом! Ты что, не рад?

— Рад, конечно, но не только за выигранные две сотни, а больше за то, что лейтенант Хирш получил замечательную пушку.

— Ай, ну и двуличный ты, Папа Рико! — покачал головой Баркли. — Ты же сам говорил, что Хирш взвод уже не тянет!

— Да не ори ты так, — одернул его Папа Рико и покосился на Тильгаузена. Джека он не стеснялся, тот был в курсе ротных споров.

— Я же не вообще говорил, а только когда у него крышу сорвало и он с тросточкой ходил. А теперь Тедди снова орел. Он уже выздоровел, и любой скажет, что командир взвода из него очень даже хороший.

Берт Тильгаузен к спорам пилотов не прислушивался, у него своих дел хватало. Ходовые узлы для «гассов» пришли недошлифованными, а твч-печка не развивала полную мощность, срывая запланированную закалку самодельной брони.

Они ведь наладили собственное производство навесных пластин, в которых испытывали острый недостаток. В качестве сырья использовался корпус трофейного гидроформа. Он был сделан из слоеного сартимита, который резали ионным резаком, а затем правили заготовки на кузнечном прессе и закаляли в твч-печке. Очень удобно.

Конечно, гладкими самопальные пластины не получались и товарный вид у них был еще тот, однако пилотов это ничуть не смущало, главным для них была надежность железа, которое первым принимало удар вражеского снаряда.

Распрощавшись с пилотами первой роты, Тильгаузен свернул к себе и у ворот техпарка увидел лейтенанта Филторна, командира первого взвода второй роты. Еще не услышав от него ни одного слова, Тильгаузен по одной позе лейтенанта понял, что Филторн все знает.

— Привет, Берт.

— Привет, Филторн.

— Как твои дела?

— Давай покороче, у меня дел много, — холодно ответил Тильгаузен, обходя лейтенанта.

— Ладно, могу и короче, — сказал тот, увязываясь за главным механиком.

— Джони, что там с печкой, починил генератор?! — крикнул Тильгаузен, заметив своего электрика, однако больше, чем узнать о состоянии печки, ему хотелось избавиться от приставучего Филторна.

— Работаем, босс!

— Что значит работаете? Толк будет?

— Будет, — не слишком уверенно ответил Джони и ушел в монтажную.

— Ну чего тебе, Филторн? Чего ты за мной таскаешься? — воскликнул Тильгаузен, резко поворачиваясь к лейтенанту.

— Я тоже хочу себе «гаусс»…

— У нас нет больше «гаусса», к тому же у твоего «гасса» приличная пушка, а ее ствол бы заменен всего два месяца назад. Новая, считай, пушка! Новая!

— Не ори на меня, Берт! Я же не для себя, я же для дела стараюсь!

— Нет у нас больше «гауссов»! Не веришь — проверяй склады, я тебе разрешаю. Я тебе даже накладные покажу, найдешь «гаусс» — он твой!

Выпалив все это, Тильгаузен включил привод раздвижных ворот и вошел в ангар.

Филторн зашел следом.

— Послушай, Берт, но ведь ты можешь заказать еще один «гаусс», верно?

— Неверно. Этого «гаусса» нам прислали по ошибке, и мы таскали его с места на место, чтобы передать обратно на склады дивизии.

— А ты теперь выпиши специально!

— Нам это никто не утвердит, понимаешь? Этот «гаусс» стоит двести шестнадцать тысяч ливров! Хочешь оплатить из своего кармана?

— Нет, не хочу.

— Тогда тема закрыта, ступай к себе, а мне работать нужно.

— Слушай, а у тебя есть еще какие-нибудь штуки?

— Какие штуки, Бен? — начал раздражаться Тильгаузен.

— Ну, такое же случайно присланное вооружение, вот как этот «гаусс» — ни туда ни сюда.

— Да, Бен, специально для тебя есть двухсотфунтовая ракета со стартовым пеналом, — сообщил Тильгаузен, полагая, что этим отобьет у Филторна желание заниматься глупостями.

— Правда? — обрадовался тот. — А можно мне ее поставить вместо блока пэ-эс-де?

Ехидая улыбка сошла с лица главного механика.

— Бен, ты что, издеваешься? Это противокорабельная ракета «прибой».

— Ну и отлично! Небось боевая часть фунтов тридцать весит, да?! — воскликнул Филторн и хлопнул в ладоши.

— Вообще-то тридцать пять, но… — Тильгаузен тоскливо посмотрел в небо, где едва держался против ветра обновленный айрбот.

— Там все очень сложно, Бен. На море, знаешь ли, совсем иначе, чем на суше. Другая система наведения, углы опережения, поправки на ветер.

— Фигня! Все, о чем ты говоришь, — голимый софт, а у меня в городе знакомый имеется — промышленный программист. Я его однажды два дня поил и девок оплачивал. Так что программу эту мы отладим!

— Бен! Поговорим об этом завтра, хорошо? Сегодня у меня много работы, две машины с вашей роты требуют переборки ходовой. Знаешь, что это такое?

— Я понял, Берт, и я ухожу, но завтра обязательно поговорим.

Накануне вечером Джек закончил курицу и теперь она стояла в его шкафу вся в белом оперении, красивая и таинственная. Правда, копченый запах из нее никак не выветривался, хотя Джек перепробовал против него множество способов.

В комнате отдыха до полуночи раздавались громкие голоса, рота обмывала день рождения капрала Подольского.

Не сказать, чтобы пилоты много выпили — так, пара бутылок крепленого, больше не позволил капитан Хольмер, но все были веселы и чувствовали себя вольно, все, кроме Джека, который принял рюмочку, похлопал Подольского по плечу и ушел к себе доделывать курицу.

А на другой день в шесть утра в дверь его кубрика постучали.

«Снится», — подумал Джек сквозь сон и даже не шелохнулся. Но в дверь постучали снова, пришлось приоткрыть один глаз, чтобы увидеть на потолке кляксу от убитой мухи. Почему он не видел ее раньше?

Нажравшись остатков легкой трапезы на столе, она важно сидела на потолке, полная сознания того, что она на самом верху пищевой цепочки, но кто-то — бац! и прихлопнул ее тапком, а может, газетой — газеты для мухи пострашнее снарядов.

Так же опасны бывают журналы — намного опаснее, чем пауки, что бы там ни говорили другие мухи.

В дверь постучали сильнее, и чей-то голос позвал: «Пилот Стентон! Стентон!»

«А может, это не снится?» — засомневался Джек, балансируя между реальностями пограничного сознания.

Он отрыл оба глаза, отчего сразу исчезла свойственная сну апатия.

Вскочил с кровати и распахнул дверь, за которой обнаружился пехотинец с повязкой посыльного.

— Пилот Стентон, капитан Хольмер ждет вас у себя прямо сейчас.

— Сейчас? Он так сказал?

— Нет, он сказал — сейчас же. И он там не один.

— Не один?

Нетвердое сознание тотчас нарисовало Джеку картину, где капитан Хольмер щекотал кавалерийскими усами грудь обнаженной блондинки.